Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела,
Оглянуться не успела,
Ан зима катит глаза.
Нет возможности уже
Под кого-то на меже
Лечь, раскинув ноги врозь.
В эту пору, даже, Лось
Вряд ли думает о блядках.
Мерзнет лук порей на грядках,
Мерзнет все, везде и всюду.
Бросив мелкую посуду,
Стрекоза пошла в "народ"?
Может, кто и подберет.
Смотрит, прется Муравей,
Глаз не видно с под бровей.
"Здравствуй, кум, здоров иль как,
Что ты пыжишься, как рак?
Брось, все суета сует,
Ну, а если кто сует,
Так глаза ползут по челу
И лицо подобно мелу. "
Ты о чем это, кума?
Видимо сошла с ума.
Я женат, пяток ребят... "
"Верно люди говорят,
Что жена тебе давно
Запретила пить вино,
А о девках слова нет,
Ну, а делала ль минет,
Хоть разок тебе она?"
"Кто? Чего? Минет? Жена?"
Лоб испариной покрылся,
Муравей глазами впился
Стрекозе промежду ног.
Долго оторвать не мог
Взгляда от такой красы,
Бросив шансы на весы,
Почесал мудя свои:
"Ну, а родичи твои?"
"Что родные, ерунда,
Как тебе моя манда?"
Юбку Стрекоза задрала,
Муравья тут разобрало.
Прихватил он Стрекозу
И поставил, как козу,
Раком под кустом жасмина.
Глядь, идет его кузина.
Муравей на жопу сел, даже кончить не успел.
"Ах, так вот ты где, свинья?
Дома ждет его семья,
Он же "тянет" шлюху раком,
А, тем часом, за бараком,
Муравьиху "пялит" клоп,
Жука Майского холоп. "
Муравей схватил штаны
И галопом до жены.
Прибегает, вот те на
У плиты стоит жена.
Варит щи, печет блины.
Потихонечку штаны
Муравьишко расстегнул,
Подошел, жену нагнул
И закончил те дела,
Что кузина не дала.
Тихо думая, при этом:
"Ну ее к чертям с минетом,
И ведь надо же, блядища,
Тушью подвела глазища,
Дать готова хоть кому,
Лишь бы зиму на дому
Провести, а там хоть мор. "
"Что ты мелешь всякий вздор? -
Прошептала Муравьиха, -
"Ты сегодня "прешь" так лихо,
Что готова волком выть.
Может рюмочку налить?"
Вынул Муравей пыхтя,
Улыбнулся, как дитя:
"Наливай, когда не жаль,
Я ж тебе, на Пасху, шаль
Подарю, ну а потом... "
Муравьиха тут винтом
Завертелась по квартире.
"Лучше жить спокойно, в мире", -
Улыбнулся Муравей, -
"Ну их к черту тех блядей. "
А тем временем кузина,
Что осталась у жасмина,
Обнимала Стрекозу,
Говорила: "Увезу
Я тебя на берег моря.
Будем там, не зная горя,
Мы любить друг друга всласть".
Всем известно - бабья страсть,
Что пожар в степи сухой.
"Ладно, стерва, черт с тобой", -
Порешила Стрекоза.
Изогнулась, как лоза,
Отдаваясь женской ласке,
И теперь уж без опаски,
Размышляя о зиме.
Не торчать уж в полутьме,
У гостиниц и вокзалов,
В окружении амбалов,
От которых знать не знаешь,
Что найдешь, что потеряешь?
Могут водочки налить,
Могут и лицо разбить.
Здесь же и кровать и стол,
Даже бывший муж, козел,
Не ласкал ее так сладко.
И, забыв о старых блядках,
Стрекоза решила так:
"Что же, Муравей - мудак,
Даже кончить не успел,
Да и после этих де,
Что с него могла я взять?
Всем известно, что я блядь
И кому нужна зимой?
Только девочке одной.
Той, что лижет между ног
Так, что ноги из сапог
Вылетают на раз-два.
Стрекоза едва-едва
Разомкнула свои губы:
"Мужики настолько грубы... "
И зашлась в порыве страсти,
Позабыв про все напасти.
Стас Маховский
