Наконец зажёгся свет, и я услышал приближающиеся шаги. Дверца моей тесной клетки отворилась, и я ощутил, как Господин хватает меня за бёдра. Он встал на колени позади меня и прижался членом к моей жопе. Поняв, что он задумал, и осознав, что я ничего не могу поделать, я всхлипнул. Без всякой смазки он протиснулся в мою дырку и, кряхтя, вводил свой член всё глубже и глубже. Наконец он вошёл на всю длину и принялся насиловать меня.
Внутри своего пояса я почувствовал, как мой член шевельнулся - оттого, что меня ебал мой Господин, прямо сейчас. Но стоило моему отростку набухнуть лишь чуть-чуть, как в него безжалостно впились острые шипы. Я стонал от двойной боли - оттого, что меня насиловали насухую, и от того, что мой член продолжал мучиться. По щекам моим снова заструились слёзы досады.
Через несколько минут он кончил в меня и вытащил из меня свой член. Шлёпнув меня по жопе, он произнёс:
- Вот так вот настоящий мужик избавляется от утренней эрекции - насилует своего раба.
Я всхлипнул, услышав эти слова. Я безумно хотел кончить, но знал, что до этого остаётся ещё как минимум несколько дней. И, что хуже всего, он был прав - для него я был самым обыкновенным рабом.
Он вытащил меня из клетки и уткнул лицом в миску с бурдой. Невероятно, но на вкус она была ещё хуже, чем вчера. Пока я лакал её, согнувшись, Господин вставил мне в жопу наконечник клизмы и начал наполнять меня сзади. Через минуту он встал передо мной и начал ссать прямо в миску.
Я взглянул на него, обливаясь слезами. Унижение от того, что приходилось пить чужое ссаньё, было невыносимым, но я понимал, что у меня больше нет выбора. Облегчившись, он отошёл от меня, сказав напоследок:
- Давай доедай быстрее, червяк. Госпожа сегодня хочет тобой попользоваться.
Он ушёл, и я снова нагнулся над своей воняющей ссаньём бурдой. Я не мог поверить, как низко и быстро я пал. Я стал простой игрушкой для увеселения своих друзей. Хотя, если честно, я уже не воспринимал их как друзей - они были моими хозяевами. Я был лишь вещью, а они - людьми, нисколько меня не уважающими. Но я, признаться, не уважал уже и себя самого.
Лакая свой корм, я чувствовал, как живот распирает от клизмы, и от этого есть было ещё тяжелее. Но я знал, что если я не доем, прощения мне не будет, и продолжал глотать через силу, борясь с тошнотой.
Как только я покончил с едой, в комнату вошла Госпожа. На ней был почти ничего не скрывающий купальник и туфельки на шпильках. Она выглядела потрясающе. Так же подумал и мой член - он тут же попытался встать, но тут же был жёстко остановлен шипами внутри моего пояса верности.
Она пощупала мне живот, чтобы убедиться, насколько он заполнен. Наконец она вытащила из меня клизму и приказала сесть над ближайшим сливным отверстием, чтобы опорожнить кишечник. Пока я справлялся с этим, она засунула мне в рот огромный кляп в виде члена и застегнула его на затылке. Член внутри почти доставал мне до гланд, вынуждая всё время бороться с тошнотой. Снаружи кляпа был тридцатисантиметровый резиновый член, который вяло покачивался у меня перед лицом.
Как только я покончил со своей клизмой, Госпожа соединила браслеты у меня на ногах полуметровой цепью и скомандовала:
- За мной, червяк.
Она пошла вверх по лестнице, направляясь на кухню. Бренча цепями, я спешил за ней, стараясь не отставать.
- Я хочу яичницу, тост и кофе, - сказала она и ушла во двор загорать.
Пока я готовил ей завтрак, аромат пищи сводил меня с ума. Мне хотелось откусить хоть чуть-чуть, чтобы хотя бы сбить мерзкий привкус бурды у меня во рту. Но что-то подсказывало мне, что такой поблажки меня никогда не удостоят, и от безвыходности ситуации я снова заплакал.
Также я попытался рассмотреть свой пояс верности, но ошейник не давал мне нагнуть головы, и мне пришлось наощупь исследовать стальную пластину, зафиксированную у меня между ног. Я лихорадочно ощупывал стальные кромки, ища хоть малейшее отверстие для доступа к своим гениталиям, но его не было.
Я с радостью отдал бы что угодно, чтобы помастурбировать, но мне больше нечего было отдать. Я находился в распоряжении своих "друзей" без остатка. И, если их обращение со мной хоть о чём-то говорило, то мне не дадут кончать ещё очень и очень долго. Если вообще дадут.
- Я хочу есть, червяк! - услышал я окрик Госпожи с улицы.
Закончив готовить ей завтрак, я быстро отнёс его на улицу и всё время, пока она неторопливо ела, стоял перед ней с подносом в руках. Я беспомощно смотрел, как она смакует каждый кусочек, желая отведать его хоть краешком рта. Не доев, Госпожа откинулась на спину и стала потягивать свой кофе, пока я стоял перед ней с подносом в руках, словно предмет мебели.
Я разглядывал её стройное тело, вытянувшееся на кушетке. Само собой, мой член попытался встать, но тут же был остановлен, вынудив меня простонать от боли в свой кляп. Госпожа потёрла моё бедро своей ножкой и улыбнулась, зная, что я не смогу не возбудиться.
- Иди мой посуду, червяк, - распорядилась Госпожа. - Когда закончишь, возвращайся сюда.
Я со всех ног заторопился в дом, чтобы выполнить её приказ и вымыть посуду. Я почти уже закончил, когда услышал её окрик:
- Червяк!
Я попытался пуститься в бег, но во дворе запутался в своих цепях. Остаток пути до Госпожи я преодолел ползком. Она вручила мне тюбик крема для загара и сняла с себя лифчик. Я застонал, чувствуя, как пытается набухнуть мой член. Она заставила намазать себя всю, с головы до ног, после чего приказала мыть полы на кухне, стоя на четвереньках и орудуя губкой.
Весь день она заставляла меня прибираться по дому и прислуживать ей, пока она сама нежилась во дворике. К вечеру я валился с ног от усталости, но она не давала мне ни минуты отдыха. Несколько раз за день она заставляла меня вставать перед ней на колени и ебать её резиновым членом, торчащим у меня изо рта. Кончив, она просто отпихивала меня ногой и приказывала работать дальше.
Вечером Госпожа отвела меня в подвал и приковала мои ручные браслеты к свисавшему с потолка тросу. Она сняла с меня кляп, после чего вздёрнула меня за руки так высоко, что мне пришлось встать на цыпочки. Сняв со стены длинный хлыст, она затолкала его мне в рот. После этого, ни говоря ни слова, ушла.
Я висел так больше часа, ожидая своей участи. Челюсти болели оттого, что провели под кляпом целый день, но сейчас болели ещё сильнее, так как мне приходилось держать во рту хлыст. Что было сил я пытался его удержать. К сожалению, мышцы челюсти ослабли вконец, и хлыст упал на пол. Я понял, что мне предстоит горько поплатиться за свою маленькую оплошность, и заплакал.
Несколько часов спустя мои хозяева вернулись. Госпожа по-прежнему была в купальнике, а на Господине были лишь короткие шорты. Оба выглядели обалденно, и я застонал от боли, когда при виде их шикарных тел мой член попытался затвердеть.
Они подошли ко мне. Госпожа подняла с пола хлыст и посмотрела на меня.
- Простите меня, Госпожа, пожалуйста, - начал умолять я. - Простите, что я уронил хлыст.
Господин взял хлыст из её рук и стегнул по полу у меня между ног.
- Мы хотели разрешить тебе помастурбировать на следующей неделе, - сказала она, усаживаясь на кровать. - Но за то, что ты уронил хлыст, тебе придётся ждать этой поблажки ещё месяц.
- Пожалуйста, Госпожа, - захныкал я, - всё что угодно, только не месяц.
- Окей, - жестоко усмехнулась она, ложась на кровать. - Два месяца.
- Нет! - завопил я. - Нет, пожалуйста!
- Ну хорошо, полгода, - сказала она, запуская пальцы под трусики. - Или, может, ты хочешь сразу год?
Я понял, что несмотря на все свои мольбы, я обречён.
- Госпожа, пожалуйста, полгода хватит, не надо больше, пожалуйста, - плакал я.
Тут я в ужасе увидел, как Господин медленно заносит надо мной хлыст. Внезапно он опустил его мне на грудь, и кончик обвился вокруг, захватив спину. Тут же я заорал на всю комнату, когда всё моё тело пронзила адская боль.
Не делая пауз, он продолжал хлестать меня по рукам и ногам. С каждым ударом мне становилось всё больнее и больнее. Вскоре я кричал от боли не переставая и беспомощно дёргался всем телом, чтобы хоть как-то увернуться от хлыста.
Наконец Господин так возбудился от моей порки, что подошёл к своей жене и выебал её на кровати прямо передо мной. Пока они наслаждались друг другом, я ублажал их слух завываниями боли.
Как только Господин кончил в свою жену, они полежали какое-то время рядом, глядя, как я корчусь перед ними. Наконец она поцеловала мужа и произнесла:
- Устрой червяку ещё одну порку. Меня жутко возбуждает, когда я слышу его стоны.
- Для тебя - что угодно, - сказал он, поцеловав жену.
Он встал с постели и снова взял в руки хлыст.
Не веря своим глазам, я смотрел, как он подходит ко мне и замахивается.
- Не надо, пожалуйста, - пролепетал я.
Его лицо исказилось жестокой ухмылкой, и хлыст снова опустился на моё беспомощное тело. Конечно же, я снова закричал. Иногда сквозь слёзы я видел, как Госпожа ласкает сама себя, кончая раз за разом, наслаждаясь моими мучениями. Вскоре всё моё тело, не считая закованной промежности, было покрыто жуткими рубцами. Ещё пару десятков ударов спустя я потерял сознание.
Через какое-то время я очнулся, до сих пор подвешенный к потолку. Я заплакал от боли, терзавшей всё моё тело. Я плакал также и потому, что не видел конца своим мучениям. Я даже представить себе не мог, что люди способны на такую жестокость. Но мои новые хозяева доказали мне, что такое очень даже возможно. Я всей душой хотел умереть, чтобы отдохнуть хотя бы в аду. Но на протяжении всей ночи я мог лишь висеть под потолком и рыдать.
Часть 6
На протяжении нескольких следующих дней моя жизнь слилась в нескончаемую череду пыток, изнасилований и отчаяния. Мои хозяева развлекались, глядя на мои страдания, и я изо всех сил старался их слушаться, чтобы избегнуть новых наказаний. Наконец однажды утром Господин пришёл ко мне и, как обычно, выпустил из клетки. Распахнув халат, он продемонстрировал мне вздыбленный пульсирующий член.
