- Везет тебе, Корявый! - завистливо произнес Хмыка, окуная кисточку в банку с краской и густо мажа ей облезлые линии разметки на плацу, - Мамка приехала, да еще с девчонкой твоей, как же ее предки отпустили то?
- Так она не одна, она с матерью своей. - ответил я, снимая шапку и вытирая пот со лба.
- А ко мне хрен кто приедет, - грустно сказал Дутый, - даже вон на присягу и то не смогли, денег жалко, далеко больно ехать...
- А я вообще детдомовский, - вздохнул Хмыка.
- Пацаны, заканчивайте ныть! - попросил я своих друзей-сослуживцев, - а то прям ей богу виноватым себя перед вами чувствую, может и не ходить мне завтра в это чертово увольнение?
- Да ты чо, Колян! - возмутился Дутый, - Мы за тебя наоборот, только рады!
- Не вздумай отказываться! - согласился с ним Хмыка, - О нас не беспокойся, переживем...
Некоторое время мы молча красили плац, потом Хмыка снова заговорил на тему моего завтрашнего увольнения:
- А девчонка то у тебя красивая? Фотка есть?
- Была, - ответил я вздыхая, - вон Дутому показывал в учебке, да только сперли ее тогда вместе с деньгами.
- Да, было дело. - кивнул Дутый, - Однако, когда на фотке это одно дело, а в жизни все по другому...
- Слышь, Колян, - обратился ко мне Хмыка, - А вы куда завтра пойдете, если не секрет?
- Наверное сначала в парк, а потом не знаю. - пожал я плечами.
- А может вместо парка предложишь им на пруд сходить, который на полигоне? - предложил неожиданно Хмыка.
- Это еще зачем? - изумился я.
- Завтра почти вся часть с утра на сенокос уедет, ни офицерья, ни дедов не будет, только мы, салаги, да прапор один. Мы с Дутым через забор возле старого КПП махнем и у пруда в кустах затаимся, хоть одним глазком на вас глянем, а потом идите куда захочется.
- Ладно, считай уговорил, - согласился я.
На следующий день, я как и пологается, в 10. 00 был у главного КПП и мои визитеры долго ждать себя не заставили.
- Ой, Колька, какой же ты стал! - бросилась мне на шею мать, - прям мужчина настоящий!
Моя девушка Лиза скромно стояла в стороне и мило улыбалась, как же я успел соскучится по ее взгляду и улыбке!
- Ну, куда двинем? - спросила тетя Валя, Лизина мама, - Тут в городе парк вроде не плохой, может туда?
- Да там людно слишком, - сказал я, помятуя об уговоре с друзьями, - давайте лучше на пруду посидим, тут не далеко... на танковом полигоне...
- Ой, а там можно? - опасливо спросила мама - вдруг учения какие будут?
- Да что ты, мам, там уже года три наверное никаких учений не проводилось. - успокоил я ее.
Так мы оказались на песчанной полосе возле пруда, с которой когда-то бронелобые учились загонять свои танки под воду и форсировать переправы. Сели на травку, дамы расстелили салфетку, достали свою нехитрую домашнюю снедь, которой мне не хватало на службе и бутылку какого-то вина. Пошли распросы про мою армейскую жизнь, на которые я неохотно отвечал, уплетая мамины пироги и пялясь на голые ноги тети Вали. Никогда бы не подумал на гражданке, что они способны меня возбуждать, но теперь, когда я почти полгода не видел в близи женщин, ее сочные белые ляжки были для меня самым эротичным зрелищем на свете.
- А жарко то как сегодня! - сказала моя мама, - Искупаться чтоль?
- Да ты чего, Люд! Мы ж без купальников, - возразила ей тетя Валя.
- А мы голышом! - подмигнула моя мама, допивая свое вино.
- Может не стоит. - робко промямлил я, опасливо оглядывая окресные кусты, в которых где-то, как я думал, засели мои товарищи.
- Это почему? - удивилась мама, - Ты же сам говорил, что место тихое, а если появится кто, то ты нам крикнешь, а сейчас отвернись, мы раздеваться будем...
"Ничего себе подарочек я Хмыке с Дутым приготовил, - подумал я отворачиваясь, - сейчас три голых бабы в пруду на их глазах плескаться будут и все бы ничего, но одна из них - моя мать, а другая - моя невеста!" Странно, но от мысли, что сослуживцы будут лицезреть прелести Лизы и моей мамы мой член затвердел еще сильнее, чем от созерцания голых бедер тети Вали.
- Айда, девки! - раздался возглас моей мамы у меня за спиной, сопровождаемый веселым женским смехом и плеском воды.
"А эти придурки небось сейчас дрочат там в кустах, - нелестно думал я о своих друзьях, - дай им волю глядишь и лапать бы полезли...". Я представил, как Хмыка с Дутым незаметно выплывают из камышей и бросаются на мою Лизу или маму. Тут я понял, что и мне подрачить не мешало бы...
- Вашу увольнительную! - услышал я строгий бас. Над моей головой стоял непонятно откуда взявшийся патруль бронелобых: сержант и два рядовых.
Я медленно поднялся и извлек из нагрудного кармана требующуюся бумажку.
- Рядовой Корвин, - сказал сержант, возвращая мне мой документ, - вы ведь прекрасно знаете, что на территории полигона запрещено находиться гражданским лицам и военнослужащим вне исполнения своих служебных обязанностей.
- Мы... мы сейчас уйдем, - сказал я заикаясь.
- Коля, что там случилось?! - крикнула мне мама, сидя как и остальные дамы в воде по шейку.
- Нас просят покинуть территорию полигона, - ответил ей я.
- Господи, да сейчас покинем, пусть только они уйдут и дадут нам спокойно одеться, - попросила мама.
- Никак не могу, - твердо заявил сержант, оглядывая женское белье, лежавшее на берегу, - по долгу службы я обязан вас задержать и доставить в комендатуру.
- Хорошо, тогда хотя бы отвернитесь, - сказала моя мама.
- Не могу. - сухо ответил сержант - Выпускать из виду нарушителей не положено.
- Да что ты из себя корчишь, в конце то концов! Я тебе в матери гожусь! - сорвалась моя мама на крик, - Немедленно отвернитесь или мы не двинемся с места!
- В таком случае, я буду вынужден прибегнуть к силе, - произнес сержант и дал команду рядовым раздеваться и лезть в воду, вытаскивать "барышень" , как он выразился. Рядовые, один из которых был толстый очкарик, а другой совсем наоборот - тощий как трость, резво бросились исполнять приказание и когда они уже были в одних черных труселях у моей мамы не выдержали нервы.
- Стойте! Мне надоел этот балаган! - решительно сказала она выходя из воды и прикрывая одной рукой шары упругих грудей, а другой - пространство промеж округлых бедер. Я несколько ошалел от такой картины, т. к. никогда не видел мою мать обнаженной, разве что только в далеком детстве, когда она мылась вместе со мной в деревенской бане. И надо признать, она была очень даже ничего. Она попыталось было подойти к своей одежде, но сержант опередил ее и сгреб все женские шмотки в охабку.
- Что ты себе позволяешь, сопляк! - возмутилась мама.
- Руки по швам! - нагло скомандывал ей сержант, - или ваши шмотки полетят в воду!
- А ну дай сюда! - мама попыталась выхватить у него одежду, но он успел крикнуть рядовым: "Взять ее!" и они схватили мою маму за руки.
- Не прикасайтесь ко мне! - взвызгнула мама, пытаясь вырваться, но рядовые крепко держали ее, одновременно пялясь на открывшиеся их взгляду крупные соски маминых грудей и на черный лес ее волос, расположенный чуть ниже живота. Между тем сержант выполнил свое обещание: все женские вещи разлетелись над прудом в разные стороны и попадали в воду сопровождаемые дамским визгом. Сержант медленно с ухмылкой подошел к моей маме и скомандывал зычным голосом своим людям:
- Пустите ее!
Мою маму отпустили. Она молча смотрела на приближающегося к ней сержанта уже не пытаясь прикрыться, ее щеки покрыл румянец. В какой-то момент их взгляды встретелись и сержант, обняв мою маму, стал ее целовать в засос! Его руки крепко прижали ее обнаженное тело к груди и несколько мгновений мама не сопротивлялась и даже, как мне показалось, отвечала на его поцелуй, но потом, взяв себя в руки, она оттолкнула его.
- Мразь! - вскрикнула мама отвесив сержанту звонкую подщечину.
- Ах ты, тварь! - огрызнулся тот, приказав рядовым снова взять ее.
