Она осталась ночью одна в комнате, родители спали за стенкой. Проснулась от сильного, удушливого запаха пота и еще какой то вони, то ли алкоголя, то ли травки. Мужчина, возраста 40 лет, одной рукой закрывал ей рот, а другой, держал пустую бутылку, возле лица, угрожая разбить ей голову, если она издаст звук. Он медленно ее стал раздевать, все ее попытки вырваться, подавлялись крепкими пощечинами по лицу. Продолжая сжимать ей рот, он целовал ее тонкую нежную шею, ставя бесчисленные засосы на коже.

Затем он спустился к еще не совсем сформировавшейся груди, и кусал, как будто голодный младенец, терзает грудь матери. Его набухший член, делал неудачные попытки войти в нее. Он стал ее душить. . Девочка смогла вырваться, наконец, и ударила его несколько раз тяжелым графином по голове. Кровь брызнула на стены. Насильник схватился за голову и бросился бежать. Дальше на шум прибежал отец с ножом, и пошло, и поехало. . Теперь, эта история осталась в далеком прошлом. Она рядом со мной, и будет рядом, пока я этого захочу.

Мы виделись почти каждый день. Она уже привыкла, что кроме нее в офисе находились еще три сучки. Поначалу ревновала, но видя мое негативное отношение, стала сдержаннее. После очередной командировки, я вызвал ее к себе в кабинет. На ней была голубая майка, джинсики облегающие ее немного округлившийся зад и кроссовки. Волосы, слегка взлохмаченные ветром, а главное, меня привлёк блеск в глазах, нескрываемая радость видеть меня, своего Хозяина. Соскучилась сучка! - схватив за волосы, я привлек поближе ее лицо. -Ты была хорошей рабынькой? Говори, сучка! Я прижал ее к своему телу. - А теперь проси!

- Хозяин, можно мне тебя поцеловать? Я так по тебе соскучилась! - радостно спросила Мадлен.

... . Раз, взмах плетки и ее белый зад обожгло так, как никогда она еще не испытывала, невольно она дернулась, вскрикнула и тут же уткнулась зубами в руку, что бы не никто не услышал в соседней комнате. Эту плетку, она приготовила сама. Черная, с несколькими прутьями, она приносила не сильную боль, но кончик прута, был крайне болезненным. Еще раз и еще. . Я ударял, оставляя красные полосы на белоснежной коже.

Она стала умолять о прощении, извиваясь от боли. . Руки были связаны за спину.

- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть!

- Двадцать один. .