- Уйй. Йоо. Оххх. Обкончал меня всю, застирывать теперь. Хорошо хоть, не на джемпер. Откуда у тебя столько. Ну, чего смотришь? Ы? Бесстыыжий...
- Любуюсь. Красаавица. Ммуа! - причмокнул Костик.
- Ммда? Ну спасибо. Красавчик ты, тоже. Пошли в ванну, что ли, красавчик?
- А раздеть себя дашь? А то не пойду.
- Не паайдешь? Ишь ты каакой... не паайдет он... Ишь ты... Ладно, ладно, не смотри. Дам. И еще кое-что дам... если будешь хорошим мальчиком...
- Хорошим - это вот так? - Костик уже уверенно развернул притворно взвизгнувшую Санечку спиной, прижался сзади и потянул джемпер с перепачканной футболкой к шее, не встречая сопротивления. "Уух, какие мячики! Лапочка, просто лапочка! А попка, вообще... прямо щас опять встанет... "
- Нну, прримеррно таак, - промурчала девчонка. - Ненасытный какой. Хочешь меня сзади? Мм, песик?
- И сзади хочу, и спереди. И сверху. И снизу. И сбоку. Саанечка. Саашенька. Какие у тебя грудки. Чудо просто. Давай я тебя в в ванну отнесу. А-ап!
- Аааайй! Уронишь! Дурак! Аааа!
- Не боись, не уроню. Ты легкая. Давай, цепляйся за меня. Голову только прижми, когда в дверь. Ммаа, какая у тебя попа!
- Какая?
- Мяяяххкая. Слааадкая. Крууглая. Как булка с изюмом. Сейчас донесу, стащу с тебя джинсы, и буду за попу кусать. Ам!
- Ай, боюсь! Не ешь мою попу, Костенька! На чем я потом сидеть буду? Я тебе лучше другое дам съесть, еще вкусней, еще мягше. Только не кусай меня за попу, а? Пожалста-пожалста!
- Мняям. У тебя еще вкуснее есть? Ну, паасмоотрим. Я пааадуумаю...
***
- Кайфовая ты, Санька. Такая вообще, слов нет.
- И ты тоже кайфовый. Я тебя даже отпускать не хочу. Да знаю, знаю, что надо. Не бойся, не собираюсь я тебя у Нельки отбивать. Подруга все-таки, - Саша вздохнула. - Но я буду скучать. Честно.
Костик теснее прижал к себе девушку, поцеловал в нос:
- Я тоже буду. Дурдом... три часа с тобой знакомы, а как будто с первого класса. Ну мы ж не последний раз видимся, правда?
- Надеюсь, что нет! - она хитро прищурилась. - Может, еще в этот раз успею заскочить... повидаться...
- Саанька! - взмолился Костя, - Ты меня щас лишила сна и покоя! Вредительница! Я ж тебя ждать буду и на каждый щелчок замка подпрыгивать!
- Нуу, ну. Собак ты мой, не надо... так уж... - Санечка в ответ потерлась щекой о его щеку и взглянула в глаза, окатив волной теплой грусти. - Ты в меня не влюбляйся только. Ну... всерьез. Я девочка сложная, характер у меня не дай бог, нам с тобой вместе все равно не быть. Да и уедешь ты скоро. Так что просто помни меня, ладно? - Она мягко чмокнула его в щеку. - Будем иногда встречаться, устраивать друг другу праздник. А так - просто дружить. Ты классный, я с тобой хочу общаться. Переписываться будем, дашь мне свое мыло?
- Конечно, дам. И встречаться будем. Только в тебя невозможно не влюбиться, Сань. Ты такая лапушка. Я приезжать буду, специально к тебе. Обещаю. Праздники устраивать.
- Только не предупреждай заранее, мурр? - "лапушка" от удовольствия зажмурилась и замурлыкала.
- Договорились! Хотя... - Костик задумался -... а если ты с кем-то будешь в это время? Я ж у тебя явно не один?
Она ухмыльнулась безбашенно:
- А вместе его по башке настучим, и убежим с тобой! Я ж знаю, что ты лучше всех!
- Не, и еще сама просит в нее не влюбляться! Кокетка фигова. Слушай, Сань, а можно тебя попросить, пока время есть... сыграй мне на скрипке, а?
- Ой... прямо сейчас? - недоверчиво-радостно.
- Ну... если не трудно... Если нет - так в другой раз.
Санечка прикусила губу, помедлила, краснея, и потянулась губами к его уху:
- А можно, я не буду одеваться? Всегда мечтала поиграть перед кем-то голой.
- Вау. Я только за! - Костик приподнялся на локте. - Как раз уже вечер, на фоне окна так красиво будет!
- Тогда подожди пять минут, я расчехлюсь-настроюсь... - она потерлась о его щеку, выскользнула из-под одеяла и пошлепала в прихожую, где оставила скрипку.
- Хоть полчаса! - проводив сытым взглядом красотку до двери, парень прилег на подушку; потом подумал - и принялся устраивать из подушек и одеяла сидячее место. "А то как султан какой-то, честное слово: слушать голую скрипачку, развалясь на ложе! Надо ж хоть какие-то приличия соблюсть. "
... силуэт девушки на фоне закатного окна: голова откинута назад, скрипка у плеча, одна рука ласкает пальцами гриф, другая бросает смычок на струны - и оттягивает, проводит всей его длиной, как будто языком от основания и до кончика, поглаживает вкрадчивыми движениями, облизывает, прижавшись, снова отдергивает и начинает пощелкивать короткими ударами; скрипка в ответ рыдает, вскрикивает, стонет, смеется - то хрипло и страстно, то прозрачно-певуче, делясь с миром своей любовью к смычку, трепетом и дрожью под его касаниями - мы с тобой, ты и я, и между нами музыка, музыка - наше летящее счастье, воплощенное, слышимое, наша нежность друг к другу в эти освещенные скрипкой мгновения, которые если и повторятся когда-нибудь, то совсем иначе, непохоже, музыка неповторима... но эта - останется - в смолистых волокнах деки, в плетении смычка, в распахнутых глазах скрипачки, в замершем дыхании ее единственного зрителя - останется и будет звучать во всех будущих концертах этой скрипки и во всех будущих романах, встречах и расставаниях этих двоих, вдыхающих сейчас растворенную в апрельских сумерках музыку...
- Пока, ушастик. Скучай по мне.
- Пока, чудо. Я уже скучаю...
***
За ужином Костик был совершенно непривычен: обычно сдержанный и старающийся казаться суровым и взрослым, сегодня он сиял изнутри, шутил, сыпал комплиментами хозяйке и ее нехитрой стряпне, и вообще походил на влюбленного подростка. Ада осторожно попыталась выспросить о причинах, но получила в ответ только веселые уверения, что за дверь ее гость не выходил, замков не отпирал, и даже на балкон почти не высовывался. Мол, просто настроение хорошее вдруг напало.
"Ну, если гора не идет к Магомету... "
- Ало? Вечер, Мартышка. Скажи мне, доченька моя шалавая: ты сегодня домой заходила? А то. Я в твою комнату пустила пожить одного товарища, по Ёжкиной просьбе, так он явно сегодня с кем-то тут отрывался. Мне надо понять: он шлюху вызвал, или... Ага. Или. Понятно. Вы хоть предохранялись? Угу. И на том спасибо, дочка. Успокоила. Заботишься о маме. Бережешь мое здоровье, умничка. Макака, блядь! Я тебя в тысяча первый раз предупреждаю: ушей пизду! Ну нельзя же так, ну еб твою мать! Хоре ржать, бля! Хоть бы кого-нибудь пропускала, для приличия! Хоть бы одного из десяти! За Костю тебе Ёжка личный визит нанесет, если узнает, имей в виду! Все пальцы переломает! ... Ах, ты имела, да? ... И хули, что не ее? Нелька - ее подруга, дура ты моя пиздомозгая! Молись, короче, чтобы не узнала... . Ах, не умеешь? ... Я?! Щас! Уже!
... Не трогать? Кого? ... Кому не трогать? ... Чтоо?! Макака, ты вообще прихуела?? Ты меня за кого принимаешь, блядина? Что?? Не слышу? Да? . . Ага. Ну ладно. Будем считать, что... Окей. Окей, ладно, все. Замяли.
Глубокий вдох-выдох.
- Как твои дела вообще, дочь? Нормально? Как учеба? Ага. Деньги есть пока? А, хорошо, подкину. Завтра позвоню, договоримся. Все, Сашка, чао. Без гондонов не ебись, в задницу не давай слишком часто. Забегай как-нибудь вечерком проведать свою старушку-маму. Сама иди, слышь! Все, давай.
Лопоухому вписчику Ада ничего говорить не стала. Незачем портить пацану настроение: через недельку-другую, ломаясь в "холодной индейке", пусть вспомнит этот день - хоть немного полегчает. Он же еще не знает, что на Мартышку подсаживаются с первого раза и намертво. Как и на папашу ее когда-то, чтоб ему жилось долго и счастливо. "Где он сейчас, интересно? Жив ли вообще?" - женщина тихо вздохнула. - "Фирас, Фирас. Двадцать лет с лишним, не верится даже... "
***
Назавтра позвонила Ёжка и сообщила, что заточение Костика окончено. В благодарностях сильно не рассыпалась: "Арька, спасибо. Если что понадобится - я всегда, ты знаешь. Сашке привет огромный. " И опять Ада промолчала насчет Мартышки: захочет Костя - так сам расскажет, а не захочет - так никто и не узнает. Удивительное - рядом: второкурсница музучилища А. Ф. Гертинке, стахановская шлюха, с четырнадцати лет до двадцати с половиной перетрахавшая четверть Энска и всех скрупулезно преподов музыкалки и училища (плюс всех преподш ебабельного возраста) - болтало свое держала на короткой шлейке. И чужое тоже, неким непостижимым образом. Слухи всякие ходили, разумеется: "кота в мешке не утаишь", как сформулировала однажды героиня оных; но свидетельских показаний в деле было до изумления мало. Что-то она такое делала со своими недолгими кавалерами в скобках пассиями, что они продолжали молчать, даже получив отставку.
