От захлестывающего возбуждения, я даже не сразу сообразил, что и Катарина тоже ведь видит это насилие! А когда сообразил, то уже передумал переключать канал.
"Как будто без меня она не видит такие фильмы... - подумал я. - По ТВ практически каждый час кто-то кого-то имеет, хоть с насилием, хоть без... Это только я вот уже никого не имею два года, после смерти Джоди..."
При мысли о погибшей жене мне немного взгрустнулось, а тип на экране продолжал вовсю дрючить девку, которой, казалось, только и нравилось это совершаемое им "насилие".
Я отвел взгляд от экрана и взглянул на Катарину что бы понять по её лицу, с какими эмоциями дочь следит за этим соитием взрослых в эфире. И, был удивлен - она была спокойна - может только её большие, красивые глаза немного ярче заблистали от огоньков электрического света.
- Пап, - тихо проговорила Катарина, вдруг посмотрев на меня (я аж вздрогнул, словно был тем типом с экрана, коего застали врасплох!) - Тебе не кажется, что этой женщине довольно приятно?
- Кажется, Кати, кажется, - честно признался я, с замершим сердцем глядя в её вопрошающий взгляд ярко-синих глаз с красивыми стрелками ресничек.
Катарина озорно улыбнулась, и, оглянувшись на ТВ, (где те, двое уже глухо охали во взаимном оргиастическом экстазе!) вновь спросила:
- Неужели прям до самого оргазма?
- Наверно, - смущенно пробурчал я, всё же беря пульт и отключая ТВ. - И ему приятно и ей... Да, она вначале вроде бы вырывалась, но в конце отдалась ему...
Катарина приподняла голову и, задумчиво уставившись на меня, положила свою светлую ладонь на мою грудь - грудь, в которой уже давно гулко стучало сердце. Её улыбка, вызванная моим определением сексуального насилия, ещё не сходила с её уст.
- Папа, - лукаво блеснув прекрасными глазами, обратилась она ко мне. - А почему ты никогда не делал мне такое приятное?
Я снова вздрогнул от неожиданности! От её вопроса моя "пирамида Хеопса" , уже вроде начавшая оседать, опять моментально вытянулась в высь!
- Ну... Катарина... - сразу замялся я, стесняясь смотреть дочери в глаза, словно не я был старше, а она. - Потому, что это между родственниками противоестественно...
Тогда, моя девчонка, продолжая хитро улыбаться, тихонько спросила:
- Разве для такой красотки как я, бывает что-то противоестественно?
От сего вопроса в моем горле уже всплыл грубый ком, а тело оросилось росою пота! Моя "клубника" полового члена грозно взбухла и, мне стало казаться, что она сейчас вот-вот рассечет ширинку на джинсах, пробьет газету, и во всей красе появится перед столь хитрой девушкой!
- Думаю, нет, Кати... - выдавил я из себя.
- Тогда, папа, - уже необычайно ласково проговорила Катарина, ложась на мою грудь и томно "стреляя" мне прямо в глаза. - Я бы хотела, что бы ты пощекотал меня своей пиписькой...
Тяжело вдохнув ноздрями воздух, я повел головой в сторону, ибо возбуждение уже просто душило меня! Чувствуя, на себе трепещущее тело дочери (в особенности сдавленные на моей широкой груди бугорки её сисек!) , я чуть было кончил: бедро девчонки, задев газету, лишь чудом не зацепило моего взбудораженного "вулкана"!
Однако, не смотря на обрушивающийся шквал сексуального возбуждения (вызванного почти двухлетним половым голодом!) , я всё же нашел в себе мужество побороть в себе некоторую растерянность.
"Что это ты, отец?! - мысленно спросил я себя, смотря в нежно мерцающие синие "озера" дочери, безмолвно просящей интима. - Ты же сам говорил себе о том, что о сексе лично уведомишь дочь, пока её не "уведомили" из подворотни ублюдки?! Ведь говорил?! Говорил. Ну, так, что тогда робеешь - действуй, ведь она просит тебя об этом! Неужели, ты сможешь отказать этим прелестным глазам, с такой преданностью смотрящим на тебя?! Неужели ты откажешь этой юной наяде?! Неужели не сделаешь ей ТО ПРИЯТНОЕ?!"
И, в ответ этим, бешено несущимся в голове вопросам, я, (стараясь не думать о том, что бы сказала Джоди) с любовью глядя в глаза дочери, ответил ей:
- Хорошо, Кати. Я пощекочу тебя пиписькой...
Услышав положительный ответ, девушка тут же, нетерпеливо сверкнув глазками, ярко расплылась в счастливой улыбке.
Я же, наконец, перешел к действию: мягко отстранив от себя Катарину, я приподнял спину и отбросил с джинсов газету. Дочь, увидев мою добротную горку, сразу широко вспучила "лупы" , обалдев оттого, что писька УЖЕ готова к "приятному"!
- Кати, дочка, - обратился я к замершей в восхищении девчонке. - Сейчас ты будешь медленно выполнять то, что я буду тебе говорить. Таковы правила игры. Так вот, прошу тебя, сначала расстегни пуговицу на джинсах и ширинке, а затем спусти трусики, что бы открыть мою пи-пи... Давай, девочка, давай, моя хорошая...
Смущенно улыбаясь, она послушно подползла к моим брюкам, и, ловкими умелыми пальчиками расстегнула пуговицу джинсов, после чего сразу потянула за бронзовый замочек ширинки.
Я, закрыв на мгновенье глаза, тихонько охнул - мне вновь показалось, что своими костяшками Катарина, расстегивая джинсы, задела неистовую плоть разбухшей головки! Однако, уже через минуту, высвободившись от верхней одежды, мой орган хоть и натянул трусики, но почувствовал себя гораздо свободнее!
"Моя избавительница... - подумал я с облегчением, благодарно взирая на дочь, коя, сильно смутилась, не ожидав, что у меня довольно крупный "калибр"!
- Теперь, моя красавица, сними с меня трусики, - проговорил я, и приободрил её любимым прозвищем. - Моя хорошая зайка, лапушка...
Катарина, уже заметно волнуясь, схватила у основания моих бедер трусики и стала тянуть их вниз. Я, помогая ей в этом, ловко приподнял свой таз, и... едва моя девчонка стянула их до нижней части аппетитно розовых яиц, как гибкий ствол моего толстого члена обнажился перед нею во всей своей кривоватой красе!
Девушка, впервые так близко увидев его, неловко улыбнулась, вспыхнула розовым румянцем и, бросив на меня несмелый кроткий взгляд, стыдливо отвела его в сторону.
- Не бойся, моя хорошая, - с улыбкой проговорил я, вдруг почувствовав себя настоящим мужчиной. - Мой членик не змейка - тебя не укусит. Давай сними-ка уже до конца джинсы и трусики.
Дочь, пылая пухлыми щеками, (не говоря ни слова, но и опасаясь смотреть мне между ног!) снова, будто юная служанка повиновалась мне, став дальше стягивать джинсы. Движениями своих ног я помог ей в этом и, вскоре, они уже лежали перед кроватью на полу. Спустя минуту, она также присоединила к ним и светлые трусики, стойко выдержавшие натиск сильной эрекции моего члена, на головке которого поблескивала давно выделившаяся росинка желания.
- Теперь, Катарина, - обратился я к дочери уже властным, уверенным тоном. - Возьми своей левой рукой мою письку и медленно-медленно води по ней пальчиками вверх-вниз, вверх-вниз.
Девчонка, превозмогая ужасное стеснение, повиновалась и сему приказу, впервые в жизни зажав ствол настоящего мужицкого органа!
- Ах... - невольно ахнул я, с приливом наслажденья ощущая все её нежные тонкие пальчики сизо-венозной плотью, будто это были пальцы не девушки, а шаловливой нимфы-дриады.
Сие наслаждение сразу разлилось по всему телу, успокаивая ревущий жар страсти томным штилем теплоты - впервые, за два с лишним года бесполезного простоя, мой член вновь оказался в женских руках! Да еще в каких руках - в нежных руках моей ангелоподобной дочери!
Краснощёкая Катарина, (прикрыв глаза, и раскрыв ротик) не спуская своего взгляда со схваченного члена, стала неторопливо массировать его горячую плоть, чувствуя на ней каждую вену с ритмично пульсирующей кровью!
- Ах-ах... - опять непроизвольно выдохнул я, с каждым движением её руки инстинктивно "вспоминая" былые сексуальные удовольствия.
И, как раньше, я отдавал свой жезл любви Джоди, так и сейчас я отдавал его такой же красивой дочери. Я отдавал его ей, полностью расслабившись на диване - прикрывая веки в сладкой истоме, да ахая от волн наслаждения.
Я чувствовал, как Катарина нежно дрочит мой член, и сквозь пелену ресниц видел, что и она нелегко дышит от возбуждения, о чем свидетельствовал не только ещё шире обнажившийся ротик, но и вздымающиеся ноздри на её прямом носике. Я быстро осознал, что моя дочь впервые испытывает такое сексуальное возбуждение, кое было уже давно естественно для её возраста и нормально для развития. И, вскоре, сие осознание того, что она - массируя мой толстый член, инстинктивно испытывает желание как настоящая взрослая женщина - меня прямо таки ещё сильнее, безумно возбудило!
Это возбуждение неистово требовало большее!
- Катарина, - обратился я к дочурке-дрочурке. - Ты умница... Теперь обхвати уже обеими руками мою письку, и делай тоже самое, но быстрее...
Бросив всё ещё стыдливый взгляд, Катарина, однако, улыбнувшись моей похвале (ведь впервые она сделала папе ещё что-то приятное кроме банального омлета!) сразу же схватила мой неистовый и второю рукой!
- Ах... ах... а-ааах! - уже откровенно застонал я, почувствовав целую палитру новых приятных ощущений.
