В прошлый раз рассказ о начале карьеры Сашеньки Коловоротова, хоть и молодого купчика, а имевшего понятие рассказали о его нежданном приключении. Не стал папенькины капиталы он трогать, да транжирить, как познакомился с блядченками из старухиного бардака и прикипел к ним всей душой. Старуха оказалась бабой понятливой, притон мало кому указывала, так что Сашенька стал хозяином полновластным. По зиме Агриппина Перфильевна, так старуху звали, где-то застудилась, начала кашлять и к февралю свезли ее на погост. Хозяйкой шалмана стала егоза Юрка. Вот тут-то и начались главные Сашеньки приключения.
Чтобы много не тратиться на метресок, Сашенька сообразил приглашать в гости приятелей, таких же молодых и беспутных купчиков. Деньги те платили исправно, девкам хватало, потихоньку и у Саши проснулся интерес к делу. Старушечью лачугу продали за бесценок приезжему портному из Житомира, а девочек переселили в новый розовый дом с мезонином, стоявший как раз на углу Преображенской и Троицкой, напротив ресторации господина Лаврова.
Чтобы не вызывать недовольства у околоточного, на заборе дома появилась вывеска: "Швейная мастерская. Шитье. Белье и кружева. Вязание для дам". Для отвода глаз с утра девицы сидели с шитьем у окошка и гоняли чаи из ведерного самовара, главная жизнь начиналась к вечеру, когда по одному или по двое к нарядному домику начинали подходить мужчины. За вечер их бывало не очень много, 5 - 6 человек. Но этого было вполне достаточно, чтобы девки ни в чем не знали нужды, так как гости были из купцов. Привлекало и то, что для ценителей, в доме всегда находилась паратройка целочек, да и остальные шлюшки уже поднаторели в играх с мужчинами. Раз в неделю в дом заходил доктор Мюглер, специалист по стыдным и женским болезням. Так что приятели Саши не боялись подцепить какую-нибудь заразу.
К ночи в комнатах уже вовсю бурлило веселье. Номера для свиданий были наверху, туда то и дело поднимались парочки. Комнатенки соединялись между собой дверьми, а если кому в голову приходило объединиться, то лучше всего для этого подходила Женькина горница.
Анютка - хоть и потеряла невинность, но от блядченок не отходила. Ума разума набиралась. Больше всего сдружилась с Юркой и Женькой. Те ее и приспособили к минетному промыслу. Вторая целка - Варька - та пошла по пути Женькиному. Вначале по бабьи, спереди давать навострилась, а уж как во вкус вошла, так и задницу подставлять приохотилась.
Для избранных гостей в маленьком закутке Сашенька организовал некий "синескоп", в начале чуланчик сей служил для некоторых гостей, которые перебрав хмельного засыпали пьяным сном, а домой их доставить не было возможности. Но через какое-то время, послушав рассказы доктора нашего о том, как он организовал наблюдение за своей воспитанницей Галчонком, купчик тоже решил не отставать. Жилка папашина, да и купеческая сметка в молодце играла. Пораскинул умом, решил, что можно и на этом руки погреть. Всякие гости к нему захаживали. Однажды пристав самолично пожаловал, поболтали о том, о сем. Пятидесяти рублевую ассигнацию, будто нарочно Сашей на столе оставленную, как бы между делом в пальцах покрутил, покрутил, а в карман брючный и отправил. Спросил только не бывают ли у него какие-нибудь проходимцы из варнаков, которые на Царя батюшку замахиваются. Здесь Саша честно ответил, как на духу, мол, нет и не заходят, а ежели кто и объявится, то он тот час об этом сообщит.
Эта беседа с приставом подтолкнула Сашу устроить комнату для наблюдений. Пригласил плотника, который за три рубля и пару мерзавчиков "Смирновского столового вина №29" организвал все в влучшем виде. Теперь это стала вполне уютная комнатенка с удобным мягким креслом, столиком, на котором всегда была выпивка и закуска. Ценитель такого развлечения мог, совершенно не опасаясь быть разоблаченным, наблюдать за тем, что делалось в соседних комнатах. Для этого был приглашен инженер-путеец Лавриненко, большой дока в оптике и камерах-обскурах. Он колдовал более двух недель, труд его был также оценен в полной мере. Хитрая система зеркал, объективов и чего-то еще, в чем Саша так до конца и не разобрался, позволяла в полной мере любоваться играми девок с клиентами.
Вот и на этот раз в тайную комнатку степенно прошествовал местный околоточный Гавриил Степанович, мужчина дородный и семейный. Его тайным увлечением было заходить пару раз в неделю и наслаждаться, не опасаясь быть кем-то застигнутым. Он развалился в кресле, расстегнул тесный вицемундир, налил в очередную рюмку "шустовской", залпом выпил и аппетитно захрустел яблоком.
В комнате с розовыми занавесками его любимица - Дуська принимала клиента. Чтоб не тратить времени, девка скоро раздевается и лезет в кровать. Ласки, объятия, поцелуи или слова любви не нужны, у избранника ее, приказчика Степана Варваркина член длинный и тонкий, постоянно торчит кверху, за столом все время закидывал ногу на ногу, чтобы скрыть "торчуна", который пузырил брюки.
Дуська сразу хватает его в руки, ловко лезет на него, сопит, елозит, чтобы головка способнее заправилась в "нутро" и быстро-быстро начинают дергаться. Анютка, на правах воспитанницы, сидит рядом, на них посматривает, а пальцем указательным, шельма эдакая,себе под юбкой чешет-наяривает, чтобы во вкус поскорей войти, если вдруг мужчинка захочет ее. Дуська сама как-то призналась, что ей слаще любиться, когда на них смотрят. Анютка и рада, глаза большие по блюдцу, пальчиком себе внутри оглаживает, проворно, да ловко, поэтому сладко ей делается быстрей, чем подруге с кавалером. А они любятся, уже не обращая внимание на девчонку. Дуська визжит, задницей дергает, глаза закатывает, руками за сиськи хватает, сильно, что иногда кожу обдирает.Она этой премудрости от Юрки научилась, уж больно клиентам нравилось, когда девка, будто от их силы мужской начинала верещать, да всякие курбеты выкидывать.
Они вдругорядь приходили и заказывали только ту девицу, которая под ними так верещала. Варваркин ее старый знакомец, натешился быстро, но так как заплачено за весь вечер, то уходить не торопится, лежит на спине, курит, девки болтают между собой про всякие глупости. Дуська несешно подмывается над тазиком из белого фаянса, Анютка ей помогает, льет воды из кувшина, потом подает полотенце, чтобы вытереться и вытереть мужские причиндалы гостя.
Из любопытства Степан спрашивает Анютку про первого жениха, который нарушил целку, девицы принимаются хохотать.
- Вот ежели вы спросили, так и сами догадайтесь, да вы его знаете...
- Так что, неужели и здесь Александр Порфирьевич успели? Вот действительно умелец, надо же. А кто бы мог подумать... Ну, ладно, ты хоть расскажи, как это у вас все было. Как сладились-то?
Весело хихикая и перебивая друг-друга, Дуська с Анюткой рассказывают, как Саше досталось в первую ночь нарушать целку, не самому, а с помощью девок-товарок. Глаза мужчины разгораются от похоти, рассказ его раззадорил, он уже тянет к себе Анютку. Дуська, на которую перестали обращать внимание, надувает с обидой губы и спрашивает:
- А вы сюда чего пришли, сударь? Сикуху слушать, так она вам до утра будет баки втирать. Ей бы только поболтать, а до всего остального дела нет. Молода еще и понятия не имеет к настоящему ебливу-то. Вот ежели хотите, то можете сзади полюбить, а сикуха пусть подумает, сможет она так али нет. Тем более что за нее и не уплочено вовсе. Накиньте десяточку, глядишь и заладится дело-то. А за бесплатно никто и не бзднет.
Девица принимается хохотать своей, как ей кажется тонкой шутке, Анютка ей вторит.
- Да что это я с вами разболталось. Вы ведь со мной еще толком-то и не побалова-лись, по вашему обнакновению.
Дуська сама, без просьбы, встает на четвереньки, смазывает мужчине маслом конопляным головку члена и выгибает навстречу половинки задницы пухлой, как бы приглашая проследовать внутрь. Это оказывается делом нелегким, несмотря на дружные усилия, ничего в начале не получается. Довольная неудачей Анютка весело смеется и принимается дразнить товарку:
- Кто бы говорил, хвастать мастерица, а как до дела дойдет, чтобы в жопку принять, так сразу и в кусты.
Обозленная Дуська недовольно бормочет, но не успокаивается, ниже пригибает голову к постели, любовник, сует палец в зад и начинает шевелить внутри. Девка шире раздвигает бедра, выпячивает ягодицы и головка наконец-то проходит вглубь. Дуська сначала охает и причитает, что, мол, больно, но это так, для виду, чтобы мужчинке понравиться больше и раззадорить его. Потом член проскакивает раз, другой, третий. Дело заладилось и через пяток минут они уже быстро и дружно заканчивают.
Проворная Анютка уже птичкой легкой упорхнула вниз и так, взахлеб, рассказывает об этом, потешая гостей.
После Дуська и Степан отдохнули, Анютка вернулась, принесла вина и закусок, выпили, закусили. Развалясь в на перине Степан лениво пускал к потолку кольца дыма папиросного.
- А вот скажи-ка, Анютка, за три целковых в "очко" дала бы? Али нет?
Приказчик знал, что девчонка падка на деньги и решил над ней подшутить. Молоденькая блядченка с ответом не задержалась.
- А то. За трюльник любая в задницу даст. Нашли о чем спрашивать.
- А Дуська вон говорит, что ты с заднего крыльца, так вовсе девица не пробитая. Может дашь? А я тебе, так и быть, троячок отвалю. От щедрот своих...
Анютка проворно встала на кровати "раком" и задрала на голову подол платьишка и нижние юбки, оголоив тощий девчоночий задик. Дуська, чувствуя наживу, тот час засуетилась, помогая юной товарке к встрече нежданного гостя, который обещался взойти, но не через парадное, а словно ночной тать, с "черного" хода. Приступили к подготовке нового действа, Дуська вновь взяла немного масла, намазала Анютке сзади, не удержалась и из озорства сунула палец прямо в "очко", девчонка было визгнула, вывернулась. А развратная наставница, зашлась в хохоте:
- Это только палец, а что будет, когда туда "елдаком" полезут? Неужели также вопить будешь? Ты уж лучше сразу откажись и не давайся.
