Мне было 13 лет, подружке закадычной - Верке 16. Знали друг друга с детства, она меня так вообще с колясочного возраста. Квартиры наших бабушек располагались одна над другой, т. е. мы на 4-ом, они на 5-ом жили. Верка жила с бубушкой и дедушкой потому что мама ее второй раз вышла замуж за бывшего военного и начала рожать ему детей, которых к тому моменту было уже семеро. Квартиру им (а вернее 2 смежных) город выделил, но Верке там места не нашлось, и бабушка ее забрала. Мы в одну школу ходили, гуляли вместе, несмотря на существенную для подростков разницу в возрасте, в общем не расставались практически, особенно сейчас, летом, в каникулы. Денег на моря не было ни в одной семье, зато гулять можно было целыми днями, пока не стемнеет, особо никто не следил, лишь бы вовремя забежали поесть.
В тот день, нагулявшись, мы вернулись и зашли ко мне, еще немножко посидеть - поболтать, прежде чем расстаться до завтрашнего утра. В прихожей стояли мужские кроссовки, из кухни, где лилась вода, доносился бабушкин голос и смех. На звук закрываемой двери вышел, вытирая руки полотенцем, незнакомый молодой мужчина, высокий, прекрасно сложенный. Посмотрел на нас, улыбнулся, поздоровался. Мы с Веркой неуверенно и вразнобой сказали "Здрассти" в ответ. Вышла бабушка:
- Девочки, как хорошо, пойдемте чай пить, Слава такой торт вкусный привез.
Верка из смущения и природной нелюдимости (в чем мы с ней были невероятно похожи) начала неуверенно отказываться, но бабулю было не переубедить. За чаем выяснилось, что Слава - сын ее младшей сестры Галины. О бабе Гале я конечно знала, она сама приезжала с мужем в гости несколько лет назад, сын у них был один, и видела я его впервые. Жили они в Воронеже, на столе лежали конверты с фотографиями родственников, причем были среди них и свадебные фото Славы и много снимков его маленькой дочки, девочки с редким и красивым именем Амина. Молодой человек был очень привлекательным, держался естественно, и этим смущал нас еще больше. Чай мы допили быстро и пошли в мою комнату. В комнате нас, вернее меня, ждал сюрприз в виде Славиной олимпийки, брошенной на кровать и большой спортивной сумки с вещами у кровати.
- А мужик-то видно не чайку с тортиком заехал попить, - откомментировала сразу осмелевшая Верка.
- Думаешь, он жить у нас будет?
- Ну не знаю, наверное на эту ночь точно останется, иначе на фига ему было сумку сюда тащить? - резонно заметила подруга. - И жена у него, кстати, так себе, черная вся, на татарку похожа. В своем Новгороде мог бы что-нибудь и поприличнее найти, с его-то внешностью. А дочка хорошенькая, на него похожа, имя только дурацкое.
- Это точно. В отпуск он сюда что ли?
В этот момент зашла бабушка.
- Алена, ты уж не обижайся, я Славу пока в твоей комнате определила.
Я скривила губы:
- Понятно. И надолго мне такое счастье?
- Не ехидничай. Человек приехал по работе, не гулять. На повышение квалификации, учиться. Ему и стол письменный нужен будет, и отдохнуть спокойно, чтобы никто не дергал. Три недели потерпишь. Хочешь, в зале спи, хочешь со мной в одной комнате ложись.
- Нормально! - возмутилась я. - А он в зале поспать не может, твой командировочный???
- Не может! И прекрати скандалить! Пока каникулы вы все равно целыми днями на улице пропадаете, да на карьерах купаетесь, домой только спать приходите. Переживешь!
Верка, чувствуя, что атмосфера накаляется, заторопилась домой. Я пошла ее проводить, в зале Слава смотрел телевизор. Через час бабушка мыла на кухне посуду, Слава отправился в свою (мою!) комнату, из которой я демонстративно утащила свою куклу Барби и огромную коробку одежды для нее. Это было наше с Веркой любимое занятие - играть в куклы, придумывая им свою жизнь и одевая в красивые платья, сшитые из старых бабушкиных. Во время демарша Слава читал какой-то журнал, лежа на моей кровати. При этом посмотрел на меня и сказал:
- Извини, это тетя Оля настояла, мне все равно, где спать. Но ты же знаешь, ее не переубедить. Я целыми днями на работе буду, так что можешь ничего не забирать.
- Ладно, - смутившись, пробормотала я, - но кукол все же утащила.
Спать мы легли вместе с бабушкой. Она долго ворочалась, слишком много новой информации принес в нашу довольно закрытую и устоявшуюся жизнь ее племянник. Громким шепотом говорила про его жену, которая совсем не по душе пришлась ее сестре - Славиной маме, про то, что "жалко парня" , "поторопился жениться" , "но теперь ребенок, чего уж там" , и снова "жалко" , "он же умница" , "и угораздило же его, пожалел эту девку" и прочее.
Наутро Славы уже не было, бабушка, накрывая завтрак, сказала, что он чуть ли не на первой электричке уехал в Москву на учебу. Ехать от нас было, правда, минут 25 до Курского. За завтраком выяснилось, что Слава врач, работает в Нижнем Новгороде, в Центральной больнице, там и с женой познакомился.
- Она тоже врач? - удивилась я. - Даже на медсестру не тянет.
- Да какая там врач! - Бабушка махнула рукой. - Лечилась она у него, вот и захомутала парня. - Бабушка быстро осеклась. - Все, ешь, а я в собес, там сегодня Совет ветеранов собирают. Пообедать не забудьте и не купайтесь до посинения. Лучше 2 раза сходите.
- Хорошо.
Вечером Слава не приехал, да бабашка его и не ждала, сказала - дежурит в стационаре, где проходит курс повышения квалификации. Утром приедет или днем. Она была озабочена другим.
- Путевки нам мэр выделил в санаторий, членам Совета ветеранов. Бесплатные на 3 недели. А тут гость. Оставить неудобно. Отказаться тоже нельзя - один раз откажешься, в другой и не предложат больше. - Бабушка сокрушенно покачала головой.
- Езжай, конечно! Переживет твой Слава. Подумаешь! Все равно его целыми днями не будет, сам сказал.
- Ладно, приедет сегодня, поговорю. - заключила бабушка.
Поговорили. Слава приехал поздно, усталый, даже замученный. Рассеянно выслушал бабашку, уверил, что все будет в порядке:
- Тетя Оля, Вы за меня не переживайте, делайте свои дела. Мы тут с Аленой вполне справимся. - он неожиданно мне подмигнул.
- Ну и хорошо. - Бабушка с явным облегчением пошла звонить подруге, с которой собиралась ехать.
Слава, извинившись и сославшись на усталость, ушел спать.
Утром не было никого. На столе - записка (в 2 тетрадных листа) от бабушки со всеми указаниями и напоминаниями: первое есть, до темноты не гулять, дверь запирать на 2 замка (на нижний обязательно!) , Славе не грубить, жить дружно, много не купаться, пыль протирать каждый день, полы - через день и т. д. и т. п.
Тут же нарисовалась Верка, и мы с ней, как водится, нарезали кучу бутербродов и на целый день умотали на карьеры купаться. Вечером меня встречал запах жареной картошки, пахло аж в подъезде на первом этаже. Из нашей квартиры. Слава был дома, готовил ужин. Преисполненный ответственностью, блин.
- Накупались? - вполне так доброжелательно спросил, без подвоха и чтения морали о бардаке дома и неготовом ужине. - Как вода?
- Нормальная, - я пожала плечами. - Ты чего-то рано сегодня.
- Да, операцию отменили плановую, у пациентки температура поднялась, и получилось пораньше. - Он ставил грязную посуду в раковину. Я невольно посмотрела на руки. Красивые руки, загорелые, и пальцы длинные, тонкие, как у пианиста.
- А ты музыкой не занимался? - спросила невпопад.
- А как же, 8 лет в музыкальной школе на фано. Почему спросила?
- Руки у тебя какие-то тонкие, и не хирургические совсем.
- Ну да, - усмехнулся Слава, ставя на стол тарелки, - ешь давай!
- А меня тоже хотели на музыку отдать, но в школе сказали - медведь на ухо наступил, и не отдали. А жареную картошку есть вредно. Особенно для фигуры. Ты же врач, должен понимать. - подколола я.
- Завтра сама приготовишь то, что полезно, - тут же отбил мяч Слава. И добавил, оглядев меня - Какая там фигура, кости одни!
- У твоей жены фигура красивая?
- Красивая. - Слава почему-то вздохнул.
- А людей резать не жалко? Страшно ведь? Ну только честно: страшно? - продолжала я допрос. - Правда, что ты жену свою резал? Жалко хоть было?
- Было, было, - рассеянно произнес он, - деваться только некуда было.
- А кого проще резать: мужчин или женщин? - не успокаивалась я. - Мужчин точно проще, они сильные, их не так жалко.
- Не знаю, мне мужчин резать не приходилось, я только женщин оперирую.
- Это еще почему?
- Ну, потому что я гинеколог. Чай будешь?
