У нас в школе в принципе всегда был дружный класс. Только к концу седьмого класса он поделился на несколько группок, хотя между собой дружба оставалась. В нашей группировке было четыре пацана и четыре девчонки. И мы рассаживались на уроки парами, но наши парты всегда были рядом. В школе много времени проводили вместе, культпоходы устраивали. Но было одно, но! У девчонок вне школы были парни, с которыми они гуляли, на пару-тройку лет старше нас. Против нашего общения их ухажёры не возражали. Я был в паре с Ольгой. Если честно, мне она очень нравилась. Но порядки и нравы у нас были таковы, что с ровесницей тебе ничего не светило.
Наш поселок был вытянут вдоль проходящего шоссе на целых девять километров, и в стороны от него еще по два-три километра. Преобладал частный сектор. Население чуть больше пятнадцати тысяч. Несколько детских садов, восьмилетняя, средняя и вечерняя школы, ПТУ и техникум. Мы учились в средней школе. Она находилась почти в центре поселка. Все мы в общем-то жили недалеко от школы, пять-десять минут ходьбы, а вот Ольга жила у черта на куличках, на окраине, и до школы пешком минут тридцать-сорок.
Если в школе случалась вечеринка или дискотека, то я всегда провожал Ольгу домой, во-первых, далеко, и идти по частному сектору без фонарей. Мы обычно болтали с ней о разном по пути к ней. О книгах, фильмах, о школе, учебе, иногда касались отношения полов, но только поверхностно. Помимо прочего мне наша классная руководительница поручила подтянуть Оленьку по математике, физике и химии, я по этим предметам был самым сильным в классе. Мы после уроков оставались с ней в нашем классе позаниматься, пару раз занимались у меня дома, пару у нее. И ни разу у нас с ней не возникало никаких притязаний в плане секса. Она со мной было во многом откровенна, и когда не могла понять своего парня, делилась проблемой со мной, я пытался изложить свой взгляд на их проблему, как мальчик, мужик. И порой часто оказывался прав, и от этого в их отношения раздор вклинивался не часто. Я тоже делился с ней своими переживаниями. Она знала, кто из девчонок в школе мне нравится, кого терпеть не могу.
Знала, что я несколько стеснялся с кем-либо попытаться встречаться. Она со мной делилась своей романтикой отношений с ее парнем, и я достоверно знал, что она позволяла ему в лучшем случае поцеловать ее грудь и потрогать между ножек, но никакого секса! Она была еще девственница. Даже когда ее парень пере возбудившись лишил ее девичей пленочки пальчиком, она и об этом мне рассказала, но скорее от обиды на него, и с кем-то надо было поделиться, а с подружками, даже из нашей группировки не хотела, растреплют. Я знал, что она жила с мамой и с младшей сестрой (между ними семь лет разницы) , отец от них ушел, когда родилась сестра и сейчас он жил где-то на севере, то ли в Мурманске, толи в Архангельске.
Как-то однажды, я провожал ее после школьной дискотеки. За ней должен был зайти ее парень, но забежал, извинился, что не сможет проводить, ему надо было ехать срочно в соседний город, что-то там случилось с его отцом. Собственно, для меня не было обузой проводить Ольгу до дома, даже приятно, да и она всегда была рада прогуляться со мной.
Забыл вам описать ее. При моем росте на тот момент метр семьдесят восемь, она была ниже меня см на десять. Она не была худой, но и не была полной. Крепкая спортивная круглая попка, грудь почти двойка. Не очень широкие бедра, пропорциональная талия. Тёмно-русые волосы до плеч. Приятное немного округлое лицо, тёмно-зелёные глазки, немного круглые щечки, чуть полноватые губки. Лицо приятное, у нас в школе она много кому из пацанов нравилась.
Продолжу. Идем мы с ней по поселку. На мне темно серые брюки, под ремнем, светлая в полоску рубашка, на плечах накинут свитер, завязанный на шее рукавами, черные туфли лодочки без шнурков и застежек. Она одета была в ситцевое белое платье до колена в крупный цветок, на ногах туфельки на невысоком каблучке, и в руках серая кофточка, на случай если будет холодно. На дворе стоял конец сентября. Бабье лето, плюс двадцать. Был уже вечер, школьные дискотеки у нас заканчивались строго в двадцать тридцать.
МЫ шли не торопливо болтая. У меня было легкое возбужденное состояние духа. Перед концом дискотеки, она меня пригласила на белый танец и я, прижимая ее к себе в танце, позволил одной руке опуститься почти на попу. От этого оба вспыхнули красным, но полумрак танцпола нас скрыл от окружающих. И вот мы с ней идем, она держит меня под ручку. Мы хохочем, что-то вспомнив из произошедшего утром. Пока шли под фонарями центральных улиц, шля рядом, постоянно поворачиваясь друг к другу во время разговора. А сейчас мы отдалились от центра и шли по одной из темных улиц частного сектора. На всю улицу, длиной полтора км было всего три фонаря, в начале, в середине и в конце. Как только мы ушли в сумрак от фонаря, Ольга меня неожиданно спросила:
- А ты тоже сейчас в танце почувствовал: -она запнулась.
- Что почувствовал, - не понял я.
- Как у меня отвердели соски.
- Ну: Может чуть-чуть, но я не придал этому значение. Я просто: опустил руку ниже чем обычно, и почувствовал сквозь твое платье, резинку твоих трусов. - Я покраснел, смутившись.
- А у меня в этот момент соски на бухли, - она попыталась посмотреть на меня, но тут же спрятала свои глаза.
- Ты извини, если я так нагло себя вел.
- Нет ты нормально себя вел, ты галантный кавалер. А ты видел наши Лена с Серым целовались в коридоре у раздевалки?
- Нет, я видел, как Славик свою Ленку зажимал под лестницей.
- А где Валера с Натахой были?
- Есть у меня ощущение, что это они заперлись в нашем классе.
- Да, одни мы из нашей компании выбились, - она засмеялась игриво.
- Это можно исправить, - неожиданно даже для себя сказал я, и развернув ее к себе лицом приник своими губами к ее.
Она первые мгновения растерялась, но потом расслабила их, и мы стали целоваться, как "взрослые", с язычками. Я прижал ее к себе одна рука у нее на лопатках, вторая почти на попе. Она сначала прижала свои руки к моей груди, но потом тоже обняла меня за голову одной рукой, а вторую запустила мне за пазуху рубашки. Мы целовались всего-то пару минут, а нам показалось почти вечность. Наконец я оторвался от ее губ. Она дышала с надрывом. Я посмотрел ей в глаза. Она смотрела на меня, ее глаза были с каким-то новым блеском.
- Алекс, пока хорош, - она снова взяла меня под руку, и подтолкнула вперед.
- Извини за наглость, - только и ответил я.
До следующего фонаря мы шли молча, тут надо было пересечь улицу, идущую поперек, но нам пришлось подождать несколько минут, пока проедут несколько грузовиков к воротам завода. Как только они проехали, мы пошли дальше, из темноты улицы нам навстречу шла Ольгина мама.
- Привет танцоры, - она знала о нашей с Ольгой дружбе и с добром относилась ко мне, да и к Ольгиному ухажёру она тоже нормально относилась. - Меня на работу вызвали в ночь, завтра вагоны утром будут, надо заказ для военных добивать, так что хорошо, что вас встретила.
- Мам, а мелкая с кем?
- Я ее час назад к баба Вале отвела, она ее завтра к обеду назад приведет. Там ужин на терраске, покорми Алекса, небось голодные оба, и от бабы Вали печенья ее домашнего принесла, чаю попейте. Тебя родители искать не будут?
- Да нет, мы мою мамку встретили у заводоуправления, она знает, что я провожатый сегодня.
- Ладно, я побежала, - и она скрылась в темноту улицы.
ак только свет фонаря перестал нам ярко светить, Олька неожиданно остановилась, и обвив мою шею руками снова прильнула губами к моим. Сейчас мы стояли и целовались долго. Я гладил ее по спине, она меня, я уже осмелев поглаживал ее попку на половину, она прижимала меня за ягодицу к себе. У меня в штанах стал подниматься мой корень. Она явно это чувствовала, а я чувствовал, как набухли ее соски. В какой-то момент я набрался храбрости и положил правую руку ей на грудь и стал легонько мять ее.
Дыхание ее сбилось, да и мое тоже. Она продолжала гладить меня по спине и ягодицам, сжимая их и ее язык гулял вместе с моим изо рта в рот. Я сделал еще один наглый шаг в своих действиях, рукой подобрал вверх край ее платья и запустив ей руку под резинку трусов мял ее попу. Это видимо ее немного вернуло в реальность, и она освободилась от моих наглых объятий. Ее смущенные глаза, говорили лучше любых слов, что лучше остановиться. Я снова взял ее за руку, и мы пошли дальше.
