Сейчас же, стоя у кровати петиной бабушки, он тихонько сдвинул вниз ее белую сорочку и понюхал пространство между тяжелых, загоревших сверху грудей. Снизу они были белыми, и Мишу это тоже очень сильно заводило. Такое сочетание загара и белой плоти казалось ему воплощение настоящей женской красоты. Ему дико хотелось сейчас лизнуть эти большие отвисшие груди. Но он не решался. Миша уже засунул руку в штаны, член его был горячим и мокрым от выделений. От стыда за то, что он делает, щеки его налились свинцом. Но стыд стыдом, а похоть была сильнее. Он ничего не мог с собой поделать. Это было выше его сил: видеть рядом с собой спящую зрелую женщину и не мастурбировать на нее! Если бы кто-нибудь увидел в этот момент что этот примерный сын, участник всевозможных олимпиад, отличник, делает сейчас, стоя у кровати спящей пожилой женщины, то он не поверил бы своим глазам!
Миша вспомнил, как однажды помогал петиной бабушке донести продукты с рынка. Петя был его лучшим другом с 10 лет. И они уже второй год вместе отдыхали у его бабушки. Родители отпускали Мишу с чистой совестью, потому что знали, что здесь он будет как дома. Но сейчас Петя сильно заболел и его положили в больницу на две недели. Поэтому Миша остался один. Но он нисколько не скучал. Ведь рядом с ним каждый день находилась женщина, которую он вожделел. Он помогал ей по дому и одновременно подглядывал за ней. При ее 182 сантиметрах роста она казалась подростку воплощением женской красоты. Он хотел быть ее рабом. Миша смотрел порно-фильмы, где зрелые и пожилые женщины заставляли молодых парней лизать им влагалища и зады. Тоже самое он мечтал осуществить и с петиной бабушкой. Она могла бы ездить на нем верхом, как на лошади, восседая на его спине своей массивной белой задницей, а потом заставлять целовать эту самую задницу, пока она смотрит по телевизору свой любимый бразильский сериал.
А еще она могла бы, сидя на диване, есть черешню, а косточки сплевывать в тарелку, стоящую на мишином лбу. Иногда эти косточки попадали бы ему по лицу. Но он бы терпел, потому что так надо. Потому что Госпожа так хочет. А потом бы петина бабушка отбрасывала тарелку, и пинками заставляла бы его собирать ртом эти маленькие темненькие косточки, ползая по полу. Он должен был брать каждую косточку в рот и на четвереньках относить в то место, где стояла миска, чтобы выплюнуть ее и ползти за следующей. А петина бабушка пинала бы его время от времени в бок своими голыми ступнями, и приговаривала: "Работай лучше, раб! А то я тебя накажу!" А потом она бы заставляла его делать себе массаж ступней, и одновременно облизывать их...
***
15-летний юноша был готов на все это. И в фантазиях так оно и происходило. Но то были фантазии. А реальность была такова, что даже за намек на подобное он мог бы поплатиться очень многим. Нет, наверное, его бы не запрятали в психушку. Но дружбой с Петей он бы поплатился точно! Но Миша ошибался. От того, что он рассказал бы Пете о своих мыслях, их дружба бы нисколько не пошатнулась. Потому что Петя был настоящим другом и он понял бы своего товарища. К тому же, у самого Пети имелись для подобного "понимания" достаточно веские основания. Но все это Миша узнал уже после.
А сейчас он вспомнил, как помогал Марье Алексеевне (так звали петину бабушку) нести продукты с рынка. Пот ручьями лился по ее спине. Когда она поднимала руки. чтобы платком промокнуть мокрое от жары лицо, он жадно следил за ее подмышками. Они тоже были мокрыми. Мишин член немилосердно разрывал его шорты. Стоял жаркий июльский день, и многие ребята поехали на велосипедах на речку. Михаила это не интересовало. Он очень искусно придумывал многочисленные отговорки, лишь бы подольше находиться рядом с предметом своей страсти, крупной 62-летней женщиной.
Всю дорогу от рынка он старался идти чуть позади, чтобы было удобней наблюдать за ее ягодицами. Легкий сарафан не скрывал, что на ней были широкие белые трусы. Его любимые.
Он ненавидел эту современную моду на узкую полоску, которые современные женщины считали трусами. Трусы должны быть широкими! Это было твердое мишино убеждение. Из них, по бокам, вываливались целлюлитные образования, а проще говоря, ягодицы. Другой бы на его месте назвал это "жопой". Но Миша не любил это слово. И вообще, его отношение к женщинам было возвышенным.
Свою учительницу математики, 54-летнюю Надежду Васильевну, обладательницу чудных широких бедер и отвисшего живота с двумя аппетитными складками, он про себя именовал "Моя королева". Он был галантен и учтив, когда на перемене пропускал Надежду Васильевну впереди себя на лестнице. Потому что тогда он мог подниматься сзади и спокойно лицезреть все прелести учительницы, которые так откровенно обозначались под черной облегающей юбкой. А потом на уроке, когда "его королева" наклонялась к соседней парте, чтобы посмотреть в тетрадь другого ученика, Миша следил краем глаза за тем округлившимся"чудом", которое он называл "ПОПА моей королевы". Другой бы парень на его месте, не такой "возвышенный", сказал бы просто: "Вот это срака у вас, Надежда Васильевна!". Но Вася был не таким. Он никогда бы так не сказал. Хотя и был помешан на этой самой "сраке". И поэтому тогда, идя с рынка с тяжелыми сумками позади петиной бабушки, он и шел сзади. Сзади было хорошо видно его "сокровище"!
***
Потом они обедали, а Миша, не в силах больше сдерживаться, вытащил свой "горящий" член из штанов и так и сидел весь обед, то держа в руке ложку, а то опуская руку под стол и массируя агрегат. Сидящая напротив Марья Алексеевна, естественно, ни о чем не догадывалась. Она относилась к нему почти как к ребенку, пусть он уже и был ростом с нее. А то, что этот "ребенок" ворует из бельевой корзины ее грязные трусы и самозабвенно их облизывает по ночам, надевая на голову, она, конечно, и подумать не могла.
