Марина Сергеевна работала в районной поликлинике терапевтом. Среди коллег она зарекомендовала себя требовательной и бескомпромиссной, а для многочисленной хворной братии была любимым врачом, к которой всегда были длинющие очереди болезных.
Да, это было и не удивительно, личная жизнь не сложилась, замужем она не была, жила она одна и всю энергию отдавала единственному увлечению -работе. Конечно попытки создать семью были, её знакомили, но, все ухажёры оставались не счем, и Марина ещё больше замыкалась в себе. Монотонные будни переливались в года, ей вдруг исполнилось 35. Она была мила, мила и довольно красива, но над ней тяготел некий рок. К тому же она была девственна. От всего от этого у неё случались нервные срывы, она была беспощадна к ошибкам коллег, доставалось и секретаршам, а особенно её раздражали две медсестры. Обе недавно устроились на работу. Одну из них звали Наташей, ей была около сорока, она безаговорочно выполняла все прихоти второй, робко поглядывая на неё, А вторая - Дарья, была женщиной лет на десять старше Марины Сергеевны, она была властной и грубой, при каждой встрече с Мариной Сергеевной вела себя конфликтно, по хамски и после таких встреч Марина долго не могла успокоиться. Однажды, когда она разговаривала с секретаршей Шурочкой, мимо прошла Дарья. От её взгляда, та, почему - то покраснев опустила глаза.
- Говорят, эти медсёстры... Вобщем, Лена и Таня видели, как она Наташке по щекам, по щекам, а та ей руку целует. Ну, просто бдсм какое - то. А ещё говорят, они лесбы...
- А ты сама видела?
- Сама нет.
- Да мало, что говорят.
Марина заспешила в кабинет, к ожидавшим её больным.
Прием закончился. Марина Сергеевна вошла в манипуляционную и принялась отчитывать Дарью.
- На вас жалуются больные, а какая сегодня была к вам очередь! Где вы были?
- Где я была не твоё дело, у себя в кабинете командуй, целушка, а здесь я хозяйка.
И она как то ловко и привычно обхватив сзади, звонко шлёпнула под ягодицы взвизгнувшую Марину Сергеевну, да так ловко, что у той отдалось в паху.
- Как вы смеете?
Марина в слезах, выскочив из манипуляционной и увидев краешком глаза испуганную Наташу, закрылась в кабинете.
Сердце бешено стучало от испуга и унижения. Пытаясь ладонями остудить пылающее лицо думала:
- стыдно, какое унижение, об этом нельзя рассказывать, но, как же я теперь буду... Шурочка рассказала мне, а я...
Она чувствовала, что её не любившее тело просто предаёт её, требуя разрядки и она засунув руку в трусики заиграла с собой, и когда оргазм свёл судорогой тело, она сдвинув колени и кусая губы стараясь не кричать, задражала.
Дома Марина Сергеевна, вспомнив о том, что ей говорила Шурочка и всё обдумав, наконец решилась.
На следующий день, после приёма, когда в опустевшем здании стих звук шагов, в манипуляционную вошла Марина Сергеевна.
Дарья удивлённо посмотрела на неё.
- Дарья Петровна, я пришла попросить прощения за вчерашнее, и за то, что раньше была груба с вами, вы уж меня простите. Впредь этого не будет.
Она смиренно опустив голову стояла перед сидевшей за столом Дарьей, смотревшей на неё.
- Хочешь прощения просить, - о чем -то подумав, хищно улыбнулась Дарья, - приезжай сегодня вечером ко мне, там и попросишь. Ступай!
Дарья Петровна жила в части города, состоящей из домов с полисадниками, построенных в незапамятные времена, да узких улиц, петлявших в длинных заборах по буграм да по низинам. Старенький форд поплутав и попетляв, изведав глубины пары не просыхавших в любую жару луж, остановился у неприметного дома. Марина вышла в темноту, толкнув не запертую калитку робко вошла во двор.
А мы тебя заждались! Ну, проходи! Дом, в котором оказалась Марина Сергеевна, явно когда - то принадлежал какому - то купцу. Большую комнату украшали по стенам колонны, да лепнина под потолком. Дарья Петровна была за чаепитием.
- Что же, так за чем пришла? Уставилась она на застывшую посреди комнаты Марину.
- Прощения просить.
- Прощения просить и всё?
- О вас разное говорят.
- Говорят, а тебе то что?
- Я тоже хочу. Попробовать. Не знаю, может это именно то, что мне надо.
- Да что пробовать? Говори понятно, не мямли. В углу фыркнула Наташа.
- Говорят, что вы... Вы меня тогда шлепнули. И я подумала. Что вы - Госпожа. Домина. И еще...
- Ещё что?
- Что вы лесбиянки.
- Лесбиянки? А ты лесбиянка что ли?
- Нет, я никогда не была... Марина буд - то слышала себя со стороны.
- А с мужчиной ты была?
- Нет, не была.
- Не была. Понятно.
- Вот что. Ну - ка целуй. И она протянула ей из под стола ногу.
Марина опустившись на колени и низко согнувшись робко и нежно несколько раз поцеловала.
- Хватит. Встань. Теперь разденься.
- Как раздеться?
- Догола. Вон там, она указала ей в дальний угол. - Потом сюда вернёшся.
Торопливо раздеваясь и украдкой посмотревая в угол, где сидела Наташа, она увидела её пристальный, заинтересованный взгляд, рассматривавший её фигуру.
Никогда раньше ей не приходилось раздеваться перед незнакомыми людьми. Сняв всё и пройдя на середину комнаты она замерла в ожидании.
Дарья Петровна и Наташа приблизились бесцеремонно разглядывая её.
- Посмотри Наташка, как она хорошо сложена! Куда только мужики смотрят?!
- Да дело не в мужиках а в ней самой.
Их ладони оценивая Марину Сергеевну, как дорогое животное, бесцеремонно заскользили по телу, ощупывая и сжимая. Вот они сжали грудь, оттянули соски.
Никогда чужие руки не касались её тела. Сжавшись, Марина тихонько постанывала и повизгивала от бесцеремонных ладоней.
- Ну - ка, раздвинь стройные ножки.
Ладонь скользнула в пах.
Марина взвизгнув сжала колени и тут - же получила звонкий шлепок.
- А ну, не дёргайся!
Пальцы попытались проскользнуть внутрь.
- Нет! Не надо! Я же девушка...
- Смотри, а я правильно тогда догадалась, - хихикнула Дарья Петровна. А ну - ка, нагнись слегка.
Коготки прошлись по ягодицам, впились и раздвинули их.
- Этим не занималась?
- Нет!
- И минет не делала?! Ну, просто дева Мария. Слышишь, Наташка, кто нам достался! Ну, да ничего, мы тебя и не такому научим. Да перестань ты хихикать, а то и тебе достанется, сказала она сверкнув глазами на свою спутницу, сразу покорно притихшую.
Марина тряхнув распущенными волосами, застыла в ожидании, украшая комнату наподобии античной статуи. Всем этим она бы возбуждена, её лицо пылало, она с трудом сдерживалась.
Внезапно она почувствовала Наташкины пальчики, скользнувшие по влажным губам.
Наташа многозначительно посмотрела на Дарью Петровну.
- Так, значит, прощение просить пришла. Прощение заслужишь наказанием. Пойдём!
В комнате, в которую они вошли, стоял сколоченный из крепких досок прикреплённый к полу стул, украшенный по краям свисающими ремнями.
- Наташка, помоги ей взграмоздиться по первому разу. Ты- то сама, не забыла этот стульчик? А то я память - то тебе освежу, ты говори, не стесняйся.
- Я не забыла. Вот, всань на колени сюда, прогнись, сюда руки, я ремни застегну. Да попу - то, отставь!
Затянутые ремни не давали Марине пошевелиться. Она почувствовала себя беззащитной и беспомощной, полностью во власти этих двух женщин. Всхлипнув, она тихонько заплакала.
- Не надо. Прошу вас. Отпустите.
- Поздно просишь. Да не реви, ты же сама напросилась. Утри ей слёзы, Наташка! Сейчас и узнаем, и ты, и я, подходишь ли ты мне. А я тебе.
Она ухмыляясь взяла хлыст и сделала знак Наташке. Та запустив ладонь Марине в промежность принялась нежно поглаживая умело проникать тонким пальцем к клитору, а другою рукой, успокаевая её напрягшееся тело, погладив по тёплой голове и скользнув по распущенным волосам к груди и оценивающе посжимав их, принялась за соски. Марина, загораясь, пыталась пошевелиться, но в крепких объятиях сжавших её тело ремней не смогла сдвинуться и на миллиметр. Пальцы же продолжали свою безостановочную игру, по ним уже текло, Марина, упёршись лбом в доску тяжело дышала приближаясь к оргазму.
Внезапно лёгкий свист, и её обожгло!
- А!! Она закричав дёрнулась, да так, что ремни, впившись в нежную кожу оставили на ней розовые следы.
Свист - острая боль. Свист - боль...
Попа горела невыносимой болью, а скользкие от её выделений пальцы продолжали свою игру.
- Хлыст, монотонно и безжалостно терзал её, она захлёбывалась криком чувствуя неумолимо накатывавшую волну оргазма, и когда он, слившись с нестерпимой болью накрыл её с головой, она закричала так, как кричали самки в древние времена.
