Сказ о том, как я вломил на уроке жлобу, а училка за это нассала мне в рот
- Поляков! Вон из класса!
- Но Изольда Евгеньевна, это ведь...
- ТЫ ОГЛОХ?? ! Встал и вышел вон! Нет, без вещей! Зайдёшь после урока. У меня с тобой будет серьёзный разговор.
Я встал и медленно вышел из класса. На душе было паршиво. Какая же вопиющая несправедливость! Этот подонок Сашка Чистов снова прикололся надо мной, а я же и виноват! Ну, да залепил ему в табло прямо на уроке, да еще и на биологии, которую ведет наш завуч Изольда - редкостная стерва! - так что же? Целый день этот козёл изводил меня своими штучками, а на десерт вообще шикарный "подарок" мне преподнёс: наполнил водой презерватив и аккурат после того, как я ответил домашнее задание, положил мне его на стул. Естественно он лопнул, на штанах теперь пятно, будто обоссался... Это уже последней каплей было! Ну, и вляпал я ему со всей дури. Так и сил больше не было терпеть! А теперь, значит, ему ничего, а со мной "серьезный разговор"...
А, впрочем, чего там серьёзного? Ну, позудит Изольда, поездит по ушам - от этого никто не умирал. Ну, отправит к директору, ну - самый худший вариант - вызовет родителей, ну и что? Предки у меня вменяемые. Приду домой, сам всё расскажу. Мама скажет: не переживай, потом сама же Изольду порвёт, а отец, наверное, даже похвалит. Словом, если бы не была сама ситуация такой несправедливой, то и париться нечего особо! Как же я ошибался...
Урок тянулся нечеловечески долго. Я сидел на ступеньках у входа на чердак (биология была на пятом, самом последнем этаже) и пытался самого себя успокоить для предстоящего разговора с Изольдой. Наконец прозвенел звонок.
Я встал и спокойным, полным собственного достоинства шагом двинулся обратно в кабинет. В коридор повалили мои одноклассники. С ними и Чист. Увидев меня он многозначительно покачал головой и похлопал сжатым кулаком правой руки по левой ладони. Я же, не меняя выражения лица, спокойно показал ему средний палец. Тот в ответ провел по горлу ребром ладони и потопал по лестнице вниз.
Я вошел в кабинет. Изольда сидела за учительским столом и что-то проверяла по классному журналу.
- Иди сюда, - сказала она, не отрываясь от документа.
Я подошел к своей парте.
- Я сказала СЮДА! - повторила она и указала на место перед своим столом. В голосе ее прозвучали металлические нотки.
Я подошел к учительскому столу. Он стоял на кафедре, и Изольда немного возвышалась надо мной. Наконец она оторвалась от журнала и посмотрела на меня. Взгляд её был абсолютно равнодушен, губы при этом крепко поджаты. Моё спокойствие, над которым я столь упорно работал в течение урока, несколько пошатнулось.
Изольда Евгеньевна Добрынина, завуч, учитель биологии. Ей было всего 28 лет. Каким образом она стала правой рукой нашего Бороды - директора Владимира Петровича Кадилова - оставалось только гадать. Она была не худенькая, но и откровенно лишним весом не страдала. Всё в ней было довольно выпуклое: и грудь, и бёдра, и зад. Она была бы в полной мере привлекательной - в моём, конечно, вкусе, - если бы не её стервозный характер. Черты её лица имели немного восточный типаж и обычно не выражали ничего, кроме недовольства. И в настоящий момент её чёрные глаза буквально сверлили меня насквозь.
- Ничего не хочешь мне сказать? - спросила она ровным, спокойным голосом, глядя мне прямо в глаза.
Моя решимость, которую я так тщательно пестовал, возбуждаясь осознанием несправедливости, с которой обошлась со мной Изольда, начала таять, как дым.
- Ну, Изольда Евгеньевна, - замямлил я, - я понимаю, что, конечно...
- Ты понимаешь? - резко перебила она меня. - Ты хочешь сказать, что ты понимаешь, какую мерзость ты совершил?? ! Сорвал урок, избил одноклассника в присутствии учителя! Ты говоришь, что понимаешь это??? Объясни тогда мне, пожалуйста! Потому что я не понимаю, как можно так себя вести!
- Так я и хотел... - вновь начал бубнить я каким-то виноватым голосом. - Чистов мне подложил капитошку на стул. Я сел, все штаны мокрые, вот, - я повернулся к Изольде задом и показал до сих пор непросохшее пятно на джинсах. - Знаете, как неприятно?? ! Ну, и до этого весь день доставал... Ну, я и не сдержался...
- Значит, ты считаешь нормальным в ответ на шутку одноклассника начинать мордобой?! ! Да ещё на уроке!
- Понимаете, шутка шутке рознь. Есть нормальные шутки, весёлые. На такие я не обижаюсь. Но этот гад постоянно меня изводит! Я давно уже терпел, а тут... Словно пружину сорвало.
- А зачем надо было терпеть? Почему нельзя было сообщить классному руководителю или, например, мне о том, что над тобой издеваются?
Наивный вопрос! Я посмотрел на Изольду с плохо скрытым сожалением.
- Ну, да, "сообщить"! И прослыть стукачом? Это не в моих правилах.
- А стучать на Чистова сейчас - это, выходит, в твоих правилах?
- Я не стучу, Изольда Евгеньевна, я просто отвечаю на Ваш вопрос.
Глаза Изольды превратились в узкие-узкие щёлочки.
- Поляков, - негромко и очень спокойно произнесла она, - мне кажется, ты не отдаёшь себе отчёт о последствиях твоего мерзкого поступка.
Она умолкла и продолжила пронизывать меня шквальным огнём из узких амбразур своих восточных глаз. Я стоял и молчал. Взгляд не отводил. Однако в душе уже начала подниматься липкая волна паники. "Какие ещё последствия?? ! Что ж она, сука, молчит?? !"
- Изольда Евгеньевна... А какие последствия?
- Какие последствия, Поляков? - по губам Изольды проскользнула тень улыбки. Более чем плотоядной улыбки. - Ну, не вдаваясь в подробности, для тебя это может закончиться вылетом из школы.
В ушах у меня загудело.
- Вы-вы-вылетом? . . Но как же это? . . Я же ничего...
- Ты хочешь сказать, что ничего не сделал? - перебила она меня. - Значит, устроить в разгар урока безобразную драку в присутствии учителя - это, по-твоему, "ничего"?? ! Лично я так не думаю... И полагаю, что Владимир Петрович и члены педсовета со мной согласятся.
Я был смят, ошарашен, сломлен. Ноги подкашивались. Как же это так? Заканчивается 9-й класс, надо к экзаменам готовиться, а тут ТАКОЕ! Изольда будто прочитала мои мысли.
- Да и имей в виду: я созову педсовет немедленно. Так что экзамены будешь сдавать в другой школе. Если, конечно, тебя туда возьмут... Характеристика у тебя будет не из лучших, поверь. - Эта гнусная мегера улыбалась теперь уже почти в открытую. Ей явно доставлял огромное удовольствие мой печальный, обескураженный вид. Боже, за что мне это?? !
- Изольда Евгеньевна, - я старался говорить как можно спокойнее, хоть голос и предательски дрожал, а сердце колотилось, как бешеное. - Изольда Евгеньевна, я прошу, я умоляю Вас, пожалуйста, не надо доводить это до педсовета и до Владимира Петровича! Это слишком жестокое наказание! Я понимаю, я виноват. Но может быть, Вы просто вызовете моих родителей? Зачем же вот так губить меня? Ну, я ведь не дерусь постоянно, у меня пятёрки... Этот случай единственный за все время, что я учусь! Ну, пожалуйста, Изольда Евгеньевна! Ну, куда я денусь??? - я не выдержал и разревелся.
Изольда смотрела на меня с нескрываемым презрением, но при этом одновременно с каким-то скрытым удовольствием. Наверное, мои слёзы ещё больше порадовали её. Садистка проклятая!
- Хватит, хватит, Поляков! Разревелся, как кисейная барышня! На платок, вытри сопли! - она достала из сумочки и швырнула мне носовой платок. Он приятно пах духами и ещё каким-то непонятным запахом... Я, продолжая всхлипывать, вытер слёзы и с благодарностью вернул владелице. - На кой, извини, чёрт мне вызывать твоих родителей? Их и так вызовут. К директору. Поставить в известность о твоем исключении. Хотя, как вариант... Тебя родители наказывают физически?
- Простите, не понял? - я был ещё больше ошеломлён этим вопросом, хотя, казалось бы, в этот день можно было уже ничему не удивляться.
- Чего ты не понял, Поляков? Я говорю: по заднице тебя дерут ремнём за подобные безобразия или нет? Так понятнее?
- Что Вы, меня никто и пальцем не тронул ни разу в жизни! Ни мама, ни папа.
- Оно и видно! Жаль... - голос Изольды заметно поскучнел. - В принципе, - продолжала она, глядя уже не на меня, а куда-то в сторону, - если бы я знала, что тебя после моего общения с твоими родителями хорошенько выпорют ремешком, можно было бы и твой вариант принять... Без Владимира Петровича. А так... Наказать-то тебя надо. Но не самой же мне тебя пороть... Придётся отчислять... Жаль. - Она вздохнула и вновь вернулась к классному журналу. - Подай сюда дневник. Я напишу, чтобы твои родители пришли в понедельник к директору.
Куча всевозможных мыслей пронеслась в моей голове. Всё одно к одному!!! Решение пришло молниеносно, и я тут же выпалил его своей мучительнице:
- Изольда Евгеньевна! Ну, если в этом только и стоит дело, пожалуйста, выпорите меня собственноручно! Если всё можно решить путём порки, какая разница - родители это будут или Вы? Пожалуйста! Я виноват, я должен быть наказан! Но пусть это будет порка, а не отчисление! Пожалуйста, умоляю Вам - выпорите меня! Только не выгоняйте!!!
Изольда оторвалась от журнала и взглянула на меня с удивлением. Но опять я увидел в глубине её азиатских глаз скрытые огоньки огромного удовольствия. Неужели согласится?
- Ты в своем уме, Поляков? Вообще-то то, о чём ты просишь, уголовно наказуемо!"Какая разница" - да такая, что если твой отец спустит с тебя портки и всыплет тебе как следует, он имеет на это право, так как он твой отец. Я же на это права не имею. К сожалению... Как-то мне не улыбается потом еще оказаться обвинённой в совершении побоев ученика.
- Изольда Евгеньевна, ну, что Вы! Кому я расскажу о ТАКОМ? Неужели Вы думаете, что я побегу в милицию показывать свою выпоротую попу и писать на Вас заявление? Чтобы меня на смех подняли? Всё это останется между нами, не волнуйтесь!
- А я и не волнуюсь, Поляков. Это тебе волноваться надо, - ответила Изольда. - Н-да, хорошенькое дело... - Она встала из-за стола и подошла ко мне. - Вот что, Поляков, - сказала Изольда. - Попроси-ка ты наказать тебя ещё разик. Только как следует попроси. Чтобы я видела, что ты действительно заинтересован, что ты осознаешь свою вину и раскаиваешься. А я посмотрю. Если хорошо попросишь, так и быть, выпорю. И прекраснейшим образом выпорю, будь уверен! А если все это прозвучит неубедительно, ну-ууу, тогда вылетишь из школы просто.
