Попрощавшись с "одногруппниками", мы завалились спать на одну кровать. Когда я проснулся, в спальне было темно, мамы не было рядом. За окном шел летний дождь. Я окликнул ее — тишина. Прошлепав босиком на кухню, я обнаружил записку на столе: "Ушла к Альбине, ужин на плите. Целую, мама". От записки словно повеяло небольшим холодом, хотя она и была написана в привычном стиле. Пожав плечами, я разогрел макароны с яйцом и сосиской. На меня накатывали воспоминания о прошедшей ночи, член больно давил в трусах, хотелось побыстрее разрядиться. Я пошел в ванную, надеясь найти там мамино белье с прошлой ночи, но, к моему разочарованию, оно висело постиранным. В прихожей зазвонил телефон.
— Диман, гамарджоба! — это был Виталик. Я обрадовался голосу друга. — Че, как, проснулся? Как там тетя Ира?
— Я — порядок, маман — не знаю, уперлась к Альбинке.
— Ха, наверное, потрахушки обсуждать будут. Можно, я зайду? — Виталька, конечно, хотел не только поделиться впечатлениями, но и повысить шансы снова присунуть своей любимой зрелке.
Мы, наверное, час обсуждали произошедшее. У меня ломило член от возбуждения, хотелось найти, куда, а точнее, в кого его выплеснуть. Идеально бы мамочке в попку, но пока такой возможности не было.
— А давай, Костяну позвоним, узнаем Каринкин телефон, — предложил Виталя.
— У неё же вроде нет телефона.
— Ей мама не разрешает давать одноклассникам свой номер. Она какая-то шишка и не хочет бегать по пустякам на звонок.
Костика не было дома, и мы решили зайти к Каринке в гости, пронырливый Виталий знал, где она живет. Попетляв по кварталу возле местного ДК, мы, наконец, вышли на знакомый Витале подъезд. Поднявшись на третий этаж, мы позвонили в обитую дермантином дверь. Звонок был причудливым: нужно было подергать тощего медного чертенка за хвост. Спустя минуты две дверь открыла вальяжная и непривычно загорелая женщина. Она была явно старше моей мамы, с широко поставленными глазами, крупной головой и такими же чертами лица. Она не была высокой как дочь, но при этом держала себя как-то благородно, с царственным достоинством, что делало ее выше. Ухоженное лицо, которое прорезали лишь две глубокие носогубные морщины, еще больше выпячивали хищный и немного грубый рот с крупными резкими линиями губ, окрашенных ярко-красной, даже вызывающей помадой. Над верхней губой черная родинка, вкупе со следами депиляции придававшая лицу несколько развратный вид. Высокие, несколько массивные скулы. Короткая стрижка, крашенные в блонд волосы, сережки кольцами. Дорогой шелковый халат открывал ухоженную шею себе под стать. Неглубокий вырез не позволял оценить грудь, в целом не обещая чего-то выдающегося.
— Породистая сука, — так я облек впечатление в слова, разумеется, мысленно. — Мальчики, вы к Карине? Она ушла к подружке ненадолго, обещала потом зайти в магазин по дороге домой. Вы вместе учились? — спросила она низким, почти металлическим голосом. Каринина мать никогда не ходила на родительские собрания и остальные мероприятия. — Да, мы учились вместе, простите, мы не знаем, как к вам обращаться, — вступил Виталик.
— Илона Анатольевна.
— Очень приятно Илона Анатольевна, я Виталий, а это Дмитрий. Можно мы ее у вас подождем, а то на улице сыро? — наглел Виталик.
— Хм. "Герцогиня" оценивающе окинула нас взглядом. У меня ничего нет к чаю, сходи в магазин, я сейчас. Она ненадолго исчезла в проеме, вернувшись с зонтом и деньгами.
— Я мигом! Виталя толкнул меня локтем в бок и помчался вниз по лестнице.
— Проходите, Дмитрий, бросьте стесняться, — Илона распахнула дверь.
Дома у Карины было роскошно. Четыре комнаты, богатая отделка. Пахло там тоже чем-то дорогим и изысканным. Мы прошли на кухню.
— Сварю вам кофе, Дима, — не спрашивая моего согласия объявила Илона.
— Спасибо, буду признателен, — зачем-то выдавил я какой-то официоз, наверное, обстановка повлияла.
Она стояла спиной ко мне и я мог детально рассмотреть, так сказать, ее женские достоинства. Первое впечатление не обмануло: ее фигура была "прямоугольной": плечи, спина, бедра, все это представляло одну линию. Зад не был выпуклым и объемным, как у моей мамы. Тем не менее, Илона явно следила за своими кондициями и каких-то жировых отложений на талии не наблюдалось. Еще я отметил притягательные небольшие ступни красивой формы, чья белая каемочка у подошв выгодно окаймлялась загаром. Аккуратные "стройные" пальчики, никаких свойственных возрасту шишек и искривлений. Она была обута в необычные прозрачные шлепанцы-вьетнамки на небольшом каблуке, выгодно демонстрирующие ее красивые ступни, пяточки и божественный подъем ноги. Остальное скрывал длинный халат, но и этого было достаточно, чтобы мой член набух. Она поставила передо мной маленькую чашку с блюдцем из тонкого полупрозрачного фарфора. Из-под рукава халата блеснул изысканный платиновый браслет. Я представил, как эти изящные ухоженные руки с красивым маникюром надрачивают мой член.
— У вас красивые кисти, — вырвалось у меня, мне хотелось разорвать тишину.
— Дайте кофе немного остыть, — ничуть не смутившись отвечала Илона. Вы, значит, ценитель женской красоты? — сказала она чуть погодя, и, откинувшись назад на стуле, закинула ногу на ногу, обнажив гладкую, красивую и узкую коленку.
Я пожал плечами, с трудом отведя глаз от ноги.
— У вас есть девушка?
— Нет. Я допил свой крошечный кофе. И случайно встретился с Илоной Анатольевной взглядом. Ее серые с зеленым отливом глаза смотрели словно оценивающе или выжидающе. Взгляд был прямой, даже твердый. — Прокурорша, — подумал я. Нелегко должно быть Каринке.
— У вас хороший рост, Дима, шторы поможете повесить? Только из химчистки принесли. Карина не справилась, они тяжелые, снимать их было гораздо легче.
Я принес стул в спальню. Шторы действительно оказались массивными и при высоченном потолке даже у меня еле хватило сил закрепить их на гардине. Я случайно посмотрел вниз: Илона придерживала стул, глядя вверх. Ее халат немного распахнулся и стала видна ложбинка: ее образовывали сиськи, растекшиеся словно лепешки. На одной была аппетитная и аккуратная родинка. Возраст взял свое, однако они не выглядели дряблыми, просто словно когда-то они были налитые, а сейчас опали. Еще я понял, что она без бюстгальтера. — Интересно, а что с трусиками, — промелькнула мысль. Мой изнывшийся дружок снова набряк.
— Вот, возьмите заглушку, — Каринкина мама протянула ограничитель для гардины, случайно задев мой пах предплечьем. Я дернулся, пронзенный током. Вернув себе вертикальное положение, я снова уперся членом ей в руку, она и не подумала ее убирать. Когда я слез со стула, она подхватила его за спинку обеими руками и повернулась ко мне спиной: Спасибо, Дима, у нас восточная сторона, без штор солнце бьет с раннего утра. Я поспешил забрать у нее стул, ненароком обняв сзади. Она прижалась ко мне спиной и провела своей рукой по моей: у вас сильные руки, Дима.
— Что-то ваш друг запаздывает — сказала она, когда мы вернулись на кухню.
— Да, Илона Анатольевна, я тоже забеспокоился, пойду поищу Виталия. Он человек надежный, просто так пропасть не мог.
Выйдя на улицу, я пошел в сторону ближайшего магазина. Дождь утих, напоминая о себе черными лужами. Пройдя пару домов, я услышал звуки разборок. Повинуясь интуиции, мои ноги вынесли в скверик, где возле лавочек я увидел Виталика в порванной рубашке и с пакетом в руке. Он гнул пальцы и наезжал на двух незнакомых парней. — Здорово, мальчишки, — подлетел я и сходу вломил ближайшему в "бороду", свалив его на землю. Виталик же саданул головой в поддых второму оппоненту, высокому и вихрастому. Завязалась драка. В потемках я пропустил хороший крюк и из глаза посыпались искры. Внезапно вихрастый крикнул: Мусора, валим!
Отдышавшись в соседнем квартале, мы расхохотались.
— Живой, Виталя?
— Ага, ни царапинки, только рубашку, суки, порвали. Тюю, да тебе неплохой фингал поставили, Диман.
— Да пофиг, а чего они доебались?
— Денег хотели, увидели сдачу в продуктовом.
— Ой, ребята, вы чего здесь, — из темноты вынырнули Карина с Ниной. Карина была в очень короткой мини-юбке, на грани приличия.
— Да тебя ищем, вон, твоя маман послала за пряниками, — отвечал Виталик.
— А меня Нинка как раз домой провожала, мы хотели на ночь к ней отпроситься, у нее родители уехали.
— Виталик, да как ты домой теперь в рваной рубашке? Пошли к нам, я зашью, — Нинка неровно дышала к Виталику и решила воспользоваться ситуацией.
— Да я не знаю, обещал сладостей к чаю Карининой маме принести, — неожиданно засомневался Виталик, — по-видимому он больше с Кариной хотел уединиться.
— Так, Дима, бери Виталины пряники, мои продукты и дуй к маме, скажешь, что я у Нинки остаюсь, и возвращайся к нам, — Карина решила выручить подружку.
— Да-да, Дим, Лесная дом 6, второй подъезд, 34-я квартира, вон тот дом, — поспешила Нина, боясь, что Виталька захочет идти со мной.
Я шел обратно, размышляя, что Каринка никак не проявила того, что буквально 15 часов назад мы не просто трахались, а участвовали в свальном грехе. И мама тоже быстренько смотала удочки, продолжения, наверное, не будет, — обреченно вздохнул я про себя.
Подергав чертов хвостик я дождался, когда мне откроет Илона, и, заходя, прямо с порога рассказал, почему Виталика и Карину можно не ждать.
— Вот продукты и сладости, я, пожалуй, пойду.
— Ой, Дима, у вас гематома под глазом, надо холодное приложить, снимайте обувь. И кровь на рубашке. Илона положила мне руку на верхнуюю часть груди.
— Это, наверное, с костяшек, или чужая, — пожал я плечами.
— Так, и брюки запачкались.
— Да ничего страшного, дойду как-нибудь, — я посмотрел вниз, и правда, наверное, испачкался об оппонента.
— У нас машинка японская, с сушилкой, идите в ванную, быстренько отстираем, а я вам халат принесу и что-нибудь приложить, — не терпящим возражения голосом отрезала Илона Анатольевна.
