А что было потом? А потом у нас в жизни появился фотоаппарат, одна из первых цифромыльниц, взятая "на пофотать" у друзей. И понятно, что почти на всех фото была Майя, фигурная и прекрасная! "Ну кто ж по молодости в порно не снимался?" - смущенно говорила Майка через несколько лет, обозревая все накопленное богатство. А пока фотосессии множились - как и от секса, эта девушка никогда не отказывалась от съемок. Впрочем, насчет "порно" Майя явно преувеличивала, это была вполне смотрибельная эротика.

Вот, например, первая наша съемка: девица в полупрозрачном боди, темные ореолы ее грудей едва проглядывают сквозь ткань в зеркальном отражении шкафа. Хорошо? Девушка скептически посмотрела на экран компьютера и поморщилась:
- Конечно, что-то Майя попыталась из себя вообразить, но....
Впрочем, и эта, первая съемка скоро ей пригодилась.

Дни шли за днями, осень вступала в свои права. Однажды Майка пришла домой расстроенная, я чуть не первый раз в жизни видел ее такой.
- Понимаешь, я решила отдаться NNN, нашему общему дальнему знакомому. Он ведь такой высокий, красивый, все знают, что ловелас! Он красиво так меня соблазнял! А потом.... раз - и закончил. Майка разрыдалась
- Это было все совсем быстро и некрасиво! Я потом гладила его и плакала, потому что не должно же быть так?
- Не должно! - успокаивал её я.
- А можно я ему подарю свои фото, чтоб хоть так меня запомнил?
Так диск с ее эротическими фотографиями отправился незадачливому любовнику, ведь если не получилось отдать тело, можно отдать хотя бы нескромные мечты об этом теле! Надо сказать, что NN оказался рыцарем и нигде потом эти фото не всплыли. Впрочем, кто знает, на что надеялась Майка, отдавая их? Не скажешь сразу. Но с тех пор я, очередным желанием, приказал ей всегда таскать в сумочке коллекцию своих эротических фотографий на флэшке. На всякий случай.

Фотоаппарат, как обычно для цифромыльниц, умел снимать и видео.
Я вспомнил об этом однажды вечером, когда моя девочка, уже будучи обнаженной и получившей не только внимание фотосессии, но и первый сок любви, вдруг смущенно сказала:
- Знаешь, я хочу, чтобы ты меня... связал.
- Ты уверена? А ты можешь повторить еще раз свою просьбу "под видеозапись"?
- Да - твердо сказала Майя, и залилась румянцем. Смущение - это так красиво!
Я принес фотоаппарат и включил запись, а Майка вскочила с кровати. Знаете, как прочитать "вчерне" мысли человека? Нужно заметить, куда смотрит его нос! Если вверх - он думает о хорошем. Вниз - о плохом. Влево - о прошлом. Вправо - о будущем. Разрумянившаяся Майя чуть театрально откинулась назад, придержала руками качнувшиеся груди и четко проговорила, смотря вправо и вверх, т.е. с надеждой только на лучшее:
- Я хочу, чтоб ты меня, - она замолчала на пару секунд, потом торжественно, примерно как Ленин на постаменте, махнула рукой и закончила: - чтоб ты меня связал! И залюбил, и зацеловал, и вообще все что хочешь со мной сделал! Она победно улыбнулась своим мечтам и добавила:
- А я буду для тебя стонать!
И нагая моя рабыня-принцесса опять раскинулась на белых простынях.

Не так просто привязывать красивую женщину к кровати в неприспособленном для этого помещении, но я справился. И вот, она лежит передо мной, желанная и открытая, привязанные руки раскинуты в стороны, бедра раздвинуты... впрочем, хулиганка, изогнувшись, сразу попробовала меня ласкать и "без рук", дотянувшись узенькими стопами. Что бы такого с ней сделать?

Я поставил фотоаппарат на запись видео и, для начала, использовал ее верхние губы так, как мужчины обычно используют нижние, безжалостными ударами вдолбив ее голову в мякоть кровати.Через десяток минут я опомнился и вышел из привычно-ласковой глубины ее рта. Майка тихо стонала, глаза её были закрыты, длинные волосы разметались по подушкам. Я даже на секунду испугался за сохранность моей героини, но стон повторился и оформился в тихое, но отчетливое:
- Еще!
Тогда я прицелился и тыльной стороной руки легонько ударил по венериному холму над ее нижними губами. Прекрасное тело предо мной на миг сжалось от неожиданности, но уже через секунду бедра призывно раскрылись, раскрывая и набухшие женские губы. Я шлепнул по ним сильнее, Майя в ответ застонала громче:
- Да!
Ударил еще сильнее и резче:
- Да! Да! Да! - громче становились и стоны.
Наконец, я покрыл тело любимой своим, но быстро остановился - меж бедер Майи было так широко, что я не встречал никакого сопротивления, казалось, моя плоть гуляла по огромной пещере.

Что же делать? Использовать инструмент побольше! Сначала медленно и осторожно я нащупывал путь. Два пальца руки, три пальца, четыре... и, наконец, вот и вся моя рука оказалась в жаркой пещере Майки! Несколько секунд тишины - и вот я начинаю двигать руку туда-сюда. Быстрее. Еще быстрее.
Привязанное к кровати женское тело начинают бить судороги оргазма.
- Да!...
Не буду врать, что моя рука вошла в Майку "до локтя", но я не верил своим глазам: уже и сжатый кулак входил (и выходил) из нее безо всякого сопротивления, и половина предплечья вполне скрывалась между женскими бедрами. Девочка моя стала похожа на перчаточную куклу больших размеров и, как та кукла, она реагировала на каждое мое движение. А я, с восторгом экспериментатора, находил все новые и новые пути для того, чтоб заставить ее стонать и содрогаться.

Долго ли это все продолжалось? Для нас время остановилось, а запись показала - 20 с лишком минут. Впрочем, что описывать трение слизистых оболочек? Это не слишком интересно и редко стоит улыбки любимой. Все закончилось в свой черед и я отвязал руки моей вольной невольницы.
Она потянулась на кровати и вдруг спросила:
- А в полку сколько мужчин?
- Ну, наверное, тысяча.
- Тысяча... Я хочу их всех! - мечтательно зажмурилась Майка.

Исполнились ли её мечты? Я не знаю. В сетевой своей жизни Майя взяла имя "Алиса". Именно такую, восторженно-удивленную девочку я, как тот кролик в "Алисе в стране чудес", провел дорогами любовных игр.
От первого робкого поцелуя невинной студентки до вышеупомянутых сильных сцен мы прошли всего три года, хотя совсем не торопились. Впрочем, три года это как раз около тысячи дней и ночей. Обычное время для того, чтоб научиться всему, чему нужно, даже если не являешься такой перфекционисткой, какой была моя возлюбленная.

У нас наступило "время детей" и Майя оказалась не только хорошей любовницей, но и заботливой матерью. Она смогла восстановить после беременности фигуру, а уж сексуальность никуда не делась, даже возросла.
- У Майи ведь все на лбу написано, желание просто из ушей прет! Иду я такая по улице, на все согласная, а мужики и видят вроде, да все боятся подойти и взять, боятся отказа. А я ведь не откажу, я ж их люблю, вижу, как им трудно без моей ласки! - чуть смущаясь жаловалась она.
А вот у кроликов, как выясняется, бывают пределы. Меня наши упражнения вкупе с необходимостью зарабатывать теперь и на ребенка подкосили так, что я загремел в больницу на полгода, да и потом количество моих сил серьезно уменьшилось, несколько следующих лет прошли для меня как в тумане.

О похождениях Майки я теперь слышал урывками - то она взяла первое место на конкурсе молодых ученых, а потом устроила празднование. Праздник, где она раздала свое тело как утешительную награду тем, кого она побила на научном поприще. Ну, вы представляете, какой эта молодая научная работница произвела фуррор? То задалась целью возвратить несколько молодых геев на путь истинный: для разогрева скачала им коллекцию своих фото, а потом устроила небольшой стриптиз. "Ну я ж видела, что они смотрят на мою грудь как мужчины, а не как геи - вот и представила, так сказать, натуральный продукт - можно смотреть и трогать!" А то вдруг соблазнила молодого спивающегося соседа в попытке переключить его внимание от спиртного на более естественное занятие.

Но семейная жизнь похожа на вальс - женщину нужно вести, иначе её уведет кто-то другой... или она сама улетит под ветром своих стремлений. Так и получилось - и через некоторое время любовь моя оказалась не то, что в другом городе - в другой стране. И носило её по миру вместе с детьми, от французских пляжей до камчатских гор. Нет, она не была при этом игрушкой чужих чувств: клич: "Я решила!" и целеустремленность вели её, просто цели каждые три года менялись - от научных до сексуальных, от материнских до религиозных.
У Данте в "Божественной комедии" есть целый круг ада для "невоздержанных в любви". Попадем ли мы туда? Только Господь знает.

А пока падает снег и я вспоминаю Майку - в пушистом-сером-кашемировом платье, зимнем и теплом, закрывающем ноги ниже колен, почти до высоких сапожек.
- Смотри! - задорно кричит она.
Быстрым движением моя прилежная ученица зацепляет пальцами за подол платья, тянет его вверх и считает:
- Раз! Два! Три! - потом встряхивает руками, а платье тяжелой волной падает на пол коридора.
Майка, гордо задрав нос, остается передо мной полуодетой - в сапогах, теплых чулках, прозрачном бюстгальтере - но совсем без трусиков.
- Ты как-то просил, чтоб я была в трехсекундной готовности отдаться? И вот, смотри что я придумала! Ну, кто хочет комиссарского тела? Come to me!
И улыбающая красавица, тряхнув грудью, закружилась предо мной, а мир кружился вокруг неё.