«Так вот. Я не выдержал и посмотрел на нее буквально в упор. Доктор с важным видом шарил ей грудь, сжимая ее, и даже, как мне показалось, пощипывая. Даже не поленился, надел очки, смотрит, такой! И видимо специально мне подыгрывает, не оборачивается, чтобы и мне дать подольше насладиться. Вышло, кстати, что еще дольше, чем он думал, но об этом еще впереди! Так вот, я смотрю на нее в упор, и она на меня вдруг так подняла глаза, посмотрела, причем смущения в ее взгляде было много меньше чем сознания собственной привлекательности, посмотрела и чуть заметно улыбнулась мне! Я тоже ей улыбнулся и она не выдержала, покраснела и подмигнула левым глазом, после чего опустила глаза. Но не просто опустила, а опустила их на мой предмет... У меня уже сквозь джинсы четко проступал большой бугор между ног. "Девочка без комплексов!" - подумал я, но я не успел развить эту мысль, потому что Андреевич вдруг вывел меня (и, наверно, ее) из блаженной истомы, громко крикнув: "Свободны, барышня! Марш одеваться!". Я резко повернулся на стуле, не успев в последний раз взглянуть на красотку...»

«Женщина подошла вплотную к гаражу и стала расстегивать джинсы. Почти одновременно она присела, и спустила синие джинсы вниз, а вместе с ними и трусики, которые у нее тоже были синими. В это же мгновенье я услышал, как об землю глухо ударилась ее жгучая струя. Она пИсала, иногда поглядывая в стороны, как будто чувствуя, что кто-то смотрит на нее. По мере писания женщина шире раздвинула ноги, но так как она сидела в профиль ко мне, то я видел лишь желтую струю и ее плотные бедра, с которых пару минут назад слетела одежда. Она придерживала трусики рукой, но, кажется, туда все же попало несколько капель, потому что она недовольно поморщилась, когда натягивала их обратно.»

«Она схватила меня за руку и потянула в кусты, благо, росло их там несметное количество. Там она абсолютно, чуть пригнувшись, стала расстегивать свои джинсы. Она опустила их до колен, а потом и еще ниже. Я увидел ее трусики. Это были не очень узкие трусы, синего цвета, они охватывали не только ее киску и ложбинку между половинками ее попки, но и частично эти самые половинки. Но что меня заставило просто чуть не упасть, так это то, что между ног у нее почти все было мокрое. На трусах расползалось крупное влажное пятно. Она нагнулась. Я и стыдился одновременно, и не мог оторвать от нее глаз. "Поласкай меня там! Языком! Прямо через..." - она не успела договорить, а может и не хотела, я присел, ее промежность была прямо перед моим лицом. Она как-то очень специфически пахла. Я возбудился до предела. Я начал судорожно ласкать ее промежность сквозь трусы, и заметил, что пятно на месте влагалища все увеличивается. Она отодвинула ткань трусов в сторону. "Давай, лижи же, милый!" - с предыханием шептала она. Я старался как мог. Она взяла мои руки и положила их к себе на грудь. Я мял ее груди (они были мягкие и податливые, уже не столь упругие, как груди юной девушки, но сладкие, как вишня, которую ты успел сорвать за несколько дней до того, как она начала бы перезревать) , женщина громко охала, ее запах сводил меня с ума... Вдруг она стала как-то странно содрогаться, вся откинулась назад, и еще плотнее прижала меня к себе. "Кончила..." - мимолетно подумал я. Так оно в сущности и было. Я почувствовал языком сокращения мышц ее влагалища, а через пару секунд еще и то, как мне в рот из нее вытекала густая жидкость... "Спасибо тебе..." - выдохнула она. "А теперь уходим, нас могут увидеть" - почему-то эта ее фраза напомнила мне какой-то американский боевик. "Хочешь?: На память?.." - она показывала на свои мокрые от влаги трусы. "Да-давайте... Конечно... Можно". "Заслони меня!" - я встал и стал посматривать (больше делать вид, как-то механически), чтобы никто не шел. Она сняла трусики и положила их на траву. "Сейчас... еще пару секунд...". Я стоял к ней спиной. Тут я услышал какой-то знакомый и странный звук, обернулся и увидел, как женщина сидела на корточках, ни трусов, ни джинсов на ней не было, она сидела, и из ее глубины лилась, ударяясь в землю, горячая желтая струя. Она писала. "Отвернись!" - сказала она. Но тут я спохватился и стал судорожно доставать телефон. Когда я сделал пару кадров, струйка из нее становилась все меньше, а потом и вовсе иссякла. "Можно я еще поснимаю?" - осмелев, спросил я. "Только несколько кадров!" - почему-то приказал она. Я, недолго думая, снял крупным планом ее влагалище, с еще не высохшими каплями смазки и мочи, потом попросил ее раздивнуть половые губы пальцами, тоже это снял, снял попу, груди, потом ради прикола снял нас вдвоем. Причем, этого она, кажется, даже не заметила. Ну что же, будет "компромат" - "взрослая дама совращает невинного юношу"! ;)»

«Теперь я решил сделать нечто и вовсе запредельное - пока она отдыхала, я принес из кухни длинный батон сырокопченой колбасы и сказал: "Смотри!". "Это еще что?!?" - "удивилась", мягко говоря, Оля. Но я так и не ответил. Вместо этого я подошел к ней и, раздвинув ее ноги, буквально ЗАТОЛКАЛ колбасу в ее вагину. Слава Богу, у нее там было еще мокро и поэтому Оле было не так больно. Тем не менее она заорала от такого неожиданного вторжения столь крупного предмета в ее тело. Слезы так и брызнули из ее глаз. Отверстие так сильно расширилось, что я на мгновение даже испугался, как бы там что-нибудь не испортить, но она вроде не выказывала ничего страшного, и я продолжил. Я двигал длинным и толстым батоном у нее в теле, стараясь не засовывать колбасу слишком глубоко, но в определенный момент я почувствовал, что он уперся во что-то твердое, вместе с тем она взвыла от боли. Меня же это еще больше раззадорило, и теперь я стал буквально ДОЛБИТЬ ей матку батоном колбасы, а палец бешено вращал у нее в попе, до тех пор, пока, наконец, не заставил ее кончить, уже неизвестно в какой раз, и на этот раз она вообще чуть не потеряла сознание. Я был теперь просто без сил, а Оля с трудом (хотя и часто) дышала, и была уже не в силах не только повернуться, но и просто повернуть языком чтобы сказать что-нибудь. Я посмотрел на часы - было 4 часа утра.»