«Но разве ты не хочешь, чтобы твой возлюбленный был свободен?»
«Она любит тебя таким, какой ты есть», — сказала Н'Дака. «Она влюбилась в голую рабыню с синяками на заднице. Почему ты думаешь, что она хочет чего-то другого? В любом случае, она, вероятно, считает эротичным контролировать тебя».
«Это вряд ли справедливо!»
«Урсула, после регулярного приема афродизиака, ты никак не можешь сказать, что тебе не нравится, когда над тобой доминируют!»
Урсула сочла это логичным.
В конце концов, они услышали, как шаги Девы возвращаются. Две обнаженные девушки немедленно прекратили разговор, чтобы сосредоточиться на текущем вопросе.
«Раздвиньте немного ноги, мои великолепные леди!» — сказала психопатка Дева. «Игра сейчас продолжится».
Обе девушки раздвинули ноги так далеко, как только могли, все еще стоя на носках.
Урсула почувствовала это первой. Рука Н'Геды коснулась ее киски, нанося каплю бальзама-афродизиака. Обнаженная англичанка чувствовала, как пальцы Девы играют с ее киской, дразня ее клитор, как пальцы двигаются внутрь и наружу ее влагалища. Дыхание Урсулы стало тяжелее, и она почувствовала желание вращать бедрами, когда рука Н'Геды двигалась. Она попыталась извиваться, но это только причинило ей сильную боль.
Н'Геда продолжал еще минуту, доводя Урсулу до того, что она едва не лопнула. Она не могла контролировать свое либидо или свое тело и находилась в руках своей надзирательницы.
Внезапно рука Н'Геды отстранилась.
Удар!
Урсула взвизгнула. Она почувствовала, как хлыст резко ударил ее по левой ягодице. Все, что она могла сделать, это оставаться неподвижной.
Удар!
Еще один удар по правой ягодице и еще один визг.
Затем нежные пальцы вернулись, снова втирая бальзам в ее киску. Затем снова хлыст!
Поскольку девушкам завязали глаза, Урсула понятия не имела, что будет дальше — удовольствие или боль.
Через несколько минут она, наконец, осталась одна и услышала стоны Н'Даки. Затем звук хлыста, а затем визг. Теперь ее коллега-рабыня подвергалась такому же обращению.
******
Потребовалось меньше двух дней, чтобы облегчить несчастной Н'Даке ее новую роль. Деревянная лопатка Н'Геды всегда наиболее успешно подкрепляет любую рабыню именно тем, чего от нее ожидают.
Они обе занимались соитием с верховным жрецом и его женой и подверглись многочисленным наказаниям от безумной Девы.
Две девушки теперь позировали художнику, которому было поручено украсить стены Храма. Они обе сидели на скамье для позирования, пока художник откалывал большой кусок гранита, постепенно вырисовывая подобие двух обнаженных, закованных в кандалы женщин.
Урсула и Н'Дака стояли друг напротив друга, на расстоянии двух футов друг от друга, на коленях, откинувшись на одну руку, полностью обнажая себя. Н'Геда тщательно их разложила и дала им инструкции о том, что требуется, прежде чем она оставила их в руках скульптора.
Они пристально смотрели друг другу в глаза, мастурбируя. Обе девушки тяжело дышали. Они были возбуждены, но знали, что получат взбучку, если кончат до того, как художник закончит работу на сегодня.
«Как ты справляешься с тем, чтобы бегать по городу всегда голой?» — спросила англичанка. «Ты уже трахалась с рабынями на публике? Н'Фала и я не задумываясь проскользнули в переулок с рабыней, которой понравился наш вид, а затем нас хорошенько оттрахали».
«Я должна признать, мне нравится смотреть, как голые рабы бегают по городу», — сказала чернокожая девушка. «И я видела, как они нагло трахаются, даже не называя друг другу своих имен. А теперь я выставляю напоказ свои прелести, гуляя по рынку. Но я не нашла в себе смелости публично заниматься сексом».
«Никто из свободных граждан никогда не будет тебе мешать», — сказала Урсула. «Им очень нравится смотреть. Но они будут полосовать твою голую задницу ротанговой тростью, если ты попытаешься мастурбировать на улице».
Н'Дака просто уставилась на шикарную британскую девушку. Теперь она была совершенно похотливой и совершенно чуждой скромности. Она уехала с виллы Н'Дулы всего несколько недель назад.
Английская рабыня поняла молчание и поняла, как далеко она ушла от той благовоспитанной молодой леди, которой когда-то была.
Скульптор рассмеялся.
«По вашему акценту я могу сказать, что вы обе очень хорошо воспитаны», — сказал художник. "Просто неделя рабства в П'Куле значительно меняет мировоззрение, не правда ли?"
Свободный гражданин задал им вопрос, и рабыни были вынуждены всегда отвечать. Обе девушки говорили в унисон.
"Да, сэр!»
«Н'Фала будет держать меня в рабстве вечно?» — спросила Урсула. «Если она любит меня, то наверняка не захочет, чтобы я трахалась с кем-то другим?»
«У нас с Н'Дулой похожие отношения», — ответила чернокожая девушка, тяжело дыша и потирая себя. «Мы были любовниками с тех пор, как тебя отправили Н'Куну. Рабы всегда этим занимаются, как по прихоти своих хозяев, так и когда могут. Это часть привлекательности для свободного человека в отношениях. Моему возлюбленному довольно приятно думать обо мне как о полностью похотливой и жаждущей секса, пока мое сердце с ней».
Урсула размышляла об этом, играя. Казалось вполне нормальным для общества Натаве держать любовника в ошейнике. С точки зрения англичанки это казалось ужасно несправедливым.
«Рабство присуще нашему обществу», — вставил скульптор, откалывая камень. «Даже если она любит тебя, с какой стати она захочет освободить очень дорогую рабыню просто из любви? Ты стоила целое состояние, когда была на аукционе. Просто невыгодно давать тебе вольную». Это была пища для размышлений. Урсула не могла дождаться, чтобы снова увидеть своего возлюбленного. У нее было меньше двух недель, чтобы разрешить ситуацию в ее голове. У нее было много вопросов к Н'Даке, которая, казалось, понимала, как любовь и рабство сочетаются друг с другом.
