Она протянула руку для поцелуя, подождала аккуратного поклона раба и добавила:
- Я как-то забыла тебе представиться. Можешь звать меня Леди Вероника: - И удалилась с царственной грацией.
Евгений прошел в отведенное ему помещение, обставленное по-спартански: железная кровать, большое зеркало, массивный шкаф, журнальный столик. Он осмотрел висевшую в шкафу одежду, большая часть которой, казалось, была вполне подходящего размера. Затем немного отдохнул, пока не зазвонил подвешенный возле двери колокольчик. По этому сигналу он направился в апартаменты хозяйки и был поражен их роскошью. Да, это действительно была очень богатая женщина, к тому же наделенная немалым вкусом. Никаких излишних безделушек и убогих по исполнению массивных украшений - только уместные, создающие единый ансамбль вещи. Три комнаты, которые составляли будуар Леди, не были забиты до отказа - здесь было просторно, а воздух наполнял удивительный нездешний аромат. Из задрапированных шелком динамиков доносилась нездешняя музыка, и среди этого великолепия восседала хозяйка дома, отложившая в сторону телефон и какие-то книги при его появлении:
- Раздень меня и подготовь обеденный туалет! - скомандовала она.
Это оказалось более чем возбуждающей процедурой: пышное тело Вероники, освобожденное от свободного платья и тугого корсета представляло для раба незабываемое зрелище. Видно было, что каждый сантиметр этой матовой кожи подвергался тщательному уходу, не просто покрывался косметикой, но приводился в идеальный порядок (позднее, попав в тренажерный зал Леди, Евгений еще раз в этом убедился). Снимая с женщины туфельки, он, стоя на коленях, не удержался и поцеловал милостиво протянутую ступню и замер на миг в ожидании реакции хозяйки. Та, впрочем, нисколько не обиделась на эту вольность: она прекрасно различала дерзость и благоговение раба. Вероника погладила его по голове и протянула вторую ножку для поцелуя.
Бюстгальтера она не носила: пышные груди сохраняли девическую упругость, а темнеющие на фоне кожи соски, помимо размеров, отличались совершенством очертаний. Хозяйка осталась в одних трусиках; по ее приказу Евгений, не поднимаясь с колен, медленно стянул вниз белый треугольник, обнажив аккуратную поросль волос на лобке и прелестнейший грот любви. Однако насладиться этим зрелищем ему не позволили: хозяйка приказала тут же достать из шкафа обеденный наряд.
На голое тело надел Евгений строгое платье темно-зеленого цвета с высоким воротником и вшитым корсетом. Строгие формы Леди Вероники обрели подлинно царский вид. Ему захотелось целовать следы ее ступней на полу. Неважно, насколько одарена была эта женщина; ее физическое совершенство было так велико, что рабство под ее каблуком могло быть только запредельным удовольствием. Явно заметив его восхищение, наблюдая за лакеем в зеркало, когда он застегивал сзади крючки на платье, госпожа улыбнулась и потребовала готовиться к обеду. Они проследовали в столовую, где уже был сервирован шикарный стол.
На миг Евгений пожелал оказаться на месте Дика, которого привел на поводке в столовую. Раб замер на полу у ног хозяйки. Евгений привязал потолок к вбитому в стену крючку и отодвинул с поклоном стул, чтобы она могла сесть, широко раздвинув складки на платье. Как лакей, он подавал ей блюда и специи: здесь уроки, полученные в лечебнице, оказались более чем пригодны - Леди Вероника была в высшей степени светской дамой, склонной соблюдать все условности жизненного распорядка, тем более что это подчеркивало ее превосходство над рабами.
Темно-синие глаза Дика следили за каждым движением хозяйки, иногда бросавшей ему кусочек со стола. Один раз куриная ножка, надкушенная ею, была протянута рабу белой рукой. Пока Дик обгладывал лакомство, Евгений заметил, как натянулись кожаные ремни на его чреслах. Мужчина буквально готов был кончить от прикосновения губами к пальцам Леди, к пище, которой она только что касалась: Евгений, залюбовавшись этой сценой, замешкался и тут же получил несильный шлепок по спине:
- Подай соус, живее!
Обед продолжался все с той же церемонностью. Если бы не присутствие Дика, Евгений решил бы, что они перенеслись на сотню лет назад и наслаждаются ароматом прошлого (выдержка вина, которое пригубила Леди Вероника, явно соответствовала этой временной дистанции). После десерта дама сочла церемонию законченной, но Евгений уловил просительный блеск в глазах Дика, который замер на полу, изнывая от ожидания.
- Ну, раз раб хорошо себя вел, он достоин поощрения! Евгений, подай мне миску вот с того столика:
Поднесенный Евгением сосуд оказался глубокой эмалированной посудиной изящных очертаний. Глаза Дика заблестели, когда миска оказалась в руках лакея. Этот блеск только усилился, когда госпожа встала и медленно приподняла юбку, скомандовав:
- Евгений, подержи сосуд! Не здесь, чуть ниже: - поправила она непривычного к такому действию лакею.
Процедура явно совершалась не в первый и не во второй раз: Леди держала юбку аккуратно и тонкая струйка желтоватой влаги падала прямо в сосуд. Ни одна капля не попала на пол или на платье, хотя несколько смочили пальцы Евгения, очень озабоченного, как бы посудина не выскользнула у него из пальцев. Однако все обошлось и миска оказалась рядом с Диком, буквально бросившимся к ней. Раб не осмелился прикоснуться к сосуду, пока не последовало разрешение госпожи. Только тогда мужчина склонился над собранной там мочой и начал жадно глотать.
Евгений был поражен. С давних пор он привык к "уринотерапии", но получал от нее удовольствие в редкие, наиболее интимные моменты. Дик же просто жаждал вкусить испражнений своей госпожи, поскольку видел в них не только часть Леди, но и знак любви и внимания к себе самому. Для Дика вкус мочи хозяйки был величайшим наслаждением. Евгений видел, как намок и разбух его пояс; раб кончил бы от одного прикосновения. Но этого удовольствия ему не доставили. Дик выпил, не прикасаясь к миске руками, всю мочу, тщательно вылизал поверхность и был вознагражден разрешением поцеловать туфельки Леди. Затем Евгений отвел его назад в конуру. Когда он нагнулся, чтобы пристегнуть поводок к кольцу в полу, то услышал глухой, но неожиданно сильный голос Дика:
- Она ведь настоящее божество, ты чувствуешь?
Евгений настолько не был готов к тому, что раб заговорит (он вообще не задумывался о его речевых способностях), что с ответом опоздал на несколько мгновений:
- Да, Леди Вероника совершенна:
Сразу по возвращении в столовую хозяйка заметила Евгению:
- Ты не должен без разрешения разговаривать с Диком; это просто запрещено. - На немой вопрос Евгения последовал ответ: - Догадаться совсем несложно. Эта растерянность и согласие видны у тебя на лице. - И хозяйка довольно улыбнулась: видимо, знала, о чем мог рассуждать ее раб.
Обязанности Евгения действительно оказались не слишком сложны: стол, одевание и раздевание хозяйки, сопровождение ее во время редких прогулок и мелкие поручения, которые Леди изволила ему давать. Но уход за Диком требовался постоянный: прежде всего выгуливать его в парке трижды в день. Перед этой процедурой Дик освобождался от кожаных вериг и мог справлять свою нужду по-собачьи, приподняв ногу. Было устроено для него нечто вроде туалета в далеком уголке сада. Неподалеку располагалась площадка, смоделированная как нечто среднее между собачьим ипподромом и спортивным уголком для людей. Здесь Дик мог поддерживать форму; прежде всего это касалось осанки - передвигался он только на четвереньках, а искривления спинных позвонков следовало избежать во что бы то ни стало. И Дик должен был носиться до изнеможения, преодолевая препятствия и показывая чудеса ловкости. Иногда Леди задерживалась на несколько минут, чтобы понаблюдать за его успехами и дать пару советов. Она поглаживала раба по голове, иногда кормила чем-нибудь из рук и уходила, оставляя Евгения продолжать занятия.
Дика не всегда допускали к столу госпожи; чаще всего Евгений относил ему обед в миске после того, как ел на кухне сам. Ему же приходилось и наказывать раба по приказу Леди. В первый же вечер все собрались в гостиной: хозяйка смотрела телевизор. Когда Евгений ввел Дика, она осмотрела свою собственность и осталась недовольна осанкой. Повинуясь движению руки, лакей должен был открыть дверцу шкафа, где лежала изящная черная плетка с десятью хвостами, на концах которых красовались увесистые узелки. Евгений протянул орудие хозяйке, предполагая, что она осуществит экзекуцию, но та покачала головой:
- Сегодня Дик вел себя не так уж плохо и достоин легкого наказания. Ты попробуешь на нем свою силу. Но не вздумай давать поблажек, иначе сам получишь то же самое!
Евгений без колебаний взял плеть, стянул с раба пояс, обнажив значительных размеров член и покрытые рубцами ягодицы. Дик замер на четвереньках и оставался неподвижным, пока продолжалась экзекуция (как пояснила госпожа, в случае малейшего движения он лишался удовольствия, которое значило для дрессированного раба все).
Порка для Евгения новинкой не была с тех пор, как он наказал Нину в особняке Мэм-саиб. И сейчас, исполняя приказ, он старался добиться максимальной точности. Удары ложились ровно, ни один не рассек кожи мгновенно, постепенно концы плети проникали все глубже: Евгений задыхался от возбуждения при каждом взмахе, а Дик готов был спустить в любой момент. Наконец Леди скомандовала: "Хватит!", Дик поцеловал орудие наказания и плеть была убрана в шкаф, откуда Евгению не раз еще приходилось доставать ее.
Затем началась "праздничная часть" вечера.
- Чтобы Евгений это увидел, а ты получил поощрение, - обратилась к Дику хозяйка, - тебя ждет небольшое удовольствие. Стойку!
Раб замер в предписанной позе и преданно глядел на Леди, когда Евгений притащил из угла комнаты широкую скамью и подал хозяйке пару тонких резиновых перчаток. Он понимал, какое удовольствие предвкушает Дик и почему именно оно обеспечивает полное повиновение. На его месте Евгений отдался бы на милость этой женщины тотчас же, пошел бы на все ради ее власти над собой. Дик преодолел свое естество, став полностью подчиненным существом. Но зато как гармонично он дополнял свою царственную хозяйку!
