Лучники, охранявшие пленницу, менялись каждые три месяца. Стоит ли говорить, какой популярностью пользовалось теперь назначение в этот отдалённый замок. Капитану каждой смены полагалось проводить порку собственноручно. Все они были разными. Некоторые - молчаливыми и жестокими, другие - казались сочувствующими ей, хотя от этого удары их не становились более слабыми. Одним нравилось оскорблять её, называя распутницей и бесстыжей шлюхой. Другие развлекались тем, что приказывали после порки окатить морской водой, и соль нещадно жгла свежие рубцы.
Она сносила любые оскорбления со всем достоинством, которое только могла в себе найти. И терпела немыслимые страдания, чтобы сохранить любовь внутри себя.
Новые страницы "Летописи наказаний" заполнялись красивым мелким почерком Эвелины. Но все записи в дневнике были схожи в одном - в конце каждой была фраза: ": претерпела ради тебя, моя любовь".
"Когда вернётся возлюбленный, - думала Эвелина, - я отдам ему дневник, и он послужит залогом нашей любви!"
Сейчас она медленно шла по крепостной стене, наслаждаясь прохладным ночным ветерком и запахом песчаных дюн. В этом месяце исполнялось пять лет с того страшного дня, когда она была разлучена с любимым. И столько же времени провела она вдали от своего мужа, когда тот уезжал в поход.
Она в последний раз глянула на неспокойное море и вернулась в свою комнату, а чуть позже в двери повернулся ключ.
Утром она искупалась в корыте и читала Библию, спокойно ожидая, когда за ней придут. Ожидание затягивалось. Через несколько часов внимание привлёк необычный шум - стук копыт во дворе.
- Кого это принесло? - Разбираемая любопытством, высунулась она в окно и увидела, что прибыл какой-то рыцарь с отрядом солдат.
Гости в замке были явлением довольно необычным. Правда, время от времени путешественники останавливались здесь, чтобы дать отдых лошадям, и им всегда оказывался радушный приём.
"Сомнений нет, путники не упустят случая и захотят присутствовать при порке, - Эвелина печально вздохнула, - пусть смотрят!"
Женщину давно уже не беспокоило, кто присутствует при порке. К удивлению, в полдень, когда пришло время идти во двор за порцией мучений, тюремщик не появился на пороге.
- Ну, госпожа, - вместо конвоя во двор пришла служанка и принесла вместе с обедом последние новости, - проезжий рыцарь испросил дозволения лично выпороть вас! А так как оказался он отличным малым, да и французское вино из его запасов совершенно расположившим к себе тюремщиков, то главный надзиратель, поразмыслив, согласился оказать гостю такую честь - но предложил сначала отобедать! Так что ждите!
Через час женщина вернулась и сообщила о новой задержке с экзекуцией.
- Чего творится в замке! - изумлённо выпалила служанка. - Сэр рыцарь послал своих людей в лес, отдав приказ нарезать свежих ивовых ветвей! Длинною с ваш рост!
Эвелина ощутила, как при этом известии по телу пробежала дрожь. После покойного отца, единственным, кто когда-либо сёк подобным инструментом, был сэр Гилфорд Уэст!
"Неужели Господь простил меня, и услышал мои молитвы?" - Она посмотрела в окно и увидела, что отяжелевшие после сытного обеда солдаты уже развалились на солнышке, ожидая, когда узницу выведут во двор.
Она почувствовала в животе странный, необъяснимый трепет.
- Нет! - Рассердилась Эвелина сама на себя. - Не надо быть такой глупой - и немедленно успокоиться! Ива наверняка был простое совпадение, не имеющее никакого значения!
Но вот незадача - несмотря на все попытки успокоиться, остаться рассудительной и не питать напрасных надежд - дело кончилось тем, что она крепко-накрепко убедила себя - этот рыцарь послан к ней сэр Гилфордом Уэстом, а изготовление розог - сигнал!
Она не находила себе места, не могла ни читать, ни молиться, как делала обычно, и к тому времени, когда за ней пришли, впала в состоянии какого-то лихорадочного возбуждения.
- Укрепи меня, Господи! - Пошатываясь, спустилась она в сопровождении стражников по винтовой лестнице и вышла наружу, на залитый ярким солнцем двор.
Собравшаяся сегодня толпа была больше чем обычно, из-за разлетевшихся слухов о приезде незнакомого рыцаря и странных распоряжениях.
Как обычно, подошла она к кобыле и стояла там, изо всех сил стараясь скрыть охватившее нервное беспокойство.
Чуть позже из своих покоев вместе с одетым в кольчугу рыцарем появился тюремщик. Они вышли из тени на солнце и остановились позади Эвелины. Лицо гостя было скрыто шлемом, а в руках - топорщились длинные толстые ивовые прутья.
- Так вот, значит, какая Вы, леди-изменница, - отчётливо произнёс рыцарь.
Стоило ему заговорить, она мгновенно узнала голос - и чуть не потеряла сознание. После пяти долгих лет, после бессчётных жестоких наказаний, перенесённых ради него, после всех этих мучений возлюбленный был здесь.
"Господь услышал мои молитвы!" - Ей потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы не повернуться и не упасть к его ногам.
- Я верна тому, кто любит меня, сэр! - Дрожа от охвативших чувств, тихо ответила она.
Стражники стояли вокруг, и толкали друг друга локтями, недовольные тем, что наказание вот уже который раз откладывалось. Заключались пари, сможет ли рыцарь выбить из Эвелины хотя бы один крик или нет.
- Вот как? Значит, даже после этих пяти лет Вы ничуть не раскаялись в грехе, который совершили? Предав Вашего мужа и Вашу веру? - Знакомый голос набатом звучал из-под шлема.
"Боже, как его тон неподдельно суров, - ноги Эвелины задрожали от нехорошего предчувствия. - Не удивительно, если б он тоже отвернулся от меня за время своего отсутствия. И приехал сейчас только затем, чтобы выпороть - и излечить таким образом, от любви к нему. Нашел себе в Нормандии молоденькую пастушку!"Что ж, если это так, завтра же сброшусь со стены! А сейчас нужно говорить с ним!"
- Каждый вечер я молю Господа нашего о прощении за грехи мои, сэр! - Отвечая, она очень осторожно подбирала слова. - А в отношении земного господина - женщина должна следовать велению своего сердца!
- Вижу, нет у Вас никакого чувства супружеского долга или чести. Да неужто не стыдитесь Вы разврата в лесу с похотливым любовником? Или: Господи прости, уж не гордитесь ли Вы этим? Разве не придали Вам наказания ни капли смирения?
- Стыдиться мне нечего, сэр, ибо я - не шлюха, я любила и люблю! - Упрёк в распутстве больно ужалил её, но она не дрогнула и, собрав остатки сил, гордо продолжила. - Любовь - не разменная монета. Это блудницы верны тем, кто платит деньгами. А я останусь, верна только тому, кто платит мне своей любовью!
Открытый вызов и дерзкие слова были встречены возмущённым гулом толпы.
- Значит, Вы продолжаете упорствовать? Посмотрим, останешься ли ты верна своему любовнику, леди-развратница, когда розга начнёт обрабатывать твои телеса. Снимите платье!
- Пусть ваши солдаты не хватают меня своими грязными лапами! - Она разделась и встала перед ним совершенно обнажённой, сохраняю осанку аристократки.
"Если ему надо получить доказательство моей любви, пусть порет меня, словно шлюху! Может так, он поймет, что лишь ради него я терпела унижения и боль все эти годы!
Во взоре ее не было растерянности, и щеки не побледнели от страха перед такой ужасной и близкой
расправой, напротив - сознание, что теперь она сама госпожа своей судьбы, вызвало яркий румянец на смуглом лице и придало блеск глазам.
- Располагайся на кобыле, - холодно приказал рыцарь, по-прежнему не выказывая никаких признаков того, что одобряет поведение узницы.
Она глубоко вздохнула и подалась вперёд. Привычно легла животом на гладкое дерево, свесила вниз руки и ноги, предлагая выставленные ягодицы ему - своему рыцарю. Обычно она была твёрда как скала, но сегодня - сегодня руки и ноги дрожали, как у маленькой девочки, пойманной отцом на воровстве сухих фруктов из кухни.
И будто не было этих пяти лет, и словно они вернулись назад, в испещрённый солнечными пятнами лес, и опять он был позади неё. С розгой. Ничего больше не существовало для неё. Обернувшись, она увидела, как он поднял прут над покорными, трепещущими ягодицами.
Он без предупреждения хлестнул её. Эвелина резко вскинула голову - и закричала, не сумев сдержать чувств! Пять лет наказаний в один миг стёрлись из памяти. Боль была так же свежа, как в тот далекий первый раз - под сенью ивы.
- АЙ! - женщина не смогла сдержать крика. Толпа изумлённо вздохнула. Леди-гордячка всегда была так сдержанна, так терпелива, полна достоинства. Они ждали целую вечность, мечтая увидеть узницу сломленной, а не верили теперь своему счастью. Впрочем, проигравшие пари теперь мечтали лишь об одном: чтобы леди получила как можно больше мучений, раз уж они потеряли свои деньги.
Розга взлетела ещё, и тело несчастной, казалось, задрожало - всё целиком, когда она приняла удар, жадно вбирая его в себя. Не было других ощущений, способных сравниться со жгучей болью от розги на ягодицах.
Свежий прут переломился, и рыцарю пришлось выбрать новый. Снова свист и снова боль, вернувший леди к жизни! После пяти долгих лет Эвелина снова жила, и нерушимая броня воли рухнула, словно песочный замок под ударом волны. Толпа никогда не слышала, чтобы она так кричала или корчилась раньше. Казалось, она утратила всякий стыд. Нет чтобы скрывать свои страдания, таить их внутри себя, как делала всегда, так она ж, напротив, демонстрировала каждому, кто видел её, полный эффект каждого удара. Будто стремилась показать всем, что делает с ней розга.
- Ну, браток, порядок, - Один из стражников, глядя на неё во все глаза, подтолкнул соседа локтем и подмигнул, - после такого она наверняка кинется молить мужа о прощении".
А ей было всё равно. "Какое там унижение, - в голове Эвелины все перемешалось, - всё, чем я живу сейчас, были его удары, такие же беспощадные, как если бы перед ним стояла приговорённая к наказанию шлюха!" Он жестоко сёк, и розга несла нестерпимую боль, и ягодицы заалели так же яростно, как у любой женщины во время порки.
