Розовая от волнения, не вольно замешкавшись, она повернулась спиной, слегка нагнувшись и спустив кончиками пальцев к низу тёмные трусики.
Он, слегка размахнувшись, и тихо свистнув прутом, резко легонько шлёпнул по нервно сжавшимся ягодицам.
- Ой! Жанна, взмахнув головой, рассыпая длинные, тёмные волосы по плечам упала округлой грудью на стол, вцепившись в него лакированными ноготками, - добровольно и с любопытством отдаваясь на растерзание жестокому изуверу.
- Вы вели себя грубо, Жанна.
- Извините. Извините …
Свист прута и обжигающая боль, заставили Жанну стиснуть зубки.
- Я не буду дерзить и наглеть. Обещаю! Ай! Ай!
Николай принялся, приговаривая и поучая, не спеша стегать захмелевшую Жанну по быстро розовеющим ягодицам, да так ловко и умело, что лёгкий, ритмичный посвист прута, переходя в эдакую своеобразную мелодию с Жанниным жалобным повизгиванием, разлетался эхом по мрачным, тёмным этажам заброшенного новой жизнью здания. Вслед за свистом приходила и острая обжигавшая боль, отдававшаяся новым звонким вскриком в опустевшие, холодные коридоры.
Жанна, дрожа ягодицами и перебирая ногами при каждом ударе, умоляла Николая Григорьевича прекратить назначенное ей наказание, лишь распаляя этим безжалостного изувера. Прикрыв глаза, она, сжимая ягодицы, звонко и жалобно подвывала под каждый новый свистящий взмах, дрессирующего её прута.
Наконец, покончив с необходимым, Николай Григорьевич одним рывком усадил Жанну горящими ягодицами на прохладный стол. Заиграв в розовом влагалище указательным и средним палацем, а большим с клитором. Жанна, обхватив его за плечи, обжигая горячим дыханием, покорно прижалась к нему, нежно и страстно целуя. Спустя пару минут, она, дрожа, истекала влагой по умелым пальцам.
Ещё раз, поцеловав сладкий, широко раскрытый ротик он, отстранившись на шаг и неотрывно глядя в её горящие страстью глаза, поманил её пальцем к себе. Она же, соскользнув со стола, освободилась от нелепо спущенных к лодыжкам трусиков. Он подал знак, - и Жанна, впервые, несмело положила ладони на затылок, возбуждённо прочувствовав, как твердеют соски, и наливается грудь в нежных чашечках бюстгальтера, призывно заливаясь румянцем. Холодный взгляд Николая Григорьевича, скользнул по алым щёчкам, оценивающе прошёлся по женственной фигурке, с круглыми мячиками грудей, украшенными твёрдыми комочками сосков, рвущихся на свободу сквозь нежную ткань, по тонкой блузке, по бретельке бюстгальтера на беззащитном плече. Затем взгляд спустился в животик, украшенный розовым пупком. Скользнув в аккуратно выбритый лобок, оценил нежную красоту беззащитных розовых губок, прошёлся по длинным мускулистым ножкам и круглой попе, украшенной аккуратным маленьким белым треугольником, не загоревшей кожи да разрисованными им на ней розовыми тонкими полосками. Неспешно прошёлся по алым ноготкам, да по тоненькой серебряной цепочке на лодыжке, а затем вернулся в пылавшие страстью глаза. Его прохладная ладонь призывно коснулась подбородка, и Жанна, чувствуя биение сердца, точно как в заворожившем её порно, с готовностью приоткрыла рот, высунув наружу кончик алого язычка. Николай, удовлетворённо поласкав прохладной ладонью пылавшую щёчку, призывно нажал на округлое плечо, расстегнув брюки. Жанна покорно опустилась на колени. Пару шлепков по ладошкам обучили их скреститься над попой, а лёгкая пощёчина, заботливо рассказала, ей о том, что необходимо раскрыв рот и чуть высунув язык, прикрыв глаза не двигаться. Затем он, заботливо положив ладонь на затылок, ввёл во взволнованно тяжело задышавший алый ротик отяжелевший член, двигая им в нём, как двигал бы им во влагалище. Прислушиваясь к ощущениям, порой ощущая им зубки и скользкий язычок, а порой и сжимавшееся в спазме горло, да ещё и скользящие губки, плотно охватившие одеревеневший ствол и обильно орошавшие его слюной. Не обращая никакого внимания на хрипы, стоны и рвотные позывы задыхавшейся Жанны, от глубоко забивавшегося в рот немилосердного члена, Николай Григорьевич продолжал усердно долбить в её тёплый, влажный, скользкий рот. Наконец, разрядившись в нём куда - то глубоко, глубоко, он, удовлетворённо фыркнув, отстранился.
Оказавшись, наконец, дома Жанна пыталась прийти в себя, осознавая всё произошедшее. Её сердце бешено колотилось, она ощущала себя оскорблённой и использованной. Стыд, волнение, злость, а больше всего, к своему собственному стыду, полное удовлетворение, и какое - то душевное спокойствие. Словно от прыжка с в туманную глубину горной расщелины, мечта о котором, наконец - то сбылась.
Утром, Николай Григорьевич решив покурить на свежем воздухе, столкнулся с Жанной. Посмотрев на него круглыми от испуга глазами, она на секунду замерла. Он вопросительно посмотрел: Она села напротив, доставая сигаретку.
- Вы, Жанна, что то позабыли – Он пристально посмотрел на неё.
Жанна, отложив сигарету, превозмогая себя, встала и, приветствуя его, грациозно присела перед ним, опустив при этом длинные ресницы.
- Затем он с улыбкой предложил ей сесть.
Они сидели одни, пуская дым в холодевшее осенним ветерком безоблачное небо.
- Если вас беспокоят ссадины, зайдёмте ко мне, у меня есть отличная мазь.
- Спасибо.
- Вы отчего-то на меня обиженны, но между тем, то, что произошло, именно то, к чему вас так влечёт, - не лишайте же себя столь изысканных удовольствий. Вскоре я познакомлю моих друзей с вами, Жанна. Они помогут вам полностью раскрыть вам ваш потенциал, о котором, возможно, вы и не подозреваете. Мы, любители тематических отношений, обычные люди, собираемся как для удовлетворения наших желаний, так и для того, чтобы просто хорошо провести время. На следующей неделе у нас встреча, я дам вам о ней знать заранее. На работе же мы продолжим обычное общение,- посторонним не следует знать о наших увлечениях, -Жанна заинтересованно улыбнулась.
Пролетела неделя. Последние несколько дней Жанна не встречалась с Николаем Григорьевичем – он был в отпуске. Она уже подумывала о том, что он позабыл о ней, да и хорошо бы и ей позабыть обо всём, когда, вдруг, находясь дома, она получила сообщение с датой, временем и местом встречи. Впрочем, у неё был выбор – согласиться или отказаться. Она, разволновавшись словно пойманная в силки птичка, решила сразу же отказаться. Затем решила согласиться. Вновь решила отказаться. Весь вечер она думала лишь об одном, возбуждаясь от представляемых картин. Просмотрев перед сном несколько тематических фильмов, засыпая, она решила идти на встречу, так жадно манившую её. Будь, что будет, думала она засыпая. В жизни надо испытать всё. Вдруг это моё. Ты ведь этого хочешь,- шептало ей из глубины души подсознание.
Весь следующий день был наполнен мыслями лишь об одном. Жанна, прихорашиваясь для неизвестных людей, уже готовила себя к встрече с ними. Посетила салон, поухаживала за собой, выбирала бельё. Наконец, она была готова. Раскрыв зонтик, поспешила по быстро темневшей улице, брызнувшей в лицо мелкими холодными капельками ночного дождя к метро. Спустя четверть часа она послушно стояла в указанном месте, замерзая и нервничая, в нетерпении поглядывая на часы. Наконец, у светофора показалась знакомая машина. Дверь растворилась, и знакомый голос пригласил её внутрь. Радостно подставив щёчку под поцелуй, она, обретая определённость, уселась в машину, увозившую её в неизвестность.
- Николай здравствуй!- большой хорошо натопленный дом была заполнен гостями. Мужчины и женщины радостно приветствовали Николая Григорьевича.
- А это и есть обещанная гостья?! Она прекрасна!– Как вас зовут? Жанна! Мы вам рады.
Кто – то пожимал ей протянутую ладонь, кто-то нежно и многообещающе целовал в щёчку.
Наконец, все расселись за стол, спустя не которое время и не которое количество выпитого спиртного, все разговорились, обсуждая бизнес, поездки и общих знакомых.
Наконец, наступило время - наступила тишина.
- Господа, я хочу представить вам Жанну. Жанна определённо имеет склонность к тематическим отношениям и нуждается в необходимом ей особом воспитании. Как и кому с ней быть - решать нам.
Жанна, сидя за столом, жалобно посмотрела на Николая Григорьевича.
Жанна, ну же, Жанна,- услышала она отовсюду.
Ей указывали встать перед ними.
Выйдя на середину комнаты, она застыла в нерешительности и вдруг услышала строгий голос,- Разденьтесь, покажите нам себя!
Жанна, презрительно вздохнув, расстегнула и сбросила юбку, затем верх, оставшись в алом белье.
Посмотрев на пристально разглядывавших её людей, Жанне, которой никогда прежде не приходилось так раздеваться, вдруг стало невыносимо стыдно. Закрыв ладонями, лицо она застыла во вдруг наступившей тишине.
- Нет! Нет!
Она не видела, как за столом одобрительно зашумели, переглядываясь.
- Донага не надо. Вновь раздался спокойный мужской голос. Опустите руки. Не надо нас стесняться. Вы будете носить нам напитки и еду. Ступайте на кухню.
- Где вы нашли такое сокровище?!
- Да она прекрасна!
- Я готов вам отдать двух моих, взамен вашей!
- Господа, она не моя. Она бесхозна. Я привёл её сюда, чтобы мы решили, кто из нас даст ей наилучшее воспитание. Вы же видите…
- Она совершенно не развращена, но довольно решительна в желаниях.
- Первой буду Я! Короткостриженая блондинка решительно посмотрела на остальных.
- Вы, мужчины, влюбчивы, да к тому же, не так строги с красивыми девушками. Первой воспитывать буду Я, а после моей дрессуры любой из вас, кто пожелает.
- Госпожа Натали права. Раздались взволнованные голоса.
- Хорошо, хорошо! Я передам её ей,- Николай посмотрел на окружающих. Первой будет Натали, надеюсь, она будет ею хорошо обучена, - произнес Николай Григорьевич.
- Будьте спокойны, она превратит её в хорошо выдрессированную рабыню.
