Яна на постели спиной вверх съежилась, колени под себя подтянула, темно-русой головой в подушку зарылась - легче ей так, видно:
Не стал ей позу менять - рубашку завернул, изловчился и пальцем в смазке по расщелинке пройдясь, наконечник вставил. А как вода пошла, Янка вздохнула, и сама тихонько на бок повалилась:
Перехожу к Юлькиной постели. Та - одеяло откинула, и лежит, попку в кружевных трусиках выставив.
Они хоть и символические почти, а все равно - помеха. Осторожно, чтобы не порвать, стягиваю трусики ниже коленок, а дальше Юлька сама ногами помотала - они мимо меня и пролетели:
Ягодицы ее узенькие раскрываю, принимаюсь смазывать, а ее от боли все трясти начинает.
- Ну, милая, ну, дочка, потерпи, пожалуйста, все будет хорошо: - шепчу ей:
Они мне все вообще-то в дочери по возрасту годятся, но "дочкой" я только Юльку называл:
Осторожненько наконечник в дырочку погружаю, кран повернул, у Юльки внутри булькнуло, я застежку лифчика ей расстегнул, чтоб дышалось легче.
Стул посредине комнаты поставил, сел, дух перевожу - утомился, однако:
В цирке на гастролях подчас гримерок на всех не хватает, так что голым задом нас, как ежа - не удивишь и не напугаешь:
Но вот смотрю я на пять лежащих девиц, тылом ко мне повернутых, и, честно скажу, - впечатляет:
Еще замечаю, что все они по-разному воду в себя принимают. У Татьяны даже со спины видно, как живот ходуном ходит, а у Людмилы дыхание почти незаметно, - но и у той и у другой - как вдохнут - мешок с водой заметно пустеет.
Эля лежит, пальцами простыню комкает, колени медленно сжимает - разжимает.
Яна калачиком свернулась, руками себя за плечи обхватила и часто, по-собачьи дышит. А Юлька на боку вытянулась, одну ногу чуть ли не к груди подтянула и изредка всем телом вздрагивает.
Минут пять прошло, смотрю, мешки совсем плоские стали.
Значит - второе отделение:
Встаю, обход по кругу начинаю.
Краны перекрываю, наконечники осторожно вытаскиваю, да девчонок одеялами прикрываю, что расслабленнее были.
Лежат девицы, постанывают, но терпят.
Еще минут десять подождал, - Можно! - говорю.
Тут мои пациентки с постелей срываются, и каждая над своим ведром зависает.
Может и есть кто, кого подобное зрелище привлекает - я не из таких, к окну подошел - стал на купол цирка смотреть:
А за спиной у меня пять водопадов шумят, да так, что Ниагара с Викторией - отдыхают.
Слышу - затихать стало, бумага туалетная зашуршала, подождал чуть-чуть, поворачиваюсь - все пятеро по койкам лежат. В себя приходят:
Ну, на прощанье я им в задницы вколол кое-чего для тонуса, из личных запасов, чего в простых аптеках не продают, есть у нас свои маленькие секреты:
Из комнаты вышел, ребят-ассистентов позвал, попросил ведра вытащить и проследить, чтоб девчонок три часа никто не беспокоил. Они, правда, слегка повозмущались, но ребята отзывчивые - все сделали, а я пошел своих бурых артистов проведать, им настроение поднять, да и перекусить пора было:
Через пару часов возвращаюсь - заглядываю к девчонкам в комнату - и немею.
Никого нет, все блестит, кровати свежайшие, а запах: Весенний сад, одним словом:
- Где, - спрашиваю, - Свиридовы?
- На манеже, - отвечают, - репетируют:
Иду в цирк, из бокового прохода смотрю - точно - хоть и чуть бледнее на лицо, чем всегда, но работают чисто, с куражом:
Ну, помогло, значит:
Вечернее представление в полном объеме заявили. Я со своими мохнатыми артистами номер отработал нормально - они, голубчики, чувствуют, когда у дрессировщика на душе хорошо, и работают с удовольствием:
Свиридовы от моего номера, через интермедию клоунов-коверных выступают. Пока зверей по клеткам развели, слышу оркестр на финал пошел играть. Бегу по форгангу к занавесу, в щелку смотрю.
На манеже девчонки финальную пирамиду построили. Татьяна с Людмилой нижние брусья на плечах удерживают, на тех брусьях Эля с Яной стоят и на поднятых руках вторые брусья держат, а на них Юлька на руках стойку со шпагатом делает, руками перехватываясь, по оси поворачивается, под разноцветными прожекторами блестки на колготках посверкивают:
Тут оркестр барабанную дробь пустил. Тишина:
Юлька на брусьях встает.
Эля с Яной ее высоко вверх подбрасывают, а сами, скинув брусья униформистам, задним сальто на манеж слетают, а Юлька тройным сальто в воздухе пролетев, на нижние брусья встает, кувырок на руки, шпагат, еще кувырок, соскок, улыбка, общий поклон.
Оркестр гремит, сектора ревут:
Девчонки с манежа выбежали, все пятеро на мне с поцелуями повисли, чуть не задушили - еле на ногах устоял, но тут, меня от верной гибели спасая, шпрехшталмейстер (правда, теперь его по канцелярски - инспектор манежа называют) их вновь на поклон вызвал, так что я отдышаться смог, и быстренько в гостиницу порулил, от греха подальше.
Вот такая позапрошлогодняя история была:
Однако, заговорился я с вами - инспектор уже номер с батутами объявил...
Значит и мой - скоро.
Пойду я, переодеваться пора.
