Сарай парил навозом и свежим силосом, с улицы казалось что в нем очень тепло, даже жарко.
В лаборатории Раиса, одетая в безупречный белый халат, молча протянула гостю кружку молока и ломоть сыра:
- Попей свеженького, Малыш.
Саша молча принял кружку и начал пить. Он знал, что молоко на хозяйских фермах получают по — честному: оно не разбавленное и чистое, как снег.
Для своих Хозяин продукты не жалел, тут ели и пили от пуза. Да и в общем и целом ферма была богатой, благополучной, Барин не мешал своим людям богатеть.
Пока Саша пил, Раиса внимательно и жалеючи смотрела на него. Она приходилась ему какой - то дальней родственницей, и всегда заботилась об этом худеньком пареньке — безотцовщине. Но неизменно в ее ласковом взгляде, в этих красивых, карих глазах было нечто иное, чем материнское, там было любопытство, женский интерес и обожание, и юношу это смущало.
- Мне завтра вещи надо перевести, поможешь? - Спросила хозяйка лаборатории, принимая пустую кружку. - Там немного: два мешка с бельем, плазма и посуда.
- Откуда — куда? - Отер губы парень.
- Тю, а то ты не знаешь, - смеялась красивыми глазами женщина. - Из моего старого дома в новый. Не все еще переправила. А дом продался.
- Хорошо. Во сколько?
- Подъезжай к 7 вечера к моему старому…
- Ладно, только если Хозяин не припашет.
- Не припашет. У него завтра на вечер свои интересные дела, - загадочно подмигнула приветливая баба:
- Кстати, какой у тебя размер ноги?
- Сороковой. А зачем тебе? - Удивился «Малыш».
Назавтра было воскресенье, единственный выходной на неделе, Саша собирался отдохнуть, не заводить машину. По выходным он держал Крокодила дома, чтобы быть в готовности в случае экстренного вызова. Влюбленному пареньку хотелось провести вечер со своей девушкой Женей, но молоко сделало свое дело, «молокосос» теперь чувствовал себя обязанным, да и вообще, как же не помочь одинокой и такой сердечной женщине.
Христофорыч дозором обошел свою ферму и ввалился в машину явно довольный результатом:
- Давай, Сашка, поставь радио какое — нибудь хорошее. Горьких песен хочу, тоскливо мне чтой — то, Саня, - грохнул он картузом по торпеде.
Машина выбралась на большак, и понеслось село навстречу ей, радушно распахивая улицы, как полы тулупа. Улицы менялись, перетекая одна в другую, и лишь высокий шпиль колокольни все время стоял на месте вдалеке, торчал как шприц иглой в небо.
Ветер гнет калины ветви,
Я теперь не пропаду,
Надо мною Солнце светит,
Я по прежнему в цвету.
III.
В тот день Женя не прислала Санчо заветное смс, не отвечала она и на звонки, хотя гудки шли. Ухожер жутко переживал, едва дождался вечера и выехал к последнему автобусу, встречать любимую.
Из желтого автобуса она вышла последней, рассеянная и задумчивая, кавалер кинулся навстречу, взял у нее пакет — она обычно привозила с собой продукты, раскрыл перед ней дверь Крокодила.
Женя была миниатюрной, но дивно сложенной девушкой, она почти не пользовалась косметикой, а потому была неприметной, но ее парень знал, что вот она — то настоящая красавица и есть, и если ее лицо чуть тронуть помадой, то сразу выйдет шедевр.
Как и Саша Женя росла без отца, если у него отец утонул, когда сыну было 12 лет, то Женин папа умер от инфаркта, когда девочке едва минуло три годика.
Она была тихой скромницей при весьма боевой и активной матушке, которая, не раздумывая ввязывалась в любую бучу и за дочь «пасть порвать» могла любому.
Собственно в какой — то передряге, то ли в колхозном воровстве, то ли на чьей — то свадьбе она повредила позвоночник, травма часто давала о себе знать, и Нелли Михайловна, так звали эту женщину, неделями не вставала с постели. Понятное дело, что все заботы о матери лежали на плечах дочери, которая у Нелли была единственной.
Ни о какой учебе не могло быть и речи, маленькой семье ежедневно требовалась живая копейка, потому девушка и работала.
Любил ли Саша Женю? Это было нечто большее, чем любовь, это было какое — то упоительное восхищение, замешанное на постоянной тревоге: юноша все время был начеку, он страшно боялся, что кто — то обидит это беззащитное создание и от этого сходил с ума.
Он бы распахнул для нее все свое сердце, забрал бы ее туда всю, с ее милыми вещицами, мечтами и привычками. Он бы обустроил там, в своем сердце, для любимой все: уютный домик, зеленую лужайку, цветы и радугу, и никуда бы ее не отпускал, лишь бы только она жила, и никак, ни единым чудным своим пальчиком не соприкасалась с этим жестоким миром, где окоченевшие на морозе елки, как покойницы в холодильнике, припудренные инеем, колют своими верхушками одинокую Луну, и нет никакой жизни ни на той мертвой Луне, ни под этими елками, бросившими синие косые тени на белый — белый, холодный снег.
И только горбатые, голодные волки рыскают по этим еловым лесам, и пускают носы против ветра, чутко вынюхивая добычу.
О том, почему не писала, парень спросил у девушки уже около ее дома.
Всю дорогу они молчали. Милая Женя нахохлилась как воробышек, и мыслями была где — то далеко.
- Работы было много, праздники приближаются, - тихо ответила она.
- А если я умру без твоих весточек, ты обо мне подумала? - Пошутил жених. - О, у тебя новое колечко! - Поймал он руку любимой. - И красивое какое! - Жадно вглядывался он в ее пальчик. - Смотри — ка, сердечко, и камешек яркий, переливается, как бриллиант.
- А это и есть бриллиант? - Кокетливо двинула плечами Женя и рассмеялась:
- Нет, конечно, обычная стекляшка, а смотрится богато, правда?
- Ага.
- А ты, Санчо, у меня, как подружка, все девичьи секреты тебе интересны… Ладно, мне пора.
- Может пригласишь домой, что — нибудь посмотрим вместе, завтра ведь выходной?
Девушка коснулась пальцами его щеки и с какой — то невыразимой мольбой взглянула ему в глаза. Сашу поразила невесть откуда пришедшая неземная печаль ее глаз.
- Нет, - ответила заботливая дочь больной мамы. - Устала, работы было много, да и с мамой у меня сегодня предстоит серьезный разговор.
- О чем?
- Ну вот, тебе все надо знать.
- А на завтра какие планы? Может, прокатимся, погуляем?
- Дел накопилось: уборка, стирка. У меня ведь тоже один выходной, как и у тебя.
Сашина машина стояла под окнами любимой пока в этих окнах не погас свет…
IV.
Крокодил подкатился к дому Раисы ровно в 6 как и договаривались, хотя Саша мог и не сдержать данного обещания. Отоспаться всласть в тот день у него не получилось. С утра поднял по тревоге Христофорыч, велел встретить в райцентре на жд станции журналистку из области, которая ехала писать очерк о ферме.
Электричка привезла статную, вызывающе красивую девушку, с несколько, правда, большой головой, но это ее не портило.
Шикарно одетая в песцовую короткую шубку, простоволосая журналистка слабо гармонировала с серым пассажиропотоком, и встречающий водитель про себя удивился, что такая дива явилась своим ходом, а не на шикарном авто.
Наш герой, в общем — то, был думающим парнем.
- Вы и есть Василий Христофорович?! - Растерялась гостья, увидев Александра.
- Нет, я его водитель. Василий Христофорович ждет вас, прошу. - Распахнул он дверь.
- То то я и думаю, что зеленоваты вы для известного на всю область производителя.
- В смысле?
- Молоды очень! - Повысила голос фифа.
- Ну, как вы тут живете, в своей провинции? - Распрашивала она шофера, с интересов вглядываясь в набегающий в стекла пейзаж с белыми спинами полей, изредка ощетинившимися темными смешанными лесками.
- Нормально живем, - пожал плечами рулевой.
- А как в смысле досуга? Ну, что делаете вечерами? Дискотека, кафе, может, какой театр, хотя бы оперный?
Помада на губах этой модели была такой яркой, что рябило в глазах, полы шубки разошлись, оголив умопомрачительные женские колени в телесных чулках. Ах, как хотелось голодному девственнику погладить это колено, у него даже что - то шевельнулось в штанах.
- Да нет, наши колизеи остались в истории, - взволнованно ответил Александр и указал рукой на заброшенные колхозные фермы, - вон их руины.
Журналистка замолчала и в дороге больше не проронила ни слова.
А сосед думал: «Ты на работу собралась или на смотрины, зачем так вырядилась?» и еще: «Как же ты статью писать собралась, если не знаешь даже, как выглядит ее герой?».
Задачей молодого водителя было привезти корреспондентку в село, к офису, а дальше работать с ней и Христофорычем предстояло другому, опытному шоферу с более мощным внедорожником.
V.
Раиса ждала у ворот, кутаясь в большую, розовую куртку. Кивком она пригласила помощника в дом.
Это было жилище ее умерших родителей. Теперь у этой женщины из ИТР, с подачи хозяина фермы, появился крутой особняк, надо сказать, построенный не без вкуса, и хозяйка плавно заселялась в него, почему — то не сильно спеша покинуть отчую крышу. Надо сказать, ближайшая помощница и соратница Хозяина жила на широкую ногу и ни в чем себе не отказывала. Одевалась она со вкусом в новомодные молодежные шмотки, пользовалась самой продвинутой косметикой. У Раисы у самой было несколько машин, Саша — то и согласился на свою миссию с переездом потому, что видел себя в ней именно грузчиком.
