- Нет, ну это же надо! - на всю квартиру возмущалась Жанкина мама, Ангелина Юрьевна. В нашей школе она работала завучем. - Испортил новогодний вечер мне, а впридачу и моей сестре!
Суда по всему, она ругалась на Жанкиного папу, Павла Ивановича, который также работал у нас в школе - военруком. За глаза мы называли Павла Ивановича "Павианом" - он был здоровый и похож на обезьяну. А Жанкину маму мы звали "Ангелша" - по аналогии с "Командирша", и как вы можете догадаться, она была больше командиром, чем ангелом.
- Ой, да ничего страшного! Чего по пьяни не бывает... - оправдывался Павиан. - Если ты филолог, то нечего и выделываться, я вот тоже могу...
Его пьяные разглагольствования прервали крики Ангелины Юрьевны. Видимо, она вошла в спальню, и спалила там Жанку с Витей...
- Это что ещё такое! - хорошо поставленный учительский голос гулко разносился в притихшей квартире. - Жанна, что это за блядство! Ты же говорила, только с девочками будешь праздновать...
В ответ слышалось, как запинаясь объясняется Витя и как Жанна оправдывается виноватым голосом. Её мама, продолжающая обход квартиры, направилась на кухню.
- Так, кто у нас тут? Яна, ну конечно же! И вместе с ней Игорёк!
Ребята невнятно бормотали свои извинения.
- Не нужно мне тут оправдываться! Я знаю, что с вами сделаю. Значит так! Всем вам в следующей четверти будет стоять поведение "неуд"! Это я вам как завуч обещаю! Так и знайте!
Жанна расплакалась, причитая "Мама, мы больше не будем". Моя Танечка замерла. Я знал, как она мечтала о золотой медали - а с поведением "неуд" за четверть медаль точно не дадут.
- Что делать? - истерическим шёпотом спросила Таня. - Сейчас и нас найдут!
- Прячемся под столом! - я указал на зияющее темнотой пространство под свисающей скатертью стола. - Или ты согласна на "неуд" по поведению? Мне по барабану, я всё равно в свой техникум поступлю. Можем пойти сдаться!
- Нет-нет! Лучше под стол, - и послушно поползла в темноту.
Я приготовился было лезть следом, но решил задержаться. Через приоткрытую дверь я видел, что все стоят в коридоре. Мама Жанки продолжала ругать ребят, но ещё не входила в зал. Судя по всему, за сексом никого из ребят не застукали - и то хорошо. Витя стоял как раз напротив двери и мог видеть меня, поэтому я стал жестами показывать ему скрещенные руки - "нас нет! нет нас!", а потом пальцами по столу изображать идущего человека - "мы ушли! ушли!". И когда Ангелина Юрьевна спросила, кто здесь ещё и не в зале ли прячутся Татьяна с Алёшей - Витёк выполнил мою просьбу, ответив: "Ангелина Юрьевна, а они уже ушли, Таньке мама разрешила только до одиннадцати, ну и Алёша провожать её пошёл, и потом сразу домой".
Довольный собой, я нырнул под стол и пробрался к лежащей на полу Тане, стараясь не разбить голову об встречающиеся тут и там стулья. Таня оказалась на одном краю стола, рядом со шкафом-стенкой, а я кое-как умостился на боку с другого края - там, где под стол были задвинуты стулья. Я лёг тесно прижавшись к Танечке - места под столом оказалось совсем мало...
Такое близкое соседство со мной возмутило Таню, и она даже открыла рот чтобы что-то высказать - но тут нам пришлось затаить дыхание, потому что в зале зажёгся свет и вошла Ангелша.
- Ну да, никого нет... Значит им повезло! - констатировала Ангелша и погасила свет. - Не пойман, как говорится - не вор!
Уф... Пока пронесло... Когда Жанкина мама немного успокоилась, ребята попрощались и поспешили ретироваться. Вскоре в зал пришёл Жанкин папа, включил телевизор и устроился на диване. По телевизору шёл "Голубой огонёк", действо было в разгаре. Судя по всему, было около часа ночи.
- Сейчас Павиан уснёт, видишь какой он пьяный, - прошептал я Танюше. - И мы свалим домой...
Мы стали ждать. Но Павел Иванович не спал - он решил продолжить незаконченный спор с женой.
- Ангелина, ну ты послушай! Ну разве я виноват? Вышли мы покурить. Я начал ему рассказывать одну армейскую историю, говорю: "Был у меня один хуй в роте..." А он нагло так меня поправляет: "Не в роте, а во рту!" И с улыбочкой, главное, ехидной... Филолог хренов!
Танюша прыснула. Улыбнулся и я. Какая щекотливая тема... Так-то, пока я мечтал только об обычном сексе. Надоело дрочить, не понимая, как это происходит на самом деле. Но естественно, в будущем хотелось бы как-то познать всё многообразие секса. Включая оральный секс... Я понимал, что это следующий этап после обычного секса - всё-таки оральный секс предполагает большую степень доверия между партнёрами. Но я непременно хотел бы попробовать когда-нибудь заняться оральным сексом. Это было время, когда "разрешили" секс, которого раньше в стране советов не было. Поэтому в отношении секса мы в то время ничему не удивлялись и любые его проявления воспринимали вполне естественно.
- И за это бить морду? Ты совсем идиот... - ответила Ангелша.
- Сказал бы я, да ты обидишься. У нас просто разные точки зрения... Потому что ты баба...
- Тоже мне, моралист нашёлся! Вот я в следующий раз пошлю тебя подальше, когда попросишь сделать тебе... Кхм... - Ангелша осеклась, чтобы не сболтнуть лишнего. - Так, спим, утро вечера мудренее. А завтра днём сходим, помиримся! Сестра всё-таки...
- Ну, ещё неизвестно, помиримся мы или нет... Я бы ему ещё добавил...
- Помиритесь, куда вы денетесь. Возьмём с собой бутылку коньяку... Так, ладно - я с Жанкой в спальне ложусь. А ты, пьяная морда, спишь в зале один! Ясно?
- Так точно! - по-армейски ответил Павиан. - Я тут ещё телевизор посмотрю...
- Значит сделай телевизор потише, мы спим!
Павел Иванович сделал тише телевизор, но спать не собирался - что-то бормотал себе под нос. Видимо, спорил со своим недавним противником...
Под столом была темнотища - хоть глаз выколи. Сначала мы лежали смирно и прислушивались, что происходит вокруг. Постепенно жизнь в квартире затихла, легли спать Жанка и Ангелша, засопел на диване Павиан... Мы лежали на боку, повёрнутые друг к другу лицом. Своими губами я ощущал Танино лёгкое дыхание. Она так близко... И она так беззащитна... Ну когда ещё она подпустит меня ближе?
Вначале я придвинулся ближе и стал шептать всякие глупости... Её губы были совсем рядом, и когда я говорил, то почти касался их губами... Придвинувшись ещё ближе, я стал уже целенаправленно целовать её, вытягивая губы трубочкой и высовывая язык...
- Что ты делаешь! - попыталась возмущаться Таня. - Перестань сейчас же!
- Ну вот ещё! Я тебя спас... А ты мне даже спасибо не сказала... Вот твоя благодарность...
- Спасибо! И прекрати!
- Ну уж нет. Хочешь - кричи... Павиан проснётся, Ангелша прибежит... Найдут тебя под столом... Тебе не то, что за четверть - тебе за год "неуд" выведут!
Таня хотела увернуться - но уворачиваться было некуда. Любое дёрганье сразу услышат... И вскоре она смирилась, хотя по прежнему держала губы плотно сжатыми. Одержав эту победу, я двинулся дальше. Параллельно с поцелуями моя рука пробралась к Танюше на грудь. Танюша открыла было рот, но я снова напомнил ей - дёргаться не в её интересах. И вот я впервые трогал её сиськи - наощупь они показались мне намного больше, чем выглядели визуально, и мять их было до дрожи приятно... Они были почти правильной конической формы, с плотными сосочками.
Как долго я мечтал об этом! И вот Танюша в моих руках, я её целую, я трогаю её грудь... Но её губы плотно сжаты, а тело напряжено... А как бы я хотел ответных ласк... Как бы я хотел, чтобы моя Танюша почувствовала ко мне такую же тягу, которую я испытываю к ней... И я решил - я растоплю этот лёд! Я покажу ей всю свою любовь, всю нежность, на какую способен!
Поэтому я перестал вести себя как дорвавшийся до тела насильник. Наоборот, я стал с любовью целовать её губы, с обожанием трогать её тело, шепча при этом всякие глупые ласковые слова.
Прошло немало времени и стараний, и вдруг я явно почувствовал - Таня больше не напряжена, она расслабилась и получает удовольствие. Я ощутил, что её тело расслабилось, её дыхание участилось, а её губы стали отвечать на мои ласки. Упругость груди под моей ладошкой такой же пульсирующей упругостью передавалось в мой орган, который всё больше наливался и твердел, упираясь в Танин животик.
К сожалению, Танины грудки были в лифчике, и снять его не было никакой возможности. Поэтому вдоволь наигравшись с ними через маечку и лифчик, я переместился на живот. Танюша уже даже не возмущалась... Потратив некоторое количество времени на бесшумное вытягивание нижнего края блузки из-под юбки, я наконец добрался до её голого животика. С учётом обстоятельств я неспешно наслаждался прикосновениями к этой нежной коже... Я заметил, что от моих прикосновений он непроизвольно дёргается, словно от щекотки.
А может, она дёргается от предвкушения? Значит, пора двигаться дальше! Ну понятно же, что животик - это только промежуточный этап... Это только уловка, чтобы Танечка привыкла к моей руке внизу. Вдоволь наигравшись, я двинулся ещё ниже... Танюша была в коротенькой юбочке, едва прикрывающей милые коленки, и вот уже эта юбочка сдвинута на животик, открывая доступ к самому интересному... Моя рука скользит вниз, ощущая под собой ткань трусиков, ощущая под этой тканью упругую подушку волосиков лобка... И дальше... Дальше хода нет - её тело напряглось, а ноги плотно сжались...
- Тань, ты издеваешься? Мне закричать? Пусти! Раздвинь ноги!
- Пожалуйста... Может не надо? Я стесняюсь... - с дрожью в голосе просит она. Судя по всему, она и сама уже не в силах сопротивляться.
- Танюша! Тебе тоже будет приятно...
- Да, мне уже приятно... Я этого стесняюсь и боюсь...
- Как этого можно стесняться?
- Ты будешь думать, что я шлюха. Потому что я теку как шлюха и кайфую как шлюха...
- Глупости! Ты самая лучшая!
Танюша решительно раздвигает ноги, и моя рука движется вниз. Здесь моя рука тоже оказывается впервые, от этого дрожь предвкушения растёт, а ощущения усиливаются. Вот пальцы нащупывают борозду между двумя холмиками... В борозде тепло, под пальцами чувствуется влага... Я нажимаю пальцами там, где по моим расчётам должен располагаться вход... Пальцы погружаются на некоторую глубину и останавливаются, сдерживаемые натянутой тканью трусиков. Вот так, милая, вот сюда войдёт мой дружок... И снова, и снова... В такт пальцам я целую и целую милые губки...
