«Очень интересно, эта женщина – Моника Моррис, ей 32 года и она работает секретарем в Центральном суде. Охранник – наш информатор и если они договорятся, то он отвезет ее не на плантацию, а на базу для усиленного допроса. Может быть, что после этого она окажется там, где хочет. Нам вменено в обязанность отслеживать поступление в рабство государственных чиновников, чтобы не допустить разглашения служебной тайны!»
Мне надо было возвращаться в город.
Глава 9. Пожизненная каторга
Следующим утром я приехал в Центральный Суд чтобы присутствовать на процессе профессора Паулины Гомес. Я запарковал автомобиль в подземном гараже невдалеке от фургонов для перевозки арестованных. Было душно и очень жарко. Паулине предстоял суд на третьем этаже. Судьей будет сам Вальдез, который известен своей непримиримостью к феминисткам. 10 лет каторги – это минимум, что он им дает. И у него не бывает оправданий. Кроме простого указания срока он подробно расписывает, как именно заключенной следует его отбывать, на какие виды работ ее привлекать, и обычно он находит самые тяжкие работы и безо всякой пощады. После окончания срока эти заключенные обычно продаются в рабство частным лицам, так что, невзирая на указанный срок, фактически он становится пожизненным.
Тем временем я прошел в камеру, где заключенные ожидали суда. Она находилась тут же, в подземном этаже. Это было небольшое душное помещение, с ошейниками прикованными цепями к кольцам в каменной стене. Освещение было очень тусклым и узниц за зарешеченной дверью было видно не очень хорошо. Узницы ожидали суда, будучи прикованными, стоя с закованными за спиной руками, при этом обычно охранники регулировали цепь таким образом, что женщинам приходилось стоять на цыпочках. Большинство из них было одето в тюремную форму - платье выше колен, без рукавов и с большим вырезом на шее. Но в углу камеры стояла хорошо одетая женщина лет сорока. На ней была блузка, длинная темная юбка и туфли на высоких каблуках. Она была закована в ошейник, соединенный цепью, ее руки были скованы сзади, она была вынуждена стоять прямо, полными от ужаса глазами смотря на других узниц. Она плакала.
Тем временем охранник расстегивал ее блузку. «Нет!» - кричала она, покуда он не расстегнул ее полностью и не дошел до лифчика. Слезы катились из ее глаз, ее лицо было красным от стыда, а охранник продолжал расстегивать ее лифчик. Наконец он также упал на пол. Ее тугие груди стали видны всем окружающим. У нее была белая нежная кожа, розовые прямые соски стали в небольшие конусы. Она уже поняла, что если будет сопротивляться и биться телом, то лишь вызовет удушье. Охранник хлопнул ладонью по грудям и соски тут же отвердели. Она стояла и выслушивала его обращение: «Сейчас юбка упадет, и ты отныне будешь шлюхой. Это означает, что все твои прелести будут открыты всем мужчинам в офисе, ты будешь оказывать твоему боссу все виды услуг, которые он захочет!»
Охранник подошел к другой заключенной, стриженой молодой девушке, одетой в изодранную тюремную форму. Сквозь лохмотья было видно ее грязное тело, обильно покрытое следами от ударов кнута. Две другие заключенные были одеты также. Охранник сильнее затянул цепи, так что их руки были подняты еще выше за их спинами. Они застонали. Он подошел к третьей заключенной и сдернул с нее платье. Будучи обнаженной, она прекратила попытки вырваться. Ее тело было также покрыто следами от ударов кнутом. Он затянул цепь и вывернул ее руки. В половых губах узницы блестели кольца. Она была только что доставлена из заведения для несовершеннолетних. Сразу за ней стояла Паулина Гомес. Профессор была одета в тюремную форму на два размера меньше, из-под тонкой ткани выбивались ее груди, ягодицы, была видна и ее промежность. Это сделали специально, чтобы унизить узницу. Ее лицо было покрыто потом. Судя по всему, сегодня ее процесс будет основным.
Наконец в камере находилась обритая наголо негритянка. Ее мускулистое тело было связано толстыми цепями, казалось, что она были обернута ими дважды. Это была пойманная беглянка. Она пыталась сбежать с шахт, где отбывала пятилетний срок, но ее поймали. Сюда ее привезли только для формальности – ей будет объявлено, что она получает пожизненный срок каторги.
Тем временем, в зале суда собирались зрители, в основном студенты и работники университета. Я нашел себе место и сел. Ровно в одиннадцать судья вошел в зал и занял место в своем кресле за столом. По его приказу охранник открыл дверь и ввел заключенную.
Гомес шла медленно. Ее руки были прикованы к поясной цепи соединенной с кандалами, все цепи звенели при каждом шаге ее босых ног. Цепи позволяли сделать только маленькие шажки. Из-под тонкой материи формы можно было видеть ее груди и все изгибы ее тела. Ее усадили на стул возле места ее защитника. Она выглядела не лучшим образом, ведь она провела уже неделю в тюрьме, испытывая боль от ударов кнута, а для разнообразия – работу с членами охранников. Среди зрителей пронесся шепот. Зачитали список ее преступлений – незаконная агитация, издание запрещенной прессы, вербовка студентов в подпольное движение, хищение денег в университете и шпионаж в пользу повстанцев.
«Вы признаете себя виновной, Паулина Гомес?» - спросил судья. «Виновна!» - ответил защитник. Гомес вздрогнула в своих цепях. Тотчас же пронесся шум в зале. «Хотите что-то сказать суду?»
«Да!» - Паулина поднялась. «Сэр, мой защитник предложил мне признать вину чтобы я могла рассчитывать на снисхождение. Я признаюсь в преступлениях, но умоляю проявить ко мне милость. Я окажу любую помощь государству, прошу Вас дать возможность искупить мою вину и позволить работать в университете!» - Паулина покрылась краской.
«Стойте по-прежнему, Гомес!» - судья продолжил – «Вы признаны виновной в серии тяжких преступлений. Пользуясь своим статусом профессора, вы агитировали женщин к борьбе против правительства, вербовали сторонников повстанцев, отправляли их для тренировок в лагеря повстанцев, нарушали законы страны. Поэтому Я приговариваю Вас к пожизненной каторге. Первый год заключения вы проведете в тюрьме самого строгого режима с обязательным привлечением к труду на шахтах и в полях. К вам будут привозиться посетители. Чтобы они посмотрели, что будет с теми, кто не ценит свое положение профессора. Вас будут привозить в университет, и выставлять для обозрения в воспитательных целях. Я детально указал, как вас следует содержать. Рабочий день будет не менее 16 часов без выходных. Вам не будет положена никакая одежда. Из обуви только в шахту будут выдаваться рабочие ботинки. Вы всегда будете закованы в ручные, ножные кандалы, поясную цепь и ошейник. Охранники будут применять в виде наказания дубинки, палки, кнуты и электрошокеры. Пока не будете работать – руки будут скованы сзади за спиной. За мелкие нарушения будете наказываться кнутом, не менее 30 ударов, половина из которых – по грудям. В других случаях – содержание в карцере до 3 месяцев, с применением защелок на соски и половые губы, порка кнутом, строгие цепи и тому подобное. Никаких ограничений для применения ящиков, ям наказаний и так далее. При конвоировании между учреждениями – самый тесный ящик, без пищи и воды. Все волосы сбриваются, включая волосы на голове и брови. На ночь запирать в камеру без мебели и туалета. Испражнения – только в миску в обязательном присутствии охранника. Применять жесткие фиксирующие цепи. Рекомендуется применять шлемы, затычки и кляпы. Мытье не разрешается, в случае крайней необходимости – легкое обмывание. Для посетителей вы всегда будете только в цепях. Обязательно подвязывать груди во время работы. Во время посещений предписываются специальные наказания, а также сексуальные услуги. В ходе начальной тренировки в соски, нос, половые губы и клитор будут вставлены металлические кольца. К кольцам в половых губах будут прикреплены цепочки, чтобы оставлять влагалище полностью открытым для обозрения во время посещений. Допускается проводить осмотры и в других случаях. Через шесть месяцев – вовлекать в насильственную лактацию будем инъекций в соски. По решению начальника тюрьмы заключенная может направляться для оказания сексуальных услуг, как в городских борделях, так и на улице. Может привлекаться в качестве шлюхи безо всяких ограничений до шести месяцев подряд, особенно в солдатских казармах!»
Паулина от удивления раскрыла рот и неподвижным взглядом смотрела на судью. Она ничего не могла сказать. Ведь это было для нее шоком – ее адвокат, убедил ее признать вину, пообещав, что она не будет строго наказана. Охранники начали приближаться к ней, но Паулина никак не отреагировала. Она по-прежнему смотрела на судью. В это время какая-то молодая женщина из числа зрителей развернула плакат со словами «Да здравствуют повстанцы! Свободу Профессору Гомес!», в ту же секунду раздался выстрел. Она выстрелила в сторону судьи из дамского пистолета. Охранники выбили оружие и повалили ее на пол. Тут же вместе с ворвавшимися в зал полицейскими они скрутили покушавшуюся и вынесли ее из зала.
А Паулина смотрела на это безучастно. Ее выбившиеся из-под формы груди тяжело качались в такт дыханию. Сгорая от стыда, она смотрела в пол. После выстрела в зале стояла мертвая тишина. Судья продолжил: «Вы все убедились в мерзости и опасности, исходящей от повстанцев. Такие люди как Вы, Гомес, заслуживают самого строгого наказания безо всяких снисхождений. В тюрьме Вы осознаете, как низко пали и что именно Вы заслуживаете. Увести ее. Суд окончен!»
Я прошел за Гомес с охранниками. В коридоре нам встретилась та заключенная, что была хорошо одета. Сейчас из одежды на ней оставалась только юбка и туфли. Ее руки были скованы назад, она рыдала: «Прошу вас, прикройте мне грудь! Я не могу так появляться в суде! Я же офис-менеджер, меня могут узнать!» Дружный смех охранников был ей ответом.
