- Благодарю вас, мой господин.
Айк дождался пока я приду в себя и смогу снова усесться на колени в позе покорности, после чего проговорил:
- Теперь я хочу взять тебя в зад, раб.
- Прошу вас, если вам только так угодно, мой господин. Благодарю вас, господин, - проговорил я, всё ещё сквозь сведённые от боли зубы и принялся медленно, испытывая неприятные ощущения в каждом движении, переползать в позу раком.
Айк пристроился сзади, задрал на себе тунику и резким движением вошёл в меня.
- Ай! – вскрикнул я, прогибаясь всем телом.
- Тебе это нравится раб? – услышал я за собой голос Айка.
- Да-а, мой господин, - процедил я. – Я в восторге, что вы согласились взять меня.
- Для чего ты живёшь на свете, раб? – спросил Айк, вгоняя в меня свой член.
- Чтобы служить вам мой господин.
- Что для тебя высшая радость?
- Ваше удовольствие, мой господин.
Айк продолжал долбить меня. Я поднял глаза на старцев, которые были как раз передо мной. Те с интересом наблюдали за происходящем. Не знаю зачем, но я выкрикнул:
- Мой господин самый лучший! Он истинный воин! Для меня честь служить ему!
- Не переигрывай, Фиолетовый, - услышал я а спиной голос Айка.
Один из старцев встал из-за стола, подошёл ко мне, встал на одно колено, взял меня за подбородок, поднял мою голову и заглянул мне в глаза. На мгновение мне показалось, что меня протыкают насквозь с двух сторон, Айк своим членом через задницу и этот старик своим взглядом через глаза.
Старик, между тем, поднялся на ноги и вернулся за стол. В этот момент Айк кончил в меня, поднялся, оправил тунику, поклонился старцам и произнёс:
- Задание выполнено, благородная комиссия.
Старцы склонились к столу и начали о чём-то тихо переговариваться. Я так и остался стоять в позе раком, чувствуя, как по внутренней стороне бёдер течёт сперма. К боли в яйцах, прибавилась ещё и боль в анусе. Айк весьма жёстко отодрал меня перед комиссией.
Наконец старец сидевший посередине поднялся и объявил:
- Комиссия свидетельствует, что раб сломлен, полностью подчинён и искренен с своей покорности господину. Учитывая, что исходно выбранный для испытания раб был отнесён к пятому классу сложности, за прохождение испытания по укрощению раба благородному Айку присуждается сто баллов из ста возможных. Поздравляем, благородный Айк! Ты можешь быть свободен.
На лице Айка не дрогнул ни один мускул. Он сдержанно поклонился и направился к выходу, сделав мне знак следовать за ним. Я поднялся, корчась от боли, сделал небольшой шажок, причинивший мне море неприятных ощущений, ещё один и понял, что таким темпом буду ковылять из зала минут пять. Айк быстро удалялся, не оглядываясь на меня. Догнать его у меня не было ни единого шанса. Что же делать?
Краем глаза я увидел, что секретарь что-то сказал в переговорное устройство. В зал вбежали два крепких раба среднего возраста, подхватили меня на руки и бегом понесли следом за Айком.
Так и не оборачиваясь, Айк дошагал до своего флаера и сел в кабину. Рабы бросили меня в багажное отделение и захлопнули дверь. Я почувствовал, что флаер взлетает.
Плохо помню, как мы добрались до дома. Кажется приземлив флаер, Айк просто открыл люк багажного отделения и ушёл. Через несколько минут за мной прибежал Зелёный, помог мне выбраться из багажного отсека и повёл в дом. Я всё ещё с трудом передвигал ноги.
Когда мы проходили мимо гостиной, я слышал восторженный голос хозяина дома:
- И всё же сто баллов, сынок! Сто!!! Раб пятого класса сложности! Я горжусь тобой!
Но к господам меня не повели. Зелёный отвёл меня в мою комнату и оставил там. Тогда впервые у меня закралось подозрение, что меня развели, попытка самоубийства Айка была лишь игрой с целью подчинить непокорного раба и благодарность «такая как это делается на Бокарсе» будет состоять в том, что я до конца своих дней останусь рабом в этом жестоком мире.
Примерно через час пришла Синяя, оставила мне миску с едой и ушла, закрыв за собой дверь. Я остался наедине со своими мыслями. Так я и досидел до вечера, наедине со своими мрачными мыслями, а потом забылся тревожным сном.
Потекли дни. Айк не вызывал меня, и я даже не видел его. Меня даже не занимали работой по дому и не заставляли прислуживать господам за столом. Я просто сидел в своей комнате, совершенно опустошённый и уничтоженный. Синяя выводила меня мыться и приносила мне еду, но ни разу не предложила мне себя и достаточно твёрдо отвергала мои «подкаты» и откровенные намёки. Один раз она даже поинтересовалась, работает ли у меня то, что между ногами, после того как хозяин двинул меня по яйцам перед комиссией, а когда я показал её в ответ член в рабочем положении, жестоко высмеяла цветочек вытатуированный у меня на лобке, на что, конечно, не решилась бы, если бы не имела санкции хозяев.
«Если уж Айк так жестоко обманул меня, мог бы хоть дать Синюю трахнуть, - печально думал я, удовлетворяя свои естественные половые потребности с помощью правой руки вспоминая когда-то доступные прелести Синей. – В конце концов, ведь это благодаря мне он сдал чуть не проваленный экзамен».
И всё же, спрашивая себя в сотый раз, я постоянно понимал, что не жалею о сделанном. Удивительно, но так жестоко обошедшийся со мной Айк не вызывал у меня больше ненависти. Я уважал его как воина, хоть и хитростью победившего меня, но всё же сильного, отважного, верного своим принципам, бесстрашно глядящего в лицо смерти. Я проиграл ему, но проиграть более сильному не позор. И ведь я и правда спас его от страшного позора. Это я знал точно. А то, как он «отблагодарил меня, пусть будет на его совести. Возможно, и правда «так принято на Бокарсе». Что же делать теперь. Может свить верёвку из простыни, накинуть на крюк под потолком и… Ну уж нет. Пока я жив, я буду сражаться. Пока есть хоть полшанса спастись, я сделаю всё для этого. Пусть я проиграл, но это поражение будет мне уроком, который научит побеждать в будущем.
Так прошло около двух недель. И вот однажды утром, открыв глаза, я увидел перед собой Айка. Он был в тоге, на пальце у него блистал массивный золотой перстень с зелёным драгоценным камнем.
- Следуй за мной, Фиолетовый, - бросил он и направился к выходу из комнаты.
- Слушаюсь, мой господин, - без особого энтузиазма ответил я, надел набедренную повязку и последовал за ним.
Было ещё раннее утро и дом спал. Шагая за Айком, я думал: «А не влепить ли тебе сейчас кулаком в затылок, Айк? За всё хорошее, а? Думаешь развёл меня? Ну да, развёл. Но это не значит, что я не отвечу. Ты же сам знаешь с кем имеешь дело. Думаешь победил, расслабился? А вот если сейчас…»
Впрочем, окинув взглядом статную фигуру Айка, оценив его пружинную походку, я понял, что сейчас ничего не будет. Вернее будет всё, чего захочет он. Этот стервец был и сейчас готов к нападению, держал нужную дистанцию, прислушивался к моим движениям. Уверен, даже тога не помешает ему скрутить меня, решись я на нападение. Вот ведь чёрт!
Мы вышли на поляну перед домом и направились к флаеру и тут меня осенило: «Он собирается отвезти меня к Укону! Он решил выполнить наш уговор! Я зря о нём так плохо думал!»
Повинуясь жесту Айка, я полез в багажное отделение. Моё сердце стучало в бешенном ритме. Неужели свобода?! Дверь захлопнулась, мы взлетели. Когда же, после приземления, Айк распахнул дверь, я сразу упал духом. Перед нами было незнакомое мне здание с колоннами, а вовсе не ожидаемый мной берег Укона. Что ещё за подлянку наметил этот подонок?
Мы прошли пустынными коридорами какого-то неизвестного мне общественного заведения. Одну, оказавшуюся на нашем пути массивную стальную дверь Айк открыл, приложив к встроенному замку свой перстень. Потом снова потянулись коридоры и переходы. И вот мы вошли в небольшую комнату, вдоль одной из стен которой стояли шкафчики, почти как в наших бассейнах, а у другой стены находилась раковина, такая какие я привык видеть в нашем мире. С дня похищения не видел таких. Это зачем?
- Умойся, - Айк указал на раковину.
- Слушаюсь, господин, - машинально ответил я и подошёл к раковине.
Мыло, бритва с лезвием, а не машинка которой Синяя снимала мою щетину, когда она становилась слишком заметной, пена для бритья Gilette. Это всё из нашего мира. Что за маскарад?
Впрочем, Айк явно не намеривался давать лишних пояснений. Я побрился и умылся. Сразу после этого Айк открыл один из шкафчиков и приказал:
- Одевайся.
Я заглянул внутрь и остолбенел. В шкафчике была одежда нашего мира. На мой недоумённый взгляд Айк лишь поморщился и рыкнул:
- Одевайся. Чего ждёшь?
Я начал доставать одежду. Всё фирменные, очень недешёвые вещи: джинсы Levis, пиджак и рубашка D&G, А вот спортивные полуботинки Ash. Даже не слышал о такой марке. Это что, натуральная кожа? Крокодиловая, что ли? Впервые держу такие в руках. Они одни стоят, наверное, за тысячу долларов. Офигеть, да тут даже нижнее бельё от BOTTEGA VENETA! Всё новое, словно прямо с полки бутика на Кузнецком Мосту. Что за маскарад задумал Айк?
Я оделся и обнаружил что вся одежда словно специально сшита на меня. Взглянув в зеркало, я увидел себя разодетого как настоящий московский мажор. Ни дать ни взять сынок депутата, или министра, или даже генерала ФСБ. Даже фиолетовые волосы не диссонировали, а дополняли образ молодого прожигателя жизни под сенью какого-нибудь высокопоставленного «слуги народа» или олигарха, не меньше.
- Пошли, - поманил меня за собой Айк.
Мы снова вышли в коридор, потом свернули в его боковое ответвление и снова оказались перед массивной железной дверь. Айк опять отпер её с помощью своего перстня, и мы прошли в просторный пустынный зал. Прямо перед нами располагалась ещё одна, массивная металлическая дверь, какие бывают, наверное, только в банковских хранилищах или бомбоубежищах призванных защитить от ядерного взрыва.
