Нет, дело было в другом. Впрочем, с новой вспышкой чувств это тоже было связано. Даша все чаще начала замечать, как отец смотрит на нее. Ну, иначе. Не так, как обычно. Краснеет, отводит взгляд... А потом снова смотрит. Ощупывает глазами. Даша всегда ходила по дому в коротких халатиках и никогда раньше не замечала за отцом ничего подобного. Но после восемнадцатого дня рождения Даши папа словно увидел в дочери нечто новое, прекрасный, едва распустившийся цветок, милого ангела, который вот он, только руку протяни...
Но отец никогда не протягивал руки. Даже близко. Более того, если до восемнадцатилетия он иногда позволял себе приласкать дочку, погладить ее по волосам или поцеловать в щечку, то теперь все жесты близости перешли в дистанционный формат. Дашенька чувствовала новое отношение папы к ней, тянущее чувство внизу живота, липкий страх нового, неизведанного и в ужасе от своих мыслей убегала в комнату, где в блаженстве запускала ладошку под трусики и ласкала себя до изнеможения.
Даша понимала, что нужно изменить традиции ходить по дому в коротких халатиках, запахнутых так, что папе открывался великолепный вид на грудь дочери. Но она ничего не могла с собой поделать — ей нравилось чувствовать на себе взгляд отца, она получала почти физическое наслаждения от осознания того, какие мысли сейчас рождались в голове папы в отношении собственного ребенка. Дашенька начала ронять предметы, наклоняться за ними, наблюдая за папиной реакцией, невзначай касаться его своими формами и даже иногда «забывала» закрывать дверь ванной комнаты, видя дрожащую тень на занавеске и слыша тихие хриплые вздохи отца.
Каждый раз, когда Даша в который раз демонстрировала папе вырез халатика, или свои маленькие белые трусики во время наклона за упавшей ложкой, она чувствовала, как ее щечки укрывает густой румянец. Даша никогда в своих фантазиях не представляла секс с отцом — ее чуть ли не вырубала одна мысль о том, что папа может прикоснуться к ней — не случайно в коридоре, когда она выбегает из душа, а намеренно, сжать руками сисечки, плотно прижаться телом, коснуться своим лицом ее милой мордашки... Даже поцелуи в фантазиях Даши были под запретом — максимум, что она позволяла своему воображению, это прикосновение носами или объятия.
Даша одновременно и мучилась, и наслаждалась таким положением вещей, все с большим удивлением замечая взгляды мамы, которые она бросала на дочь во время эпизодов соблазнения отца. Эти взгляды вовсе не были осуждающими или даже равнодушными. Нет! Мама смотрела на Дашу с восхищением, она поощрительно улыбалась и блестела глазами, когда замечала, как дочка словно невзначай поправляет локон или полы халатика, краснея и затаив дыхание, наблюдая за реакцей отца. Сама Вика не краснела так легко, как дочь, но и на ее щечках появлялся характерный румянец.
После особенно развратных моментов, например, когда Дашенька загружала вещи в стиралку, стоя рачком и демонстрируя цвет своих трусиков, папа и вовсе мог, ни слова не говоря, схватить маму в охапку и броситься с ней родительскую спальню, закрыв дверь на ключ. Григорий, несмотря на свою ботанистую внешность, был на все руки мастер, и давно сделал в этой комнате тщательную звукоизоляцию. Так что Даша лишь изо всех сил прислушиваясь могла различить тоненький отчаянный писк мамы и хриплые взрыкивания отца. И после того, как ей удавалось услышать эти звуки, она старательно чуть ли пинками отгоняла картинки, которые услужливо подсовывало ей воображение.
Ну а дальше Даша удалялась в свою комнату и по стандартной схеме мастурбировала, представляя, как папа тискает ее попу и груди. В последнее время в фантазиях начала появляться и мама, что Дашу несказанно пугало, даже сильнее, чем поцелуи с отцом. Через несколько месяцев такой жизни Даша обнаружила себя в магазине нижнего белья выбирающей кружевные трусики, которые она никогда раньше не носила. В ужасе выбежав из помещения, так ничего и не купив, девочка поняла, что для нее это уже слишком. Она всем сердцем почувствовала, что ей нужен небольшой перерыв.
Даша пошла на радиорынок, купила веб-камеру, микрофон и наушники, заперлась в комнате и села за свой первый стрим. Недолго думая, девочка запустила Doom Eternal, и, кромсая онстров из всех видов оружия, наконец смогла отвлечься от чудесных и жутких мыслей, которые снедали ее столько времени. Первый стрим-марафон Даши продлился двенадцать часов, на пике ее смотрели с десяток зрителей. И одним из них был отец, который сразу понял по покупкам дочери, что она собирается делать.
Несмотря на то, что девочка стримила в относительно закрытой одежде, отец просто балдел и возбуждался от самого факта, что его стеснительная дочь решилась на такое. Звонкий голосок дочери, комментирующей разлетающиеся в разные стороны ошметки врагов, приводил его член буквально в каменное состояние. А уж смех и улыбки девочки во время донатов и вовсе заставляли Григория чуть ли не кончить.
Хотя отец видел дочь каждый день, наслаждался ее формами, сексуальными позами и смущенным румянцем чуть ли не ежеминутно, тем не менее, стрим дочери обрушил еще какую-то стену внутри. Раньше Григорий никогда не мог даже представить, что трогает дочь за сисечки и попу, его фантазия всегда ограничивалась скромными поцелуями, но теперь... Девочка словно предоставила себя миру, продемонстрировала, что может не только удерживать внимание папы в четырех стенах, но и взаимодействовать с публикой, улыбаться и говорить, приковывая к себе взгляды.
Более того, папа даже ощутил что-то вроде укола ревности по отношению к зрителям, которые теперь, как и он, могли видеть Дашу, которая старается ради них. Понятно, что доченька не позволяла себе не стриме даже сотой доли того, что она демонстрировала папе во время актов соблазнения на кухне, в коридорах и ванной комнате, но тем не менее — прием с поправлением локона девочка демонстрировала не раз, да и декольте у футболки, пусть и скромное, но было.
Не выдержав и полчаса, Григорий мимо дочкиной комнаты направился в зал, где Вика смотрела очередной сериал. Он чуть ли не набросился на жену, представляя на ее месте дочь, сжимая руками ее прелести, целуя в маленький жадный ротик и прижимаясь всем телом к своему горячему сексуальному ангелочку.
Вика сначала отвечала ему, но потом принялась отталкивать, шепча:
— Гриш, а как же Даша? Вдруг она...
— Не волнуйся, они стримит...
— Что? — жена понятия не имела о том, что такое стримы. Грише пришлось прерваться и объяснить, а потом и показать, что в данный момент делает дочка. Вика с улыбкой посмотрела, как Дашенька делает ротик буквой «о», удивляясь очередному донату и радостно поцеловала мужа. Они обнялись и синхронно вздохнули, наслаждаясь моментом.
После этого Даша продолжила иногда стримить, два-три раза в неделю. Зрителей было немного, зато они стояли постоянными. После каждой трансляции девочка с новыми силами принималась за вызывающие движения в присутствии папы. Доведя отца до изнеможения, девочка хихикала и удалялась к себе в комнату, с удовольствием слыша, как папа бросается на маму после каждого такого эпизода.
За стримами и соблазнением папы Даша совсем забросила подготовку к экзаменам, в результате едва набрав проходной балл и сумев поступить лишь на совершенно непопулярный химфак. Но девочка совершенно не расстроилась, ведь уже в первый день она познакомилась с Вероникой и Олей. Ее внимание сразу привлекли две девушки, сидящие в середине аудитории.
Они не походили ни на оторв с последних парт, которые решили прийти на учебу лишь в первый день, а потом благополучно забить на пары до сессии, ни на пай-девочек с первых рядов, которые глядели в рот преподавателю. Две эти девушки выглядели одновременно сексуально и недоступно, они привлекали к себе внимание парней, но никто из них даже не решался подойти к нашим героиням. Сами девушки не разговаривали друг с другом и, похоже, выбрали места рядом абсолютно случайно, никак не взаимодействуя. И, если бы не Даша, Оля с Вероникой даже не узнали бы имен друг друга в первый день.
— П... привет, я Даша, — пробормотала девушка, подойдя к Оле и Веронике. Они обе сидели ровно, как будто им в позвоночник вставили стальной прут. Даша и сама не знала, почему представилась именно им, у нее никогда не было привычки заводить новые знакомства таким образом. Да и каким-либо другим тоже, чего греха таить. Возможно, на Дашу так повлияли стримы, возможно, она была настолько смущена, что не понимала, что творит. Так или иначе, Оля и Вероника синхронно повернули свои прелестные головки в ее сторону.
И тут Даша с восторогом увидела, как щеки девушек покрыл румянец. Нежный, едва заметный, но она его разглядела, несмотря на свои минус четыре.
«Господи, да они такие же как я!» — мысль забилась в голове у девочки, как пойманный в силки кролик. Вероника и Оля также заметили стыдливый румянец как у Даши, так и на щечках друг друга. Потом при ежедневных встречах в библиотеке они со смехом вспоминали этот эпизод. «Как будто печать на лице», — с улыбкой говорила Вероника. «Ага, печать девственности» — шепотом вторила ей Оля. У них не было секретов друг от друга.
Девочки дружно смеялись, но не забывали, что это библиотека и им нужно вести себя тихо. Впрочем, юная библиотекарша ни капельки не сердилась. Она была очень рада, что среди полок с книгами кроме усатых ботаников начали появляться милые девушки, да еще и целой компанией.
Нашей троице очень нравилось в читальном зале. Там стояли мягкие диванчики, практически не было людей, а рядом располагался буфет, где продавали вкусные блинчики и ароматный кофе. Если в библиотеку и заходили какие-то темные личности, то они тут же покидали горизонт, едва завидев трех няшных первокурсниц. У большинства посетителей библиотеки была стойкая боязнь красивых девушек.
