Вершины грудей венчали огромные соски — гигантские розовые ореолы в форме блюдца и соски толщиной с палец. Они натянули тонкие чашки, как колышки палатку! О, это были, безусловно, одни из самых интересных сисек, которые я когда-либо видел — стопроцентные естественные дойки!
На ее тонком теле они выглядели неестественно огромными, провоцирующими, развратными, потрясающе вкусными! Я сглотнул.
— О, да! — воскликнул я в предвкушении. — Как же хочется поиграть с ними!
Потянувшись, я обнял ее и нашарил сзади застежку широкой задней полосы бюстгальтера.
На самом деле она не была такой тощей — единственные ребра, которые были видны — это только те, что были под грудью. Я освободил ее тело от лифа попутно глянув этикетку у застежки. Моя челюсть отвисла от удивления. Так вот, что она прятала под всеми этими шалями и мешковатыми свитерами? Двойной размер E? Неудивительно, что они так колыхались!
Я полностью стащил опустевший бюстгальтер и отбросил его в сторону. Получив свободу, ее сиськи мягко качнулись один или два раза, а затем замерли на месте, две огромных выпуклых полушария из кожи. Хотя возраст ее был уже не юн, вершина каждой сиськи смотрела вверх, да так, что соски стояли достаточно ровно и не свисали вниз. Я был совершенно поражен этим зрелищем!
Протянув руку, я подсунул ладонь под ее левую сиську и пошевелил ею. Как мягко! Я жамкал грудь, пораженный тяжелой, богатой плотью. Да уж, с выменем у нее все было в порядке!
— Сядь прямо и отведи плечи максимально назад. Прогнись в талии, выстави груди ко мне, покачай ими из стороны в сторону, — велел я ей. — Заставь их потанцевать!
Она протестующе простонала, но повиновалась. Выгнувшись и отклянчив сиськи максимально вперед, она начала крутить верхней частью туловища, пока ее здоровенные сисяндры не принялись раскачиваться из стороны в сторону. Розовые соски мотылялись туда и сюда, пока все, что я не увидел, превратилось в размытую линию розового цвета.
От этого зрелища мой член, давно затвердевший, просто дернулся и выпрыгнул из боксеров — он был почти полностью прямостоящим, и пульсация была удивительно чувствительной.
— Замри, — велел я ей, и с жадным рыком схватил правую сиську в обе ладони, потянув ее к себе. Элеонора с ужасом завсхлипывала, когда я скользнул языком по коже полушария. Я впился в нее множеством поцелуев, а затем облизал розовый сосок и его ареолу. Затем я уделил внимание также и другой сиське, переходя от одной к другой, от вершины к вершине, безостановочно облизывая и целуя их.
От этого ее соски затвердели, а их ареолы сморщились, стали овальными, покрылись бугорками. Немного пощекотав сосок языком, я всосал его в рот как некий младенец. Мне нравилось, как толстый, торчащий сосок щекотал мне нёбо! Я начал сосать и мурыжить этот здоровенный отросток, как сумасшедший, слегка пожевывая его и надкусывая. Я сосал эти соски в течение некоторого времени, пока одновременно тискал ладонями ее сиськи с боков. Они были действительно довольно тяжелыми, но очень теплыми и мягкими и одновременно упругими. Мои пальцы просто погружались в эту пружинящую плоть!
Я хватал их руками снова и снова, просто запихивая ее сиськи поочередно в свой рот. Через несколько секунд все они и обе мои щеки были покрыты липкой пленкой слюны. Моя голова гудела от этих тяжелых доек, настолько, что у меня закружилась голова. А я просто целовал, слюнявя их, и лизал все их полностью, хрюкая и постанывая от дикого кайфа.
— О, да! Наконец-то.
Я давил ее дойки крепко и от всего сердца. Тяжелые, мягкие — ох, какие мягкие и горячие! И эти задорные соски, торчавшие как мачты, маняще выпячивающиеся ко мне при сдавливании сисек! Она повизгивала, когда я погружал пальцы в эту податливую плоть.
В какой-то момент несколько петель ее жемчужного ожерелья, наполовину свернутого в смятые складки платья, выскочили на нее и скользнули между сисек. Я поиграл и с ними, облизывал и тянул, катая крупный жемчуг по соскам.
Затем я отпустил ее сиськи, откинулся назад, глубоко вздохнул и ухмыльнулся. Ее глаза вращались, оглядывая свои обслюнявленные груди, все также выставленные вперед на обозрение, покрасневшие от моих действий, с твердыми крупными сосками на скукожившихся ареолах.
— Тебе это нравится? — спросил я ее. — Весело же? А как насчет этого?
Я снова потянулся к вожделенной плоти, обхватил ее левую сиську обеими руками, выпятил сосок вверх, губами сжал его, прикусил зубами, и принялся оттягивать его от нее. Она внезапно остановила свои хныкающие поскуливания и начала кричать короткими повизгиваниями. Я не знаю, было ли это от удовольствия или от страха, но это было довольно забавно. Поэтому я начал дразнить ее еще немного больше. Я действительно начал как бы грызть его, покусывать и дёргать от нее! Ей это не понравилось, и она начала визжать с протестом. Не обращая на это особого внимания, я оттянул свою голову еще дальше, так что ее сосок и ареола растянулись в длинный розовый конус. Оттянул их так сильно что, казалось, сосок сейчас оторвется. О, она заплакала! Жевание и натягивание этих сосков размером с малину было встречено таким бунтом с ее стороны, что я провел несколько минут, дразня ее соски подобным образом. О, она шумела, как плачущий младенец!
Она посмотрела на меня с ошеломленным ужасом, когда я отнял лицо от ее груди. Я уверен, что ее соски, должно быть, были сейчас как в огне... они налились кровью, разбухли еще сильней от их первоначального состояния, приняли темно-красный оттенок!
Верьте или нет: я потратил почти час на эти потрясающие сиськи. Я целовал их везде: я сжимал и мотал их, пока у меня не заболели губы и не принялись ныть челюсти.
Я сосал и жевал розовые концы, пока каждая малюсенькая клетка ее доек не стала опухшей и красной. Все полушария полностью покрылись следами пальцев и засосов, а измученные соски дрожали, как антенны, — каждый сосок стал, по крайней мере, дюйм длиной! Я просто не мог с собой ничего поделать. У этой сумасшедшей, эксцентричной суки были самые сосательные сиськи! Я был как в бреду... Я едва смог остановиться!
Поднявшись на ноги, я потянул свои боксеры с ног. Ее взгляд скользнул по моей промежности, и когда она увидела мой обнаженный пенис полностью открытым, она издала испуганный вскрик. Я не мог винить ее... он был не совсем прямым, но, налитым, далеко больше среднего, пурпурная головка была полной и луковицеподобной. Все, что торчало из моего паха, выглядело как бейсбольная бита, и дергалось и дрожало от ожидания того, что должно было произойти. О, она была более чем встревожена, ее лицо было белым, как лист!
Она не могла пошевелить головой, так как я не позволил ей это сделать, но ее глаза с ужасом уставились на мой торчащий жезл, когда я отшвырнул боксеры.
— Встань, — приказал я. Ее глаза безумно смотрели на меня, когда она медленно поднималась на ноги. Тонкое, шелковистое платье медленно каскадом спустилось назад по ее вздымающемуся бюсту, скрывая его от глаз. Но ткань не могла скрыть гигантские соски, которые теперь пронзали ткань, как карандаши! Хех, раздраконил я их на славу!
— На колени сюда ко мне, — указал я ей на пол рядом. С задушенными рыданиями она скользнула на колени, и длинное платье позади нее скрыло ее ноги, жемчужное ожерелье повисло над ее вздымающимся бюстом.
— Подними эту шмотку снова.
Она повиновалась, снова завернув все поверх своих сисек.
— Откинься назад, — приказал я, — но не урони эту тряпку. Зажми ее подбородком. Теперь ложись назад на спину и заведи руки за спину. Вот так... хорошая девочка.
Я видел сиськотрахи в различных порно и всегда хотел попробовать так. Я шагнул вперед и оседлал ее живот. Наклонился вперед и сжал ее сиськи, которые торчали, как вулканы в стороны, раскинувшись в стороны. Затем я толкнул свои бедра вперед и скользнул грибной головкой моего члена в ее расщелину между сисек. Я вошёл туда, как огромная змея в логово. У Элеоноры был как раз тот размер, который хорошо подходил для такого рода деятельности! Ощущения моего чувствительного члена в окружении теплой плоти, не говоря уже о том, что я видел эти стоячие вулканоподобные дойки не в порно, а взаправду, заставили мой член набухнуть до максимальных размеров. Она с тревогой смотрела на него, с белым лицом, на котором читался огромный шок.
Я сдавил эти дюжие буфера и медленно начал двигать своим двенадцатидюймовым болтом в этой расщелине из сжатых доек. И это было здорово... без сомнения. Одновременно я принялся растирать ее твердые соски большими пальцами. Она ахнула, когда головка моего члена толкнула ее по подбородку. Я ускорился, и Элеонора завизжала и захныкала. Ну а я начал давить ее сиськи, как одержимый, втыкая член между ними, обжимая ее здоровенные сиськи вокруг него. Через несколько секунд появились знакомые ощущения — я собирался обильно кончить! Эти здоровенные 34EEшища ввели меня в исступление!
Наклонившись вперед, я запустил руки в ее волосы, свернутые на затылке и поднял ей голову. Удивительно, что черная шляпа так и не упала до сих пор с ее головы — должно быть, она приколола ее.
Элеонора с недоумением уставилась на меня, когда я поднял член перед ее лицом. Она пискнула от ужаса, когда толкнулся членом в ее прекрасное лицо. Неожиданно до нее дошло, что сейчас будет. Она дернулась, ужас и неизбежность исказили ее лицо.
— Вот, кукла, — она дрожала, — играй с этим.
Я несколько раз ударил ее по губам своей огромной луковичной головкой, и она забулькала и застонала от отвращения.
— Соси это, сиськастая кукла! Давай... открой ротик!
Повинуясь, она приоткрыла рот, но только немного. Тонкие красные губы кривились от отвращения. Она выглядела злой, испуганной, готовой держать рот стиснутым. Но я схватил мой член и просто вбил его внутрь. Огромная головка раздвинула ее зубы и челюсти. Я застонал, когда член проехался по зубам. Но, проигнорировав боль, я толкнул мои бедра вперед и вбил ей внутрь глотки начальные пять дюймов своей колбасы. Она замычала, и ее глаза сверкали, как у сумасшедшей. Да, ей пришлось нелегко. Я вытащил его и снова протаранил ее внутренности. И опять.
«Плоп-плоп-плоп!» — раздавались звуки чпокающего члена.
Взгляд ее перепуганных глаз, растянутое плотное кольцо красных губ вокруг моего слоновьего члена, чмокающие звуки, когда он неоднократно таранил ее рот, были такими яркими, что боль от зубов, оцарапавших мою чувствительную плоть, была напрочь забыта. А я вбивал свой отросток в нее снова и снова.
