Возле дощатого стола стоящего под старой яблоней в саду, не было стульев, а стояли с двух сторон самодельные лавки. Две доски прибитые гвоздями к берёзовым пенькам.
Всё это было сделано на скорую руку, так как мы приезжали в деревню не часто, в основном чтобы работать на огороде как сейчас полоть картошку.
— Ага, вам дашь, а вы нас обманете, нет уж сначала работа, а потом " стулья". - захохатала Мария чокаясь со всеми и лихо опрокидывая рюмку водки в свой накрашенный помадой рот.
Оля сидящая рядом со мной не отстала от подруги и так же ловко как она опрокинула стопку с водкой в рот, словно это была вода, а не водка. И я честно только подивился тому как моя дочь и дочь друга, пили водку как заправские алкашки.
Хотя удивляться особо было и нечему, наши дочки были копии своих матерей отвязных продавщиц из " мясного" магазина.
— Дядя Костя, а тут волки есть? Мне кажется что в лесу кто-то воет. - спросила у меня Оля, боязливо прижимаясь ко мне сидя рядом со мной на лавке.
Под окрошку мы выпили бутылку водки на четверых, закусили жареной рыбой, салатом из редиски, вареной картошкой и сидели за столом куря сигареты.
Конечно на четверых бутылки водки было мало, до полного кайфа хотелось ещё выпить, чтобы быть более развязаным с молодыми девушками. Но больше водки у нас не было, как и денег чтобы купить спиртное. А эту бутылку Мария взяла из дома, нашла у матери " заначку".
— Насчёт волков не знаю Оля, а вот лесу часто видели убитых в войну немцев. В этих местах бои сильные шли. Когда нашу область от фашистов освобождали, то партизаны здорово потрепали немецкие части. И много солдат Вермахта до сих пор лежат непогребенные в лесу в болотах. Иногда они выходят из леса в деревню и просят еды. Ведь партизаны загнали их в лес и многие немецкие солдаты погибли от голода и утонули в непроходимой трясине лесных болот. - ответил за меня своей дочке Витёк, чем конкретно нагнал страху на всех.
Я видел какими глазами уставились девушки на лес подступавший к деревне с трёх сторон. Да и мне как-то стало не по себе после слов друга. Я слышал кое-какие истории про призраков погибших в войну солдат, которых в разные времена видели в лесах местные жители. Как ни как, а наш край партизанский.
— Да хуйня всё это, не верю я в привидения. - сказала Маша сидя за столом с сигаретой в руке.
Девушка бодрилась, всем своим видом показывая что она ничего не боиться. Но в то же время моя дочь боязливо посматривала на лес, тёмный и молчаливый находившийся не так далеко от нашей дачи.
На деревню опустились сумерки, время призраков и привидений. И мне самому порой казалось смотря на лес, что из его чащи вот вот выйдут немцы, или партизаны с автоматами в руках и зайдут прямиком в деревню в поисках еды.
Это возможно чувствовала и Оля, девушка прижималась ко мне сидя на лавке и я ощущал блаженное тепло нежного тела молодой девушки. А у Оли ляжки как у моей мамы Светланы Петровны. Такие же широкие и гладкие, подумал я пялясь в наступающей темноте на белые ляжки сидящей рядом со мной подруги моей дочери.
— А ты давай сходи сейчас в лес одна, раз такая смелая Маша? - предложил девушке Витёк, вставая изо стола, давая ей возможность подняться с лавки.
— С какого перепугу я пойду одна в лес? Мне и тут возле вас неплохо. - ответила ему Маша, даже не пытаясь встать с лавки.
Моя дочь боязливо посматривала на лес, и как и мы, видела в нём опасность.
Вокруг Ивановки рос густой непроходимый лес, который даже днём был мрачным. В этом лесу когда я в него ходил один за грибами, повсюду попадались следы былой войны, полуобвалившиеся окопы, остатки дзотов и блиндажей. И всё время пока я собирал в этом мрачном и неприветливом лесу грибы, я чувствовал спиной чей-то недобрый взгляд.
Вроде обернёшься и нет никого. Но стоит только опять идти собирать грибы, как всё повторялось, и злой недобрый взгляд из кустов, снова смотрел мне в спину.
— Девчонки, не хотите ещё немного расслабиться. У меня одна вещь есть, получше любой водки и вина. - сказал нашим дочкам Витёк, возвращаясь от машины с небольшим пакетом в руке.
Приехав в деревню, мы поставили " копейку" недалеко от дома под куст сирени в тени, чтобы наша " ласточка" не стояла целый день на солнце.
— Что это за раслабуха такая дядя Витя? Вы что наркотой с моим отцом балуетесь? - спросила Мария, увидев в руке у Вити пакетик с тёмно-зелёной массой.
— Твой папа ни при делах Маша. Я один анашу покуриваю в тайне от всех. Мне её недавно старый приятель дал, очень хорошо после водки цепляет межу прочим и от неё голова не болит. - ответил моей дочке Витёк, подходя к столу за которым мы сидели.
— Так вот почему у тебя глаза блестят папа. А я то думаю вроде водкой не пахнет, а вид у тебя как у пьяного. - сказала Оля, подозрительно смотря на своего отца.
Обе девушки с изумлением смотрели на нас с Витей, ни как не ожидая подобного предложения от своих отцов о совместном употреблении наркотиков.
— Да это " травка" безвредная Оль, от неё ни голова не болит и желудок не страдает. Давайте убирайте со стола и пойдем в дом там " косяк" покурим. На улице не видно ни хрена, а в доме можно лампу зажечь. - предложил девушкам Витёк и те согласились.
На деревню внезапно опустилась ночь мрачная и безлунная. Ещё недавно мы сидели за столом и было ещё более менее светло, как разом всё потемнело и стало темно хоть глаз коли.
— Дядь Вить, свети своим фонарем на стол, а не на мои ляжки. - ругнула Маша отца подруги, который светил больше ей на ноги, чем на стол с посудой и остатками еды.
Витёк принес из машины не только пакет с анашой но и фонарик и сейчас активно им светил, больше уделяя внимание голеньким ножкам молодых девчонок, которые в темноте при свете фонаря, выглядели особенно возбуждающе.
— Пап, на держи кастрюлю, поставь её в подпол. Там окрошки немного осталось, завтра поедим в обед. Ещё есть макароны, но они осторчертели до смерти. Да и купить нормальных продуктов не на что. - сказала Мария, давая мне в руки полупустую кастрюлю с окрошкой.
Уехав на курорт наши жёны оставили нам запас продуктов на две недели, по большей части состоящий из различных круп и макарон. А нам да и дочкам тоже, хотелось поесть мяса и что-то вкусненькое, кроме надоевших каш и макарон.
— Я в сарае днём сети нашел, здоровенный такой " бредень". Так что завтра мы с дядей Костей сходим на реку и наловим рыбы. Места тут глухие, никто не живёт, рыба в реке должна быть. Часть пойманой рыбы пожарим, а остальную отвезем на машине в райцентр и продадим. На вырученные деньги купим выпить, нормальных сигарет и закуски. Вы с нами не пропадёте девки. - ответил моей дочке Витёк светя фонарем ей под ноги.
— Хорошо бы дядь Вить, а то нам с Ольгой эта " Ява" уже надоела. От этих вонючих сигарет в горле першит. - в сердцах сказала моему другу Маша, ведь дочки как и мы с Витьком курили дешёвую " Яву" не имея возможности купить нормальных сигарет.
— Да купим мы вам с Олей " мальборо", или " честер". Чует мое сердце что в этой реке рыбы полно. - сказал моей дочке Витёк и мы пошли все в дом.
Подпол находился в этом доме на терраске, в полу был люк и я открыв его полез в подвал ставить кастрюлю с окрошкой, а Витёк подсвечивал фонарём мне сверху.
Погреб был небольшой по размеру но довольно глубокий обложенный старинным обожёжнным кирпичём. И в нём в любую жару было холодно. Что было нам на руку, ведь там можно было хранить скоропортящиеся продукты длительное время.
— Ведро нужно на террасе поставить, если кому ночью в туалет приспичит сходить. Я после ваших рассказов про немцев, боюсь во двор пописать выйти. - сказала нам Маша закрывая входную дверь на все возможные крючки и запоры.
— Да дядя Витя пошутил дочка, нет тут ни каких немцев. С того света ещё никто не приходил. - успокоил я было дочку, а Витёк ткнул кулаком мне в бок.
В его планы входило напугать как следует девушек, чтобы они были более сговорчивые в плане секса. Ведь мы могли просто им сказать, что бросим их тут одних в этой глуши, если они не переспят с нами в постели. Хотя такой вариант мне крайне не нравился. Лучше уж дать им курнуть анаши и показать найденный у Оли блокнот. Тогда они сами захотят с нами заняться сексом без принуждения.
— А знаешь папа Костя, вы придурки с дядей Витей. И шутки у вас дурацкие. - обиженно сказала мне дочь, отходя от двери.
Витёк светя фонарем нашёл в углу терраски большое железное ведро которое он поставил у дверей под туалет, на случай, если кто-то из дочек захочет ночью поссать.
— Эту то дверь зачем закрыла на запор Маша? Достаточно что на террасе входная дверь закрыта. - спросил я у дочери, видя что девушка закрыла на большой кованный крюк и дверь в зале.
В этом доме не было привычной нам кухни, которая была у нас в городе. Деревенский дом купленный мамой Светой, состоял из терраски и одной большой комнаты, которая была разделена перегородкой.
В одной части комнаты стоял диван, телевизор в углу на тумбочке, стол и сервант с посудой. А за перегородкой находились две комнаты раздельные между собой печкой- лежанкой. Комната поменьше служила прежним хозяевам кухней в ней стояла газовая плита и был проведен водопровод. А большая комната служила спальней, там стояла старинная железная кровать с шишечками.
— Ну вот, при свете как-то спокойнее. Да и видно всё. - сказал Витёк, зажигая керосиновую лампу на столе.
И комната сразу же озарилась тусклым светом керосинки, которая коптя освещала помещение, отбрасывая причудливые узоры на стенах.
