Однако, начал я с того, чтобы разогреть мою любовницу. Схватив её руками за бёдра, я начал, любуясь её упругой, округлой попкой сношать её сзади. Тугие полупопия упирались мне в низ живота, когда я входил, и это было просто какое-то кайфовое безумие. Однако, я продолжал пытаться себя контролировать и помнить о своих целях. Поэтому, поняв, что Алинка достаточно распалена и ей ещё хватает сил действовать самостоятельно, я схватил со стоящего рядом стола смазку.
Пока девица трудилась на моём члене, я от души облил смазкой руки и размазал её на пальцы. Отбросив тюбик, я скользящими пальцами впился в упругую попу. Мне нужно было удерживать её так, чтобы большие пальцы доставали и могли с комфортом давить на розовое колечко ануса. Когда мои пальцы ещё пока нежно надавили на него, Алинкино дыхание стало скулящим и, судя по всему, вовсе не от неприязни. Амплитуда её движений выросла и, чтобы последовательно готовить её попку к более тяжёлому вторжению, мне пришлось перехватить контроль.
Несмотря на птичий вес девчонки, она так разошлась, что даже мне, весящему почти в два раза больше, пришлось приложить усилия. Теперь, на каждом её возвратном движении я мял подушечками пальцев шершавую нежную кожу. Сначала пигалица сжала свою дырочку изо всех сил, хотя ей и явно нравились прикосновения. Со временем, и это сопротивление спало - кожа расслабилась и, когда движение алинкиной попки назад было слишком резким, мои пальцы даже чуть проникали внутрь.
Состояние моё было на грани безумия. С трудом удавалось держать себя в руках. Влажная, разгорячённая пизда с отчаянной страстью ходила вдоль по моему члену, а впереди было предвкушение гораздо большего. Я, так уж сложилось, всегда предпочитал брать девчонок в задницу. Не то, чтобы ощущения физически сильно приятнее - от раза к разу - но больше из-за того, что далеко не каждая давала, а ещё из-за налёта запретности и порочности таких сношений. И вот, тот факт, что мои пальцы уже на пороге самой восхитительной части юного тела моей новой любовницы крайне сильно давил на блоки самоконтроля.
Таким образом, мне даже не пришлось самому погружать пальцы в попку пигалицы. Она приняла один из них расслабившимся сфинктером, наделась на него, как до этого киской надевалась на член. Я чуть не кончил от осознания этого, но сумел сдержаться. Тем временем, и я, и Алинка продолжали свои фрикции и девочка целиком отдалась процессу. Палец, большой палец, растягивающий и сношающий её тугую попку только добавил ей ощущений. Поняв, что податливая кишка уже довольно комфортно принимает одну фалангу, я добавил вторую. Алинка простонала, колечко натянулось, но им предстояло гораздо более сложно испытание. Впрочем, энтузиазма всё это в пигалице не убавило, скорее напротив - она потребовала большей амплитуды и большей глубины. Словно принося себя в жертву и активнее, реще насаживаясь на уже два пальца в её заднице.
Стало немного тревожно. Я был не уверен, что под такими ощущениями смогу продержаться долго. Пришлось полностью сосредоточиться на расслаблении перевозбуждённых мышц и, хотя обычно мне это давалось без труда, в этот раз организм отказывался подчиниться. В отличии от Алинки. Мои пальцы впились ей прямо в задницу и надёжно закрепились в прямой кишке. Они устремлялись ещё глубже, когда её разгорячённая пиздёнка насаживалась на мой член. Но от этого она только отчаяннее снимала с меня своё тело и яростнее насаживала его обратно, мне оставалось только помогать ей, делая амплитуду и ритм более ровными.
Однако, я продержался достаточно, чтобы утомлённая, перевозбуждённая девчонка с усталым хрипом-поскуливанием кончила, после очередного удара ягодицами о низ моего живота. Сил оставаться в собачьей стойке у неё уже не было и Алинка медленно, поддерживаемая моими руками, опустилась на кровать. Два больших пальца всё ещё растягивали её попку, но натруженная пиздёнка освободилась от члена. Дыхание Алинки было тяжёлым, частым и хриплым, как у загнанной сучки. Я медленно вышел из её попки, не забывая массировать сфинктер и встал рядом с кроватью.
Ей нужно было дать немного отдохнуть. Но только немного.
Какое-то время мы тихо и спокойно лежали. Алинка пыталась выровнять дыхание и прийти в себя. Я слушал её сбивчивые свистящие похрипывания и смотрел в потолок в предвкушении. Было немного тревожно, что она может соскочить, сказать, что устала или испортить мне удовольствие иным способом, но девочка меня не подвела. Спустя несколько минут, когда спокойствие пигалицей всё-таки было обретено, она потянулась рукой к моему опавшему члену.
- Он уже устал? - спросила девица, проводя тонким пальчиком вдоль ствола.
- Это привал, - я усмехнулся. Здесь я не тревожился. Преимущества возраста, опыта и знания собственного тела. - Ждёт момента для атаки на задний вход.
- Тогда, - в улыбке пигалицы смешались похоть, желание угодить и страх - есть ли коктейли вкуснее? - На штурм!
Она стала переворачиваться на живот, но это было слишком предсказуемо, и я остановил её сразу, положив руку на бедро.
- Нет, - в её глазах застыли растерянность и непонимание. - Для неразработанной попки это будет слишком жёстко.
Алинка не очень понимая, о чём я, но всё же с благодарностью за заботу кивнула и осталась лежать так.
- Лучше, сходи за смазкой, - кивком указал, куда её кинул.
Если честно, было немного лень подниматься. Но не только. Зрелище молодой, красивенной девчонки, на едва гнущихся от усталости ногах шагающей от меня, неуклюже виляющей аппетитной попкой было великолепным. Мой член тут же начал подниматься во весь рост, словно тоже желал получше его разглядеть. Поэтому, когда пигалица доковыляла до меня, я уже был во всеоружии. Эта девчонка залезла на кровать и, усевшись тут же выдавила себе на руки изрядную порцию смазки. Ну, как выдавила. Попыталась выдавить. Ей пришлось поковыряться с тюбиком, чтобы понять, как ей пользоваться. Однако, справившись и получив изрядную долю, пигалица склонилась над моим членом и стала натирать восставший орган с изрядным тщанием.
К сожалению, слишком усердствовать я ей позволить не мог. От её прикосновений, ласковых, заботливых, но педантичных и усердных, мой член едва не прорвало. А я не собирался никуда торопиться. Пришлось схватить её свободной рукой за упругую булочку, для надёжности пропихнув средний палец прямо в анус и дёрнуть на кровать. Сам я поднялся над ней и раздвинув эти очаровательные ножки занял место между ними. Не отказал я себе, по пути и в том, чтобы поцеловать её маленькие пальчики на аккуратных лодочках-стопах.
Отнял у Алинки тюбик со смазкой и щедро выдавил себе на руки. Пришлось максимально задрать её бёдра и, чтобы пигалице было полегче, упёр ножки себе в плечи. Так, чуть навалившись, я открывал себе отличный вид на маленькое, сжатое колечко. Ещё сжатое, да, но уже с оформившимся маленьким проходом. Приняв это за благое знамение, руками раздвинул упругие ягодки и потянулся к такому важному для меня входу. Смазав само колечко, я внёс максимум смазки внутрь, глядя, как морщится её мордашка. Пальцы, один, затем два, доставляли ей изрядный дискомфорт. Но мне это нравилось и Алинка, начав гладить мои руки, показывала, ей тоже это в известной мере нравится.
Я постарался, как мог, чтобы внутри было максимально скользко и нежно. Когда пальцы стали проскальзывать легко, я извлёк их и переустроился. Пристроив свой член к анусу моей пигалицы, я навалился и стал входить. Девочка застонала от боли в разрывающемся анусе, но, попытавшись сопротивляться несколько мгновений, взяла себя в руки и расслабилась. С трудом, с натугой моя плоть входила в её кишку, преодолевая сопротивление. Было так туго, что даже мне было немного больно. Но только чуть-чуть. Зато какой кайф я испытывал, погружаясь в её задницу. А потом на её глазах проступили слёзы и губы, разомкнувшись произнесли:
- Ещё! - а затем продолжили. - Пожалуйста!
Это было индульгенцией. Теперь я понимал, что малышка готова доставлять мне удовольствие и полностью отдался своему делу. Мои движения были медленным, но решительными и неумолимыми. Я наслаждался ощущениями даже не столько физическими, сколько психологическими. Я наслаждался тем, как пигалица ёрзает, пытаясь одновременно сползти с члена и в, тоже время пытаясь надеться на него. Она кусала губы и скулила, слёзы стекали по скулам и вискам. Её руки касались моих коленей, собираясь отстраняться, но, как только касались, только скользили, лаская кожу.
Быть сдержанным и осторожным долго я, конечно, не мог. Уставший, перевозбуждённый, прикоснувшийся к одному из самых красивых фетишей с одной из самых красивых девушек в моей жизни. Скоро мои движения стали резче, а амплитуда выше. Алинке пришлось ещё сложнее, благо попка уже хоть чуть-чуть успела привыкнуть к моему члену. Каждый мой вход теперь, резкий и жёсткий отдавался вскриком сквозь слёзы. Прикушенная губа девочки побелела, ногти рук, впившиеся в простынь, прорвали ткань. Я уже был близок, но ещё не готов:
- Терпи! - прохрипел.
- Хорошо, - проскулила девчонка.
Я не знаю, сколько промучил её. Время стёрлось для меня в какой-то бесконечный ураган жёсткого, яростного удовольствия. Но всё же, я не вечный. В какой-то момент, спустя несколько особенно грубых и сильных фрикций, от которых Алинка буквально заорала, плотину моих ощущений прорвало и я разрядился в упругую алинкину попку. Я ещё успел войти пару раз, уже неспешно, скорее по инерции. После силы покинули меня и всё, на что я оказался способен - это медленно завалиться поверх девчонки.
Она вздрагивала подо мной. Уже не от оргазма, как раньше, а от слёз. Это - не то, чего я добивался. Есть некоторая тонкая грань. Поэтому, чтобы её не мучить, я взял себя в руки и отвалился в сторону, вынимая из её измученной задницы свой обмякший член и ложась рядом. Однако, Алинке до моих сомнений дела не было. Она медленно, с трудом перевернулась и уткнулась заплаканной мордашкой мне в грудь.
