После нескольких кругов по сцене девушки выстроились вряд в коленно-локтевой позе, задом к зрителям. А рогатый мужик будто проверяя что-то стал раздвигать «барашкам» ягодички и тыкать каждую флейтой-дилдо в область промежности, вытаскивая потом и осматривая то ли замеренную глубину, то ли уровень влажности, удовлетворенно качая при этом головой.
Когда он дошел до последней, музыка изменилась на плясовую, и на сцену выпорхнула пятерка новых девушек. В противовес пышногрудым овечкам, эти были как на подбор острогрудые и стройные как тростинки. Полупрозрачные платьица, расшитые крупными листьями совершенно, не скрывали их голые тела. Девчонки держали венки на головах, а их запястья и щиколотки были украшены пышными зелеными бантами с крупным цветками. Девушки-феи начали крутить вокруг Пана хоровод, отвлекая его от овечек. А тот в привычной манере снова начал бегать за ними и хватать девок за всякие места. Три нимфы дали себя поймать, две из них бухнулись перед «божеством» на колени, стали водить руками по его шкуре, вскоре обнажив отнюдь не божественный, но весьма недурственный мужской половой орган. Третья обрабатывала Пана сверху, водя руками по мужественной груди и периодически подставляя шею или щеки для рьяных поцелуев.
Зал явно оживился. По нему пролетел громкий шёпоток и люди плотнее сплотились около сцены. Фима смотрела на эту порнографию как на нереальное и причудившееся в ночи действо. Она понимала про секс, была знакома с порнографией. Но чтобы вот так, в присутствии сотен человек, на показ, вживую, люди говорили о сексе, смотрели на него и занимались им?! Такого она даже представить себе не могла еще три часа назад. Приватное сокровенное действо тысячелетиями, скрытое под посторонних глаз, стараниями этой страной вечеринки перерастало в подобие то ли искусства, то ли кича, толи издевательства. Всегда ли люди были такими, и это религия и связанная с нею мораль загнала физическую любовь в потёмки спален, или именно сейчас люди настолько одурели в своей распущенности, что готовы трахаться на публику? Сима думала об этом параллельно с наблюдением событий на сцене.
Нимфы оказывала «богу» настоящие, «реальные» оральные ласки, пока остальные феи занялись друг другом и «овечками», изображая между собой лесбийские игры.
"Рогатый" картинно окатил стоящих перед ним «фей» потоками белой жидкости, похоже, из заранее заготовленной для этого «брызгалки», и вся компания, озорно подпрыгивая и делая прощальные круги по сцене ретировалась под затихающую музыку.
Свет на мгновение погас, а когда софиты вновь зажглись, декорация сменилась. «Задник» напоминал теперь греческий дворик с видом на живописные пейзажи вдали. На сцене было устроено широкое ложе, задрапированное яркими тканями. На сцене появилась довольно фигуристая, даже в теле, девушка, которая двигалась в танце вокруг ложа. На ней тоже была только полупрозрачный хитон, и тонкая красная лента на шее и щиколотках. Груди её практически не прикрытые подпрыгивали при каждом её па. Она смотрела по сторонам будто ожидая кого-то. И вот появился накачанный парень, в короткой кожаной куртке с львиной головой вместо воротника, подпоясанный грубой веревкой..
— Это Геракл и Омфала, - пояснил Жук, заглядывая в программку.
Пара немного покружила по сцене, при чём женщина притворно не уступала домогательствам былинного героя, а потом чуть ли не сама завалилась на ложе, увлекая мужчину с собой. После этого пара приступила к всамделишному сексу. В процессе они раздевались, меняли позы, так чтобы зрителям было лучше видно.
Народ из зала активно подбадривал актёров, комментировал происходящий секс и возбужденно звенел стаканами.
Это продолжалось довольно долго. Надо было отдать должное актерам, прежде всего «Гераклу», он не посрамил звание мифического героя и многоженца – его орган упорно «стоял» всё время, выдерживая и смену поз и замечания зрителей. Любовная «схватка» двух древнегреческих героев кончилась наигранными судорогами сладострастия. После чего Омфала почему-то нацепила на себя львиную накидку Геракла, а тот, в свою очередь кое-как прикрыл наготу белым женским хитоном. Свет снова приглушили, пара изобразила сон, а в резких тенях темно-красных фонарей на сцену прокрался пастушок Пан со своей флейтой-фаллосом. Зал затих.
Божество походило вокруг спящих, разглядывая лежащих в темноте, потом присев около фигуры в женском платье. Оно коснулось ноги спящего и повернуло к зрителям недоумевающее лицо. Но странная форма и текстура ноги, видимо, не смутила любвеобильного пастуха, и он прилёг рядом с фигурой в женском платье, пристраивая между ног спящего свою «флейту». Но тут последовал грохот литавры и свет вспыхнул. Пан кубарем слетает с ложа, а Геракл в женском платье вскакивает, зависая над упавшим и испуганным пастушком. Следует немая сцена в духе «Ты кто, Я – сторож, А где бабуля? Я за неё». Пан в ужасе бросается вон, не ожидав увидеть вместо Омфалы его мужа. А пара радостно скачет, празднуя удавшийся розыгрыш.
Незамысловатая сценка с обилием обнажений на этом заканчивается. Зал хлопает, вызывая «актёров», они поочередно выходят, снова радуя всех своими оголёнными телами. Девушки-овечки и феи спускаются в зал, тут же оживляя пейзаж и заказы бара. Симе не показалось, что кого-то эта история тронула или заинтересовала. Похоже, все пришил сюда не смотреть, а участвовать.
— Ну что, давайте веселиться? – Спрашивает её Жук.
***
Ночь. Жук.
Серафима выглядела весь вечер будто рыба, выкинутая на берег. Это и понятно, неискушенная девочка и вдруг такой поворот. Что он от неё хотел? Что она перекуется за один вечер, пройдёт весь его долгий путь? Примет и тут же начнёт с ним безбашенное веселье? Чем больше он наблюдал за её удивлённо раскрытыми глазами и пораженным личиком, тем больше эта идея с вечеринкой казалась Жуку бредовой. Он только еще сильнее погряз в глазах этой девочки в пороке, а никак не поделился свой «философией». Это огорчило его. Все же он привык быть для своих сотрудниц если не главным, то самым импозантным мужчиной их жизни. А тут дважды прокол, да еще и с самой «маленькой» в его коллективе. Неожиданной приступ неуверенности и брезгливости к себе рядом с этим чистым и непорочным созданием захлестнуло любителя безграничной плотской любви.
— Ну что, давайте веселиться? – Вздохнул он и предложил девушке «пойти в народ».
Всё же подобные вечерники — это прежде всего общение. Есть правила, которые защищают каждого, но и дают возможность к взаимодействию. Стоило им спуститься в общий зал как Серафима тут же привлекла внимание многих парней и девушек. Сам он искал вполне определённый встреч. Ему хотелось забыть свою минутную слабость и неуверенность и получить то, за что он, собственно, заплатил – за общение. Его черный браслет и внушительная фигура манили за собой любителей вполне конкретный развлечений и потолкавшись немного в толпе, скоро он разжился парой таблеток стимулятора, и тремя партнерами: мужчиной и двумя женщинами. Достаточно было только бросить друг на друга взгляд, чтобы узнать друг друга в этой мешанине тел.
Жук оставил свою гостью на милость обстоятельств, а сам проследовал с новыми знакомыми в специальный кабинет для совсем другого времяпрепровождения. Здесь, в полутьме красных фонарей на расставленный по периметру диванах уже было несколько групп, но их компания была самой многочисленной. Все его новые знакомцы были зрелыми, только одна девушка была явственно помоложе, но вторая, кажется её подруга, вполне соответствовала мужчинам. Она смотрела на молодую так, будто хотела её скушать, томно припадая то к её уху, жадно заглатывая его большим накрашенным ртом, то тиская за высокую грудь, впивалась засосом в её открытое плечо.
Вторая девушка напротив была нацелена на Жука. Она ощупывала его лицо, шею, грудь, будто тактильно знакомясь с его фигурой, спускаясь все ниже. Второй мужчина между тем занялся взрослой женщиной. Он обнимал её сзади, беспрепятственно расстёгивая её платье на груди, и ритмично прижимаясь к её пышной попе. Жук нашел губы молодой. Та раскрыла свои жаркие уста в долгом горячем поцелуе. Он поднёс к глазам девушки таблетки на ладони, та только кивнула и высунула свой язык. Он положил ей на кончик одну из них, закинув себе вторую. После чего их поцелуй возобновился.
Постепенно они опустились на диван. Девушка расстегнула Жуку рубашку, жадно охаживая ртом его соски, и добралась до брюк. Они сползли вниз, обнажая его боксёры и надувшийся под ними член. Девушка откинула легким движением копну светлых волос и достав член из трусов жадно накинулась на него ртом. Взрослая спустилась рядом с ними на колени и постоянно отвлекала девушку от члена своими поцелуями. Второй мужчина не стал церемониться. Жук видел, как он откинул женщине её и так наполовину распахнутое платье на спину, одел презерватив и воткнул в неё сзади. Женщина никак не отреагировала на проникновение, всё приставая к девушке. Она лишь слегка покачивалась под неторопливыми фрикциями партнера, будто качалась на лодке.
Жук вытащил член изо рта молодой и придержав голову второй направил ей между губ. Та было заупрямилась, но Жук крепко придерживал её голову, и она сдалась, открыла свой большой накрашенный рот. Мужчина нажал и загнал свой член ей глубоко в горло, не давая ей отстраниться. Женщина задышала глубоко и приняла это принуждение. Глаза её закатились, и мужчина стал трахать её в рот, пока второй имел её сзади. Освободившаяся девушка, задрала подол платья, под которым не было никакого белья и забралась Жуку на грудь накрыв его рот свой ароматной чисто выбритой промежностью. Он вдохнул этот манящий запах молодости и женственности, послушно открыв рот для жаждущего естества. Язык нащупал твердый клитор, и девушка ритмично задергалась на его лице своим тазом, вжимаясь текущим пирожком в его тёплые губы.
