Двое порнографов сказали, что они могут помочь, если только девушки позируют для одной или двух фотографий.
Это было совершенно безобидно. Просто картины белой и черной девушек, голых, в цепях и привязанных к столбу. Как раз то, что так нравилось клиентам порнографов!
Однако несколько дней спустя их снова отправила в город их надзирательница, и они пробрались в студию Мод и Агнес, чтобы посмотреть, были ли предприняты какие-либо усилия в их пользу.
Когда они приехали туда, Мод провела их в комнату для сушки отпечатков, где было несколько десятков отпечатков двух рабынь. Агнес сообщила двум обнаженным, закованным в кандалы рабыням, что они должны будут регулярно позировать для «художественных картин», в противном случае копии будут отправлены их владелице. Если бы их наставница Н'Геда узнала об этом, наказание было бы невообразимым.
Это поставило двух девушек в ужасное положение. Всякий раз, когда их злая наставница Н'Геда отправляла их в город, им теперь приходилось торопиться с заданиями, чтобы успеть попозировать в студии. Давление на двух девушек было довольно сильным.
Кроме того, теперь их обеих яростно ебали два местных фермера, которых Мод и Агнес наняли для этого.
******
«Урсула, ты любимая модель лорда Понсонби», — сказала Агнес. «Он всегда спрашивает, нет ли новых изображений непослушной Урсулы».
Это было то, что обнаженной англичанке пришлось отложить на задний план. Скромность и сдержанность — это не то, чем позволяли себя заниматься рабыни. Но она всегда остро осознавала, что если ей когда-нибудь удастся вернуться домой, у нее будет дурная репутация, и ее, вероятно, признают порнографической старлеткой.
«Сегодня не так много света для фотографирования», — сказала Мод, двигаясь в ту сторону студии, где на стене был прикреплен рычаг. Когда она передвинула рычаг, в потолке открылось окно, пропускающее свет на двух обнаженных звезд шоу.
Когда жалюзи открылись, гражданам, стоящим на балконе противоположного здания, открылся вид на двух совокупляющихся рабынь. Свободные мужчины и женщины, наблюдавшие за развратом, кричали, поощряя необузданную демонстрацию соития.
"Давай, мужик, еби ее, пока она не застонет!"
"Белые сиськи хорошо подпрыгивают, когда западную девушку таранят!"
"Шлепни по белой заднице! Заставь рабыню потрудиться как следует!"
Обе обнаженные девушки покраснели от своего внезапного вынужденного эксгибиционизма. Унижение подстегнуло их трахаться сильнее.
Затвор камеры щелкнул, когда они трахались. ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!
Обе девушки изо всех сил старались, занимаясь сексом, убедить фотографов помочь им сбежать, обещая им, что они будут вознаграждены родителями Н'Фалы и Н'Дулой.
"Мой... хозяин, Н'Дула,... конечно... хорошо заплатит, если ты... передашь ей... слово", - сказала Урсула, ее голова дергалась вперед с каждым толчком. Она была подавлена ??потребностью кончить. Ее соски затвердели, когда она сильно прижалась спиной к великолепному черному мужчине.
ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК! Затвор камеры щелкал снова и снова.
"Мой отец.... вознаградит.... тебя за.... помощь.... его... любимой дочери", - сказал Н'Фала, очень наслаждаясь очень стоячим членом. Она была так близка к тому, чтобы кончить, всего несколько толчков...
ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!
Внезапно раздался громкий шлепок, когда мужчина, трахающий Урсулу, сильно ударил ее по белой ягодице, оставив красный отпечаток руки.
"Вы, рабыни, должны были знать свое место! Все, что вы говорите, осталось в прошлом!" - рявкнул черный мужчина, который ударил ее по нежной белой ягодице, пока он трахал ее киску. "Теперь ты всего лишь рабыня!"
"Да....сэр!" - утверждала обнаженная Урсула, кряхтя каждый раз, когда жесткий член врезался в ее киску. «Я... существую только... чтобы доставлять... удовольствие...»
ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!
Обе девушки громко и энергично кончили, после чего каждый молодой парень вытащил член и обрызгал голую задницу девушки своим семенем.
Свободные граждане на балконе напротив зааплодировали и захлопали.
«Пошли, девушки», — сказала Агнес. «Мы надеемся увидеть вас снова на следующей неделе».
******
Урсула и Н'Фала поспешили голышом по улицам.
"Нам нужно помыться", - сказал Н'Фала. "Нас повсюду пропитал запах спермы. Мы не хотим, чтобы Н'Геда заподозрил, чем мы занимались".
"В конце улицы есть корыто для лошадей", - ответила Урсула. "Этого должно быть достаточно".
"Боже мой", - воскликнул Н'Фала, когда они поспешили через улицу голые и в сперме. "Я чуть не упала в обморок, когда кончила. Трахаться, быть голой и одновременно устраивать представление - все это довело меня до самого глубокого оргазма на сегодняшний день".
"Я знаю", - ответила Урсула, игриво шлепнув по заду чернокожей рабыни. "Просто мысль об этом снова меня возбудила. Мне не терпится поиграть с тобой сегодня вечером".
Они оба прыгнули в корыто и вымыли друг друга перед проходящими свободными гражданами. Н'Фала хихикнула, когда Урсула мыла дерзкие груди черной девушки. Белая рабыня внезапно поцеловала свою черную подругу, глубоко засунув ей язык.
Любовь между рабынями в П'Куле сильна. Афродизиак усиливает похоть. Принудительная нагота поощряет эксгибиционизм и отсутствие скромности. Отсутствие контроля над тем, когда они могут трахаться, приводит к спонтанному спариванию.
Две девушки ласкали друг друга в корыте с водой, игнорируя граждан и рабов, глазеющих на них. После громкого и наглядного оргазма они поспешили, голые и мокрые, обратно в Храм.
******
Н'Дуле разрешили использовать Королевский герб в переписке, связанной с ее работой в службах безопасности Натаве.
Письмо было довольно лаконичным. Оно сводилось к следующему:
Ты продал мою рабыню, которая никогда тебе не принадлежала
Ты вернешь мне деньги в течение семи дней
Где сейчас моя рабыня?
Н'Дула знал закон, и если получатель тоже знал, то он бы обосрался, получив письмо.
А что насчет этой другой девушки, Н'Фалы? Знание закона было бы полезно для планов Н'Дулы. Она бы расследовала это дальше.
******
Воскресенье. Это было воскресенье.
Среда и воскресенье были напряженными днями для двух обнаженных рабынь. Это были дни, когда горничная Н'Геда применяла свой уникальный метод подчинения девушек своей воле. Она называла это «смирением», что было описательным и очень точным названием того, что Урсуле и Н'Фале пришлось вытерпеть. На обнаженных женщин оказывалось как физическое, так и психологическое давление, и это всегда включало в себя обильное втирание афродизиака Натаве в самые чувствительные места.
Н'Геда была довольна подчинением двух рабынь своей воле. Казалось, им было комфортно бегать по городу в чем мать родила. Обе они проявили себя образцово в спальне, согласно отзывам хозяина и хозяйки дома.
Однако всегда было место для совершенствования.
Иногда они проявляли некоторую степень сварливости, когда им поручали определенные задания. Н'Геда хотела, чтобы обе девушки проявили рвение к любой поставленной перед ними задаче, какой бы трудной или унизительной она ни была.
Кроме того, она несколько раз видела, как они разговаривали с двумя западными дамами. Было почти наверняка, что они обсуждали способы получения свободы. Н'Геда стремилась прекратить это и стереть такие неуместные мысли из их голов.
Она позвала их на кухню, где они всегда получали наказания перед остальным персоналом, и приказала им встать, заложив руки за голову и расставив ноги.
"Я снова видела, как вы обе разговаривали с этими британскими дамами", - сказала служанка. "О чем, черт возьми, рабыня может говорить со свободной женщиной?"
Две обнаженные девушки знали, что должны улыбаться в присутствии служанки Н'Геды. Но их глаза показывали, что они были совершенно окаменели.
"Мы говорили двум свободным женщинам, как мы гордимся тем, что мы принадлежим им", - выпалил Н'Фала. Это было единственное, что она могла придумать.
«И мы сказали им, как нам повезло, что нас дисциплинирует самая уважаемая Дева в П'Куле», — добавила Урсула, надеясь, что это уменьшит количество исправлений, которые им предстояло получить.
«Это правильный ответ!» — ответила Н'Геда с маниакальной ухмылкой на лице. «Я так горжусь своими рабынями! И в награду я сокращу твое унижение с пятидесяти ударов до двадцати!»
Затем она дала каждой девушке двадцать ударов хлыстом по голым ягодицам. К концу они обе стояли, дрожа и потея, с выражением облегчения на лицах, когда исправление закончилось. Их задницы были покрыты синяками.
Теперь пришло время для полива.
Н'Геда поставила табурет перед Урсулой. Дева держала кувшин с афродизиаком. Она засунула руку, достала каплю масла и нанесла его на гладкую, выбритую киску рабыни. Белая рабыня вздохнула и закрыла глаза, пока ее половые губы натирали бальзамом. Она почувствовала, как маслянистые пальцы Девы скользнули в нее, а затем начали вращать бедрами.
Внезапно Дева встала, прежде чем Урсула обрела освобождение, и подошла, чтобы полить Н'Фалу.
После того, как обе рабыни были должным образом отшлифованы и смазаны, Н'Геда встала, чтобы обратиться к ним.
«Я купила вам, очаровательным молодым леди, кое-какие подарки сегодня утром», — хихикнула она.
Н'Фала и Урсула всегда чувствовали, что их ждет что-то унизительное, когда Дева говорила с ними с насмешливым почтением.
