- Освободиться, конечно, можно, но лучше не пытайтесь. Пролежите до утра. Тогда я вас освобожу друг от друга, если найдется время. И не вздумайте скулить!
Она вышла, погасив свет. А Евгений лежал, чувствуя дыхание служанки и теплые слезы, бегущие из ее глаз и капающие ему на грудь. Пульсирующая боль в сосках и в заднем проходе мешала уснуть. Легкая попытка передвинуть бедра показала, что лучше лежать неподвижно. Тут Нина всхлипнула и медленно обвила его обеими руками, прошептав:
- Прижмись ко мне поближе: будет гораздо легче: Тогда и натяжение ослабнет:
Евгений последовал ее совету. Он тут же почувствовал, как пенис упирается в низ живота девушки и твердеет. Расширитель в анусе еще больше возбуждал, как и ноющая от ударов спина. С удивлением он отметил, что партнерша так же стремится к слиянию. Ниночка молча раздвинула бедра, затем опустила руки вниз и начал поглаживать член, придвигая его к своей промокшей киске.
- Давай я тебе помогу: - прошептала она. - Не делай резких движений - будет очень больно. Я начну, а ты просто имитируй то, что я делаю.
Они медленно улеглись набок, и пенис вошел в распахнутую дырочку. Сквозь тонкую внутреннюю мембрану Евгений ощущал неподвижный фаллоимитатор в заднем проходе партнерши, и это соприкосновение еще больше стимулировало сексуальные эмоции. Нина медленно двигала бедрами то вперед, то назад, и эта неожиданная нежность растягивала удовольствие. Евгений попытался ускорить действия, но неосторожность привела к боли в груди: цепочки, сковывавшие их соски, оказались слишком короткими и не позволяли свободно изменять положение. Нина застонала: видимо, ее соски тоже пострадали. Пытаясь хоть как-то искупить вину, Евгений нащупал ртом губы девушки и впился в них долгим поцелуем. Мужчина и женщина, занимающиеся любовью вдвоем - для него этот естественный акт был непривычным и куда более экзотическим, чем экстравагантные пожелания хозяек. И удовольствие, которое приносило скромное соитие в темноте, было поистине огромном. Даже цепи и напряжение в анусе ничуть не мешали этому. Ограничение свободы напоминало, что акт любви был исполнением воли хозяйки, совпавшей по прихоти судьбы с пожеланием раба. Нина чувствовала то же самое: ее участившееся дыхание не оставляло сомнений в искренности возбуждения:
- Трахни меня! Сильнее: Пусть она знает: Как хорошо!
Она кончила раньше партнера, но ловкие пальчики не оставляли работы с его членом; конвульсии были очень сильны, но девушка придержала его бедра, тем более что фаллоимитаторы в задних проходах у обоих неестественно выгнулись, их присутствие стало куда более болезненным. Евгений потянулся рукой к анусу, попытавшись изменить положение, но обнаружил, что тугая кожаная перевязь совершенно закрывает доступ к заднему отверстию. Один конец этой перевязи скрывался на спине Нины, другой крепился к тяжелому поясу, надетому на Евгения, с помощью какого-то хитрого запора, освободиться от которого ночью было невозможно. Судя по всему, девушка испытывала те же самые неудобства:
- Попка болит? Немножко расслабь ноги: и придвинься ко мне. Спину чуть выгни: Как, легче?
- Да, вроде бы не так давит:
- У меня тоже. Хорошо, что тебя там растянули, как я поняла. Иначе приятных ощущений маловато: Спать хочешь?
- Не самое удобное положение, - вздохнул Евгений. Действительно, его пенис, соприкасаясь с подвижными бедрами Нины, снова напрягся, и девушка этому явно способствовала. По крайней мере, ее руки то и дело поглаживали лобок и яички юноши.
- Она хотела бы, чтобы мы повторили еще: Но давай подождем. Расскажи мне лучше что-нибудь. О том, как ты с ней познакомился.
Евгений описал свое пребывание в клинике Радек, а Нина то и дело перебивала его вопросами о привычках и действиях старшей сестры. Особенно тщательно она потребовала описать его первую экзекуцию в личных апартаментах Мэм-саиб. Все устройства и испытания были разобраны так подробно и это сопровождалось такими ласками, что Евгений вновь оказался на пике возбуждения. Молодые люди прервались, чтобы повторить сексуальный эксперимент. На сей раз давление в задних проходах воспринималось как нечто само собой разумеющееся, а полученное удовольствие, утратив привкус новизны, по-прежнему было волнующим и прекрасным.
После оргазма Нина заставила его вернуться к рассказу. О себе она не распространялась, а в ответ на особо настойчивые расспросы только всхлипнула и едва не забилась в рыданиях. Пришла очередь Евгения ее успокаивать - лаская губами и руками где только было возможно. А потом пришел сон:
Пробуждение настало быстро: шум чьих-то шагов раздался в комнате. Евгений вздрогнул и попытался привстать, забыв о цепях. Боль в заднице и стон разбуженной Нины были единственным откликом. Лицом к лицу они лежали, обняв руками друг друга и соприкасаясь самыми интимными частями тела. Без посторонней помощи встать пленники бы не смогли. Это заметила и женщина в темных очках, с нехорошей улыбкой разглядывавшая лежащих.
- Любовнички! - процедила она. - Ну, пора вставать:
Молодая женщина очень походила на ту, что вела машину Мэм-саиб: темные очки, полувоенные брюки и рубашка, высокие кожаные сапоги. Облик дополняла дубинка на поясе и плеть в руке. Поигрывая ею, женщина начала освобождать их. Сначала отстегнула ремни и вынула из задниц фаллоимитаторы.
- Тут у вас грязновато! Придется подчистить:
И перед Евгением предстал стержень, только что извлеченный из попки девушки. Нине досталось его орудие пытки.
- Чего уставились? Вылизать начисто!
Оба без колебаний исполнили приказ. Наблюдая за молодыми людьми, сосущими искусственные члены, женщина несколько смягчилась и даже позволила себе пошутить:
- Теперь вы окончательно сроднились и друг о друге все знаете. Не хватает одного штриха. Вкусно, не так ли?
Евгений поблагодарил в соответствии с рабским этикетом, Нина последовала его примеру. Фаллоимитаторы были убраны в особый футляр, а женщина приказала пленникам поцеловаться.
- Да взасос, чтобы было понятно, как вы передаете друг другу свои ощущения, - говорила она с резким акцентом, делавшим приказы еще более суровыми.
Язык Нины начал совершать вращательные движения у него во рту, еще сохраняя вкус очищенного дилдо. Евгений не испытывал какого-то отвращения, поскольку и Нина получала то же самое, их взаимопроникновение действительно стало полным - насколько возможно у двух рабов.
Жестокая улыбка исказила тонкие губы женщины в хаки. Она отстегнула связывавшие их цепи и вставила в проколотые соски тяжелые кольца, при ходьбе раскачивавшиеся и вызывавшие странное возбуждение. Затем, приказав Нине одеться и пройти к хозяйке, женщина поставила Евгения на четвереньки и надела на него примитивную упряжь: всунула в рот стержень, к которому крепилась уздечка, и пристегнула на спине небольшое тонкое седло. Затем женщина уселась на раба и, шлепнув его по заднице, приказала вести ее вниз. Здесь уже ожидала Мэм-саиб в сопровождении женщины-шофера, очень похожей на его наездницу:
- Ты уже познакомился с Ивонной? А это Клодетта; хотя вам не придется часто встречаться, но лучше об этом знать: А теперь расседлай его, пожалуйста, и позволь одеться. Пора завтракать!
За столом сидела Мэм-саиб и - чуть в стороне от нее - сестры. Нина прислуживала, Евгений ел на полу. Хозяйка занималась отвлеченным разговором, иногда переходя на английский и французский - о состоянии сада, о нужных покупках, о предстоящей загородной поездке и о новой книге по сексологии. При упоминании этого последнего предмета Ивонна фыркнула и разразилась потоком неразборчивых реплик, которые Евгений счел бранными. Хозяйка дома улыбнулась, успокоительно заметив:
- Ты удивительно несдержанна! Мы-то знаем истинную цену этим писаниям, но дураки всегда найдутся. Не переживай:
Завершив трапезу, Мэм-саиб сделала Нине знак убирать со стола и приказала Евгению проследовать в свой кабинет. Сестры занялись своими делами, ему следовало входить в курс своих обязанностей. И он без труда справился: письма, электронная корреспонденция, справки: С сокровищами своей библиотеки Мэм-саиб его постепенно познакомила. Здесь были самые редкие издания, в основном девятнадцатого века, посвященные садомазохизму. В перерывах между занятиями хозяйка позволяла ему читать некоторые из них. Особенный интерес вызвала у Евгения книжка "Гинекократия", посвященная женской власти над одним британским джентльменом. Мэм-саиб похвалила его вкус, заметив, что это одно из самых содержательных описаний мужского рабства. И на это сочинение она сама неоднократно ссылалась и даже начала переводить его на русский, чтобы познакомить публику с образцовой продукцией века Виктории.
Но еще более занимательной оказалась изобразительная коллекция Мэм-саиб. Здесь тоже главенствовали английские раритеты - старинные фотографии, открытки и рисунки, живописавшие разнообразные способы подчинения, наказаний и унижения. Предпочтение, естественно, отдавалось сюжетам, в которых доминировали женщины. "Мужской" раздел был репрезентативен, но не более того. Впрочем, некоторые из старых изображений оказались настолько волнующими, что Евгений возбудился, просматривая их. Это не осталось незамеченным.
- Тебе стоит напомнить, как обстоит дело!
Из стола был извлечен двусторонний искусственный член, одним концом которого раба тут же начали содомировать. Мэм-саиб возбудилась от этого и вскоре вставила в свою половую щель вторую головку члена. Она неистово двигала бедрами, все глубже вбивая искусственный пенис в тело раба. Евгений буквально истек спермой, но этот акт был крайне болезненным и унизительным, действительно напоминающим о подчиненном положении вещи.
К помощи дилдо Мэм-саиб прибегала постоянно, когда ей хотелось расслабиться. По ее знаку Евгений задирал подол своего одеяния и становился на колени на специальном пуфике, опираясь локтями о пол. Госпожа подходила сзади, медленно просовывала гибкое приспособление в его сфинктер и начинала движение, совершая акт, доставлявший ей истинное удовольствие. Хозяйка обычно кончала чуть позже раба, поглаживая его пенис одной рукой, а другой прижимая к себе ягодицы Евгения. Чтобы анальный проход не слишком пострадал от частых вторжений, его часто массировали, смазывали различными кремами и промывали. Эту процедуру, в отличие от прочих, хозяйка не доверяла Нине. Она сама отводила раба в небольшой медицинский кабинет, напоминавший комнаты у доктора Радек, и вставляла тонкий шланг клизмы глубоко ему в задницу. Никогда не изнуряя раба чрезмерно, она заботилась и о своем удовольствии, поскольку отдых ей требовался постоянно.
