О дальнейшем пребывании в клинике рассказывать, в сущности, нечего. Евгений понемногу оправился от "стационарного лечения", все так же посещал занятия и тренинги, его так же наказывали за малейшую провинность, а сестры так же пользовались его интимными услугами. Теперь к постоянным процедурам добавились клизмы, которые ставились раз в три-четыре дня и никогда не достигали катастрофической продолжительности. Кроме того, к груди Евгения теперь были привешены металлические колечки, к которым, опять-таки в качестве наказания, могли присоединяться довольно тяжелые грузы. Это касалось и пениса, хотя проколы на коже полового органа практически не использовались.

Двух пациентов палаты за это время сменили другие. Мамочка Романа забрала свое чадо, сочтя его воспитание завершенным. А супруга Олега решилась-таки на операцию, и ее мужу-рабу предстояло стать женщиной. Прощание с соседями было кратким: пара поцелуев, объятия - они знали, что вряд ли встретятся вновь за стенами лечебницы. Новые пациенты оказались столь же оригинальными; один из них, Андрей, был до одержимости влюблен в свою старшую сестру, считавшуюся его опекуншей и, чтобы избежать инцеста, полностью подчинившей себе юношу. Здесь она собиралась вышколить братца и передать впоследствии одной из подруг для рабского использования. От Андрея этого не скрывали, но любой приказ хозяйки он готов был принять.

Евгений подумал, не ждет ли и его самого нечто подобное, захочет ли Ира иметь раба постоянно. Но эти мысли оказались неожиданно безболезненны. Воля госпожи - ее воля, исполнение которой должно быть малой платой раба за внимание и дары, принесенные ему хозяйкой. И то, что решит в его отношении Ира, будет великим счастьем независимо от содержания самого решения. Всякая мысль госпожи о рабе - счастье для него. И с раздумьями о будущем Евгений расстался.

А тем временем настал день его выписки. На левой ягодице сестра-хозяйка сделала татуировку, на которой вывела имя хозяйки и год завершения обучения. А потом в одном из подвальных помещений на его лодыжке был закреплен тоненький обруч с датой и именем хозяйки. Процедурой руководила лично доктор Радек:

- Этот сплав очень стойкий, и ты вряд ли сможешь его распилить. Но если все же захочешь: Хотя вряд ли. Твой аттестат уже изготовлен, и он будет передан твоей хозяйке завтра. Устроим небольшое торжество.

Действительно, собрание по этому поводу оказалось незначительным: в присутствии двух свидетельниц-сестер Ира получила заверенный документ; Евгений занял свое место у ее ног на четвереньках, причем форма пациента оставалась на нем. Поводок и ошейник были аккуратно надеты, символизируя возвращение раба хозяйке. Теперь его наказаниями и поощрениями должна управлять она. Однако Ира тут же указала старшей сестре, что та может по-прежнему присматривать за ее рабом и регламентировать его поведение. Потом она обняла и поцеловала Евгения, предложила всем присутствующим выпить шампанского в связи с окончанием курса. Евгений пил из рук Иры, получая от ситуации несказанное наслаждение. Потом хозяйка простилась с ним:

- Отсюда поедешь туда, куда мы тебе обещали. Предупреждаю, что все приказы твоей новой хозяйки будут и моими приказами. Не стоит напоминать тебе о послушании, не так ли? Вот и хорошо:

Вскоре после этого она уехала. Не прощаясь, вслед за ней удалилась и доктор Радек. Старшая сестра сделала Евгению знак встать и следовать за ней. В качестве новой одежды она протянула ему легкое ситцевое платьице, крючки которого застегнула сзади, и белые панталончики, отделанные кружевами на бедрах и поясе. Больничную одежду сестры тут же забрали, выдали еще пару новеньких сандалий полудетского фасона. Чувствуя себя неловко в непривычной одежде, Евгений поводил плечами, пытаясь привыкнуть к ней. Старшая сестра подвела его к зеркалу в коридоре и оправила платье, привела в порядок волосы, сбив их в девичью челку:

- Ты выглядишь очень хорошо, можешь мне поверить - сама естественность и подчинение. Теперь поедем. Садись-ка в машину.

Евгений неловко спустился по входной лестнице и уселся в красивую закрытую двухместную машину. Женщина со шрамом на щеке села за руль. Перед ними отворили железные ворота, и петляющая среди холмов песчаная дорога повела вдаль. Некоторое время его теперешняя повелительница молчала, потом, отвлекшись от управления машиной, посмотрела на раба:

- Может быть, сначала тебе не очень понравится у тети Ванды, но придется привыкнуть ко всему, чего она от тебя может потребовать. Вряд ли тебя еще будут использовать таким образом - смею заверить, очень почетным и легким. Ире эта идея очень понравилась. Предупреждаю, Ванда может быть очень жестокой: Тебе не больно сидеть?

Евгений ответил отрицательно - задний проход совершенно зажил, ягодицы тоже не болели от последней порки.

- Это хорошо; нет, все же заботиться о тебе было приятно. Мои хлопоты тебе еще придется искупить, но позже, гораздо позже. Пока проведу небольшой инструктаж. Тетушка Ванда нуждается в рабынях, но обходится рабами, которые выступают в качестве маленьких девочек, ее дочек. Вероятно, сейчас ты будешь единственной "дочуркой". И веди себя соответственно, не забывая полученных в клинике уроков. Я приеду и проверю твои успехи. Кажется, хочешь что-то сказать?

Получив разрешение, Евгений проговорил:

- Как я должен называть вас?

- Ах, это: - шрам от улыбки изогнулся, став менее угрожающим и уродливым. - Можешь называть меня Мэм-саиб. Знаешь, так индийские слуги именовали хозяек. В этом имени есть некая тайна. Но мы уже подъезжаем.

Машина стояла у подъезда шикарного особняка, пребывавшего в несколько запущенном состоянии. Мэм-саиб, взяв Евгения за руку, поднялась по лестнице и постучала в дверь кольцом в форме кокетливого банта. Отворилась одна створка, и в ней предстала худая, но мускулистая женщина, поклонившаяся прибывшей:

- Здравствуйте, мисс Джонс. - Мэм-саиб взглядом показала Евгению присесть в поклоне. - Я привезла с собой Женю, как обещала; она жаждет познакомиться с тетушкой и пожить у нее некоторое время.

- Хорошо, - голос домоправительницы был ровным, а взгляд - оценивающим. - Я провожу девочку наверх. Вы не зайдете?

- Приеду попозже, - Мэм-саиб чмокнула Евгения в щечку и погладила по ягодицам. - Не скучай, Женя, будь послушной девочкой!

Мисс Джонс крепко схватила Евгения-Женю за руку и провела через полупустые и пыльные комнаты на второй этаж особняка, где все было обставлено не в пример лучше. Одна из дверей вела в детскую спальню: об этом говорили обои с рисунками, обилие мягких игрушек и стоявшая в углу кровать. Но здесь было некое несоответствие: деревянные решетки по периметру ложа предполагали наличие совсем маленького ребенка, а размер кровати говорил о противоположном. Евгений догадался, кому придется здесь проводить ночи. Но мисс Джонс совершенно не обратила внимания на удивление "девочки". Она открыла огромный платяной шкаф и выбрала одежду для гостьи.

- Девочки не должны одеваться как большие: Тебе больше подойдет вот это. Все твоего размера, специально подобрано. Переоденься сама.

Под наблюдением домоправительницы Евгений разделся и натянул на себя детские трусики с цветочками, коричневые колготки, майку и детский же сарафанчик - действительно его размера. Подведя его к зеркалу, мисс Джонс оправила поясок на сарафане и сочла туалет законченным. Где-то вдалеке прозвенел звонок:

- Хозяйка хочет тебя увидеть. Не забудь, что вежливые девочки должны называть ее "тетушка, мэм". Поняла?

- Да: - протянул Евгений.

- Да, мэм! Маленькие девочки должны быть вежливы! И старайся говорить помягче, тоном повыше, иначе звучит некрасиво.

В огромном кабинете, уставленном книгами и шикарной мебелью, их ожидала сама "тетушка Ванда". Это была зрелая женщина лет сорока-сорока пяти, полная и высокая. Длинные светлые волосы и большие голубые глаза дополняли облик "доброй тетушки", которая приветствовала их:

- А, Женечка, здравствуй! Я много слышала о тебе. Раньше ты была очень непослушной, а теперь, кажется, можешь вести себя в обществе.

- Да, тетушка, мэм, - ответил Евгений, стараясь говорить неестественно, почти пискливо. Хозяйка осталась довольна:

- Как тебе нравится наш маленький домик?

- Очень красивый, тетушка, мэм:

- Да, действительно. Здесь много всего для тебя есть - игрушки, книжки, развлечения. Возьми конфетку!

Из рук тетушки Евгений принял леденец, поблагодарив.

- А теперь отдохни с дороги. Мисс Джонс, проводите Женечку в спальню.

В уже знакомой ему комнате предстояло очередное переодевание. Евгений обнаружил, что лечь придется не в деревянную кровать, замеченную ранее, а в стоявшую в углу гигантскую колыбельку, полную теплых одеял и подушечек. И еще он понял, что хочет спать и хочет в туалет.

- Мэм, - произнес он плаксиво, - не могла бы я сходить в уборную?

- Что ты, глупенькая, - рассмеялась мисс Джонс, - таким маленьким девочкам можно ходить только на горшочек! А сейчас тебе надо баиньки. Чтобы не случилось неприятности, наденем вот что.

Она извлекла из шкафа эластичный подгузник на липучках, которые были тут же застегнуты на бедрах Евгения, не успевшего даже удивиться. Мисс Джонс, подняв его руки над головой, напялила сверху розовенькую рубашку-распашонку, всю в кружевах и веревочках, завязала у подбородка и на поясе. Затем скрыла волосы Евгения шелковым чепчиком. В руках мисс Джонс таилась недюжинная сила. Это полусонный Евгений понял, когда его подхватили на руки, пару раз качнули и опустили в колыбельку. Он почувствовал, как его укрывают, как заботливо поправляют подушки и подтыкают одеяло. Он боролся со сном и сопротивлялся естественному желанию облегчиться, но мочевой пузырь был полон, и погружаясь в сон, Евгений почувствовал, как струйка бьет на подгузник.

Он проснулся несколько часов спустя; у колыбели уже дежурила мисс Джонс. Рядом стояла и сама тетушка, которая заулыбалась:

- Девочка проснулась и, наверное, хочет покушать: Поднимите ее, мисс Джонс.