Встал как всегда рано, несмотря на то, что была суббота. Уже в восемь тридцать я позавтракал, и пошел почитать книжку, начатую три дня назад.

- Алекс, - раздался голос мамы из кухни, - а Оля сегодня во сколько придет? Вы вроде собирались с ней химию разобрать?

- Упс, я и забыл совсем, к десяти должна.

- Ну ты завтраком ее покорми, а я с отцом сейчас к бабушке в деревню поедем на девятичасовом автобусе.

- Хорошо, а когда вернетесь?

- Завтра к вечеру, а что?

- Да нет, просто чтобы знать, как мне выходные перераспределить.

- А, ну ладно. Ну все, я пошла, отец сразу на остановку с работы подойдет, счастливо тебе. И хорошо вам позаниматься.

- Давай мам, пока. - Дверь за ней закрылась, а через минуту он прошла по дорожке по диагонали через наш двор.

Я встал с кровати, прибрал ее, переоделся в свои любимые шорты, привезенные мне дядькой из загранкомандировки, одел футболку. Сел в кресло. В голове роились мысли о вчерашнем вечере. Что это было? Сон или явь? С чего бы это Олька так повела себя вчера? Пока я попытался это все переварить в голове, в прихожей раздался звонок. Я открыл входную дверь. В дверях стояла Олька, с парой общих тетрадей, с которыми она приходила заниматься и бумажным свертком в руках. На ней был одето плотное трикотажное серой платье, изящно облегающее ее фигуру. Поверх него накинута кофточка. На ногах носочки и туфли.

- Привет! Я пришла.

- Проходи, сначала чаю или завтрак?

- Давай чаю, я тех печенек принесла, - она прошла на кухню, я за ней, - а где твои?

- В деревню уехали, есть будешь?

Олька положила тетрадки и сверток на стол, повернулась ко мне, обняла.

- А мне вчера понравилось, - она потянулась губами к моим.

Мы стояли и целовались, игрались язычками, но пока ничего не предпринимая руками. На плите зашумел чайник, мы остановили эту игру, и я выключил газ под чайником. Ольга взяла меня за руку и повела меня в мою комнату. Когда мы туда вошли, она сняла с себя кофточку, бросила ее на кресло, нагнулась, сняла свои носочки. Повернулась ко мне, стащила с меня футболку, стащила также шорты. Я остался в одних трусах. Она повернулась ко мне спиной, и через голову сняла свое платье, вывернула его с изнанки, аккуратно положила на кресло, и повернулась ко мне лицом. Сегодня она явно шла на свидание со мной. На ней было черное ажурное белье. Трусики слегка блестели атласной тканью, бюстгальтер приподнимал и без того упругие груди.

- Что встал? Иди сюда, - она шагнула ко мне, - как там поживает твой шалун? - она оттянула резинку моих трусов.

Из-под них вырвался наружу мой член. Она взяла его в руку и начала медленно двигать на нем плоть. Ее глаза были устремлены на него, от каждого вздрагивания члена, она вздрагивала сама. Я расстегнул застежки лифчика, снял его с нее и бросил в кресло, где лежало ее платье. Она стянула с меня трусы. Свою руку я просунул ей в трусики и стал гладить и мять ее вагину.

- Можно? - будто опомнившись спросил ее я.

- Нужно, - заплетающимся языком сказала она.

Я стащил с нее трусики, присел на корточки и стал рассматривать и ощупывать ее писечку. Она расставила ноги немного шире, чтобы мне удобнее было ее трогать. Дыхание у нее сбилось еще когда она схватилась за член рукой, сейчас дыхание смешивалось с легким постаныванием. Помяв пальцами ее горошину, отчего та увеличилась больше чем вдвое, я стал мять ее попу и приподниматься с корточек, сжал левой рукой ее левую грудь, правой - правый сосок, она тихо вскрикнула.

- Тебе больно? - испугался я.

- Продолжай, мне хорошо, - она прикрыла глаза.

Я не верил самому себе, своим глазам, ощущениям. Передо мной стояла голая Олька. Во всей своей красе. Моя одноклассница, которая была часто в моих мечтах, когда я дрочил на сон грядущий. И вот она стоит передо мной, а я запускаю руки ей куда хочу. Я поднялся на ноги. Обнял ладонями ее щеки и притянул ее лицо к себе. Ее губы потянулись ко мне, я ответил на ее поцелуй. Мы снова стояли целовались и игрались язычками. Я прижимал ее к себе обняв за спину, гладил ее попу. Она гладила меня ладошками по бокам, по ягодицам. Головка члена терлась об ее щелочку и горошину. Каждый раз, когда член дотрагивался до ее клитора, она замирала и ловила воздух отпустив мои губы.

- Хочешь, я тебе как вчера: Подрочу?

- Хочу, а ты хочешь, чтобы я как вчера?

- Да, хочу, а еще хочу: как сегодня:

- Это как? - недоуменно спросил я.

- Иди сюда: - она сделал шаг к кровати, легла на нее спиной, - будь у меня первым мужчиной, - она широко развела ноги.

Ее уже влажные губки раскрылись, открывая вход во влагалище, над ними торчали сморщенные губки капюшончика клитора, а над ним сама горошина. Я подошел, взобрался на оленях на кровать, наклонился над ней, уперся головкой в ее вход. Она обняла меня руками за ягодицы и нажала к себе. Я медленно погружался в нее. Ее влагалище было совсем узкое, еще бы, там никого до меня еще не было, и оно медленно впускало член в себя до тех пор, пока наши лобки не соприкоснулись. Она сжалась телом в комок, уперевшись головой мне в грудь и застонала протяжно. Моя головка во что-то уперлась. Я подождал несколько мгновений и стал двигаться назад. Когда я полностью из нее вышел, послышался хлюпающий звук.

На столько сильно она уже увлажнилась. Она снова потянула меня на себя. Сейчас в ней двигаться было уже легче, ее нутро начало привыкать к моему члену. Снова во что-то уперевшись внутри ее, я стал вытягивать член из нее. Постепенно мы набирали темп. Олька уже вовсю подмахивала мне. Вдруг она втянула громко в себя воздух и с глубоким стоном свалилась спиной на кровать и заметалась головой. Она кончала! Я был уже близок к пику тоже, но не совсем. Поэтому я продолжал двигаться в ней. Наконец моя мошонка сжалась, и по стволу пошли спазм и семя. Я закрыл глаза и выскочил из нее, хлопнув с щелчком ее по животу головкой и начал выдавать порции семени. Кода мои спазмы прекратились, я открыл глаза. Олька лежала со слащавой улыбкой на лице. Весь ее живот и груди были в моих брызгах.

- Дай полотенце, я пойду смою с себя твои плоды, - произнесла она улыбаясь.

Я слез с нее, встал, достал полотенце из своего шкафа и подал ей. Она встала и пошла в ванную, красиво виляя ягодицами. Через несколько минут. Она также виляя вернулась, одела трусики, и завернула верхнюю часть тела в полотенце, размер его позволял это сделать.

- Сейчас попьем чаю, потом позанимаемся химией, а потом: посмотрим: - и она ушла в кухню.

Я быстро прошмыгнул в ванную, ополоснулся, вытерся, вернулся в комнату и одел шорты на голое тело. На кухне чай уже был разлит, печенье лежало в вазочке. Я достал из холодильника колбасы и сыра, отрезал по паре кусков, и положил в тарелку с хлебом. Мы стали чаевничать.

- Ты ничего такого не подумай, Алекс. Мне ты тоже нравишься. Но нас могут не понять сейчас. Поэтому я также буду не подпускать к себе Андрюшу, держать на расстоянии: а тебя буду баловать, как вчера и сегодня. Ладно? Не обижайся.

- Ладно: Как говорит мой папа - жизнь все расставит на свои места.

- Ну может быть.

После чая мы почти три часа решали задачки по химии, и я разжевывал ей материал, который проходили на последних уроках. Она была толковая девчонка, и все усваивала, а не зубрила. Закончив наконец с учебой, я предложил ей пообедать, тем более вчера перед уходом на работу, батя сварил свой фирменный, как он говорил, гороховый суп. Олька охотно согласилась, тем более, как-то раз у меня дома ее им уже угощали, и он ей тогда понравился. Мы поели, Олька помыла посуду, и вернулись в комнату. Я включил сборник медляков на магнитофоне. Там была подборка Олькиных любимых песен разных металлистов и рокеров, начиная от Рейнбоу и Скорпионз и заканчивая Крокусом и Эйси Диси. Олька обомлела.

- Ты сделал сборку для меня?

- Ага, потанцуем? - Я подошел к ней, протянул ей руку, и она встала с кресла.