Я внимательно посмотрела на него, как будто напоминая о том, с кем они вчера кувыркались.

"Ты про проституток не думай, это так, пар спустить"

"Мне показалось, что одна была совсем девчонка".

"Эта девочка на хорошие бабки клюнула, она думала, что ее только целовать будут, а мы люди не жадные".

В других компаниях ситуация повторялась, везде Тимур следовал за мной, как охрана, а при необходимости задавал такие вопросы, которые ложили наповал любого самого дотошного чиновника.

"Вот теперь ты можешь выбрать самый лучший вариант, но я думаю, что последнее место тебе подойдёт лучше всего" А затем подумав, добавил: "У меня здесь братишка недалеко живет, будем чаще видеться" - и физиономия его расплылась в довольной улыбке. "Может, заедем? Там нас накормят, у него жена готовит - пальчики оближешь".

Он набрал номер и, поздоровавшись, сходу выпалил: "Слушай, Дина, я здесь недалеко от тебя, не один, с приятной, умной девушкой, ты нас накормишь?" В трубке прозвучало безусловное согласие.

"Вот видишь, нас уже ждут".

Нас действительно ждали - приятная женщина встретила нас, обоих расцеловала, предложила располагаться поудобнее. Мне необычно было чувствовать себя гостьей, поэтому я с трудом сдерживала свои эмоции, как могла, сохраняла спокойствие и деловитость. Однако мое предложение помочь на кухне пришлось абсолютно кстати, на что Дина заметила:

" Мне нравится выбор Тимура. Ты, видно, не избалованная".

Я только кивала головой, не обсуждая ее заключения, молча носила из холодильника все, что мне подавали. Стол получился обильным. Тимур разлил в три бокала красное вино. Только после третьего бокала до меня дошло, что алкоголь пьет и Тимур. Гостеприимная хозяйка сама ответила на мой вопрос:

"Сейчас еще немного выпьете и отдохнете", а сама как-то незаметно удалилась.

Тимур повернулся в мою сторону: "Ты слышала, что нам сказали?" Я умоляющими глазами смотрела на него.

"Нам предложили немножко отдохнуть... . А потом снова поедем". Воцарилось молчание, которое он же и нарушил.

"Ты сколько лет замужем? Один? Два? Три года?"

"Один... месяц".

"О, так у тебя еще не было возможности кое-что сравнить. Ты вчера слышала, как мы молоденьких проституток шпарили? Им точно понравилось".

На что я ответила: "Девчонка очень сильно кричала".

"А как ей не кричать, если целку ломают, ты тоже первый раз, наверно, кровью обливалась. А девчонка за два часа получила пятьсот баксов и про все забыла. Ну, как, полежим по-взрослому, помилуемся, никто и знать не будет. Тебе не будет больно".

Он с удовольствием глубоко затягивался сигаретой.

"На меня вино подействовало возбуждающе, смотри" - он показывал на свои брюки, приподнявшиеся на все 20 сантиметров.

Я, с трудом оценивая ситуацию, но в то же время, понимая, что он не отвез меня в своей машине на какой-то пустырь, а привез в чистую солидную квартиру, решила вежливо сослаться на несвежесть своего белья, однако тут же получила решение:

"Ты пройди в ванную, там все можно найти, только я не понимаю, когда ты с мужем ложишься отдыхать, то трусики и лифчик не снимаешь? ... Ты должна понять, что отдыхать мы будем по-настоящему, хочу с тобой немного поближе познакомиться, а-то полдня только смотрел на твой профиль... . Ты ещё не рожала?"

"Нет".

"Мне нравятся такие девушки, у них всё в первозданном виде, как будто только что сами родились".

Я, не понимая, но больше думая о том, что вчера случилось у меня с дядей Жорой, спросила:

"Почему?"

"Я отвечу на твой вопрос, когда ты снимешь трусики. Пойдём, я покажу тебе, где расположена ванная комната".

Ноги настолько не слушались меня, что я с трудом поднялась из мягкого удобного кресла. Меня мучило только одно - в кого я превращаюсь за эти последние два дня? Почему я оказалось такой доступной? Я пыталась найти себе оправдание, но не могла, хотя где-то в глубине была какая-то обида на мужа, на его равнодушие ко мне, на наши первые жизненные трудности, на всю эту дикую затею поехать в столицу.

А в ванной меня уже ждали две жадные здоровые руки, предложившие помощь в раздевании.

"Сейчас помоемся вместе. Когда-нибудь мылась не одна?"

"Нет".

"Ты много, чего не делала в жизни, сейчас попробуем".

Я почувствовала, как он торопится освободить меня от лифчика и схватить за груди.

"Сейчас уже можно по-настоящему поговорить" - выдохнул он, зацепив обе мои груди - "Смотри вон туда".

Я посмотрела вперёд и увидела, что ванна с трёх сторон окружена зеркалами, а я в руках Тимура походила на лягушку в лапах удава.

"Залезай в ванну, я тебя помою, как мама в детстве... . . Что? Мама всё делала осторожно, для меня берегла? ... Я тоже сделаю осторожно, главное - чтобы нам его там разместить".

Я увидела в зеркале то, что он мне приготовил, и поняла, что той девчонке-проститутке не обязательно было быть нетронутой девочкой, чтобы кричать и молить о помощи.

"Ты боишься, что мы с тобой не поместимся в этой ванной? Да здесь по четыре человека одновременно отдыхало". Он выдавил себе на руку тугой гель и, чуть нагнувшись, стал медленно вначале по моему животу, а затем выше, размазывать его, превращая в лёгкую пену. Когда его руки достали до моей груди, я вся сжалась и затряслась, то ли от унижения, то ли от удовольствия.

"Тебе многие говорили, какая ты красивая или нет?", - он в упор смотрел на меня, поглаживая то одну, то другую грудь, легко выскальзывающую из его рук, на что я, ничего не придумывая, ответила:

"Я всегда стеснялась, ещё со школы, что они такие большие". На Тимура это подействовало, как наркотик, и он захрипел:

"У тебя что, не было в школе такого дружка, как я?"

"Нет".

"Я бы тебе не дал стесняться, ты тогда давала бы только мне и никому больше, и всякая падла засунула бы свой язык в одно место, ... ты бы у меня не ходила, ты бы у меня летала от удовольствия".

Он повернул ручку душа, и полилась тёплая, свежая вода. Я, отвернувшись от него, чуть оттянула трусики и тут же получила от него флакон геля.

"Помой её, не стесняйся".

Я, всё ещё смущаясь, робко выдавила флакон и стала тщательно намыливаться.

"Снимай трусики, нам уже давно пора хо-ро-шо познакомиться" - и он запустил пятерню, чтобы помочь мне от них освободиться.

Усевшись на край ванны, он притянул меня к себе и усадил на колени верхом.

"На лошадях каталась?"

"Нет, никогда".

"Теперь покатаешься" - и, плотно придавив меня к волосатой ноге, он стал в такт лошадиной походке возить меня вперёд-назад, слегка касаясь своей вздыбленной плоти. Я не могла смотреть на него, всё время отворачивалась, а он ловил губами мои соски и, недолго удерживая, снова отпускал их на волю. Я всё это время, упершись в его грудь руками, пыталась создать хотя бы какую-то видимость не зависимости от него, но после той встречи с дядей Жорой я как будто стала немного больше понимать, что же мне нужно, поэтому, разогретая такой забавной скачкой, я стала всё больше и больше виснуть на нём. Он это заметил и, приподняв повыше, внимательно осмотрел моё интересное место, затем потрогал двумя пальцами, похлопал ладонью и произнёс: "У тебя это место тоже красивое. Кто тебе последний раз вставлял?"

Я замотала головой.

"Не помнишь? Значит, давно было! Это хорошо... . . С нетерпением ждёт она своего дружка, смотри, как припухла".

Ему явно нравились мои полненькие губки, плотно скрывающие всё, что было внутри, а его похотливые глаза подтверждали:

"Недолго этому пухленькому рубчику оставалось быть так плотно сжатым; без боли радости не бывает, привыкнет - раз так быстро сомлела".

Он набросил на меня махровую простынь и, подняв, как пушинку, понёс в спальню на широкую кровать, заботливо расстеленную, наверняка, Диной.

В первый момент, глядя в зеркальный потолок, я не узнала себя рядом с этим здоровяком, похожую на ребёнка, если бы не возбужденные, похожие на два больших помидора, груди. Потом изображение на потолке исчезло, потому что он плотно накрыл меня своим мощным телом. Ощутив дикую боль от его проникновения, я даже не закричала, а только тихонько застонала в такт его размашистым движениям. Потом было ещё, ещё и ещё. Я совершенно не контролировала время.

Когда я садилась на переднее сидение авто, тяжёлая рука Тимура плотно легла на мои колени. Немного их потрепав, он хрипло произнёс:

"Теперь ты законно заняла это переднее место, а толстозадому индюку, к которому ты завтра придёшь на службу, скажи - если он к тебе прикоснётся, то я отрежу ему яйца, поджарю и заставлю скушать".

Его машина спокойно покатила по адресу, знакомому нам обоим.

Начиналась моя новая взрослая жизнь.