Поднимаясь по лестничному маршу на четвертый этаж, оглядываясь на Вадика сверху вниз, Тамара потаенно улыбалась, а внутри ее плескался тайный восторг от очередного предстоящего испытания, обреченного падения в сладострастную бездну. И это падение ее пугало, влекло и завораживало.
Остановившись у квартиры №36, она суетливо искала ключи в замшевой сумочке. Вадик стоял пролетом ниже и снисходительно ждал, когда Тамара отворит дверь.
"Колупаешься, как клуша, - недовольно сопел он. - Сейчас кто-нибудь из соседей выйдет и нас засекет... А если она забыла ключи? К кому я ее потащу, на ночь глядя? К Лехе Хмелеву?"
Ключи нашлись и зашелестели в замочной скважине. В коридоре вспыхнула люминесцентная лампа. Скользнув, как змея, назад, Тамара на два замка заперла входную дверь. Защелкнула ее на верхний английский замок и оставила большой ключ в замочной скважине нижнего врезного замка. Она повернула его так, чтобы снаружи дверь другим входным ключом открыть никто не мог. Переводя дух, прислонилась спиной к двери.
"Что встала? - мысленно обратился к ней Вадик. - В зобу дыханье сперло?"
Тамара медленно стянула с себя пальто. Протянула его Вадику.
Вадик повесил его на крючок вешалки в прихожей. Тамара, обречено вздохнув, опустилась на низкую "галошницу", в которой хранилась обувь, стала стягивать с себя осенние сапожки. Извлекла мягкие цветастые тапочки. Придвинула к ногам Вадика Сережины тапочки, которые покоились в углу прихожей.
"Пока ты делаешь все правильно, - отмечал про себя Вадик. Он повесил на крючок поверх своего пальто шелковый черный шарфик с желтыми круглыми пятнами, берет, стал разуваться. - Она снова наставляет рога моему другу! - покачивал головой Вадик. - В который раз! Это возмутительно! . . "
Как заранее настраивал партнер, Тамара все делала молча.
В шкафу Сережа освободил для Тамары полку, на которой хранились ее личные вещи - мохнатое, голубое, длинное полотенце, которое она привезла из общежития, белый махровый халатик, домашние брючки, пара кофточек и юбок, трусики, два бюстгальтера. Они поддерживали у окружающих иллюзию их брака.
Обстановка в однокомнатной квартире общей площадью в тридцать два с половиной квадратных метра была скромной. В коридоре, кроме вешалки для верхней одежды и "галошницы" для обуви, стояло трюмо с прямоугольным зеркалом. В него было удобно смотреться хозяевам или гостям квартиры, когда они одевались или раздевались в прихожей.
Тамара включила в комнате люстру из пяти ламп с желтыми плафонами. Вадик бросил на нее недовольный взор. Тамара защелкала клавишами выключателя, оставив гореть две лампы. Вадик поморщился. Подошел к дивану и включил бра. Вырубил свет на люстре. Комната погрузилась в полумрак.
В глубине комнаты, у стены, покоилась раздвижная кровать-диван, на которой обычно спал Сережа. Над ее изголовьем крепилось бра с висюльками из искусственного хрусталя и чеканка с изображением русского витязя. Воин в кольчуге, в шлеме, прикрывая торс щитом, грозно заносил над головой меч, угрожая сокрушительным ударом противнику. За воином угадывалась зубчатая стена древнего русского города. За стеной маячили маковки церквей.
Миролюбов усмехнулся, глядя на чеканку над изголовьем.
"Ты кого защищаешь, молодец? Тех, кто ложится на эту постель? Или ты хочешь раскроить череп тем, кто предается здесь греховному соитию? Терпимее надо быть, воин, терпимее", - обратился Вадик к изображению витязя на чеканке.
Тамара рылась в шкафу, в котором располагались отделения из шести ниш с полками для хранения белья. Нашла свое мохнатое полотенце и отнесла его в ванную. Открыла вентиль крана на никелированном смесителе. Струя воды побежала в ванную. Взяв в прихожей сумочку, Тамара направилась на кухню.
Кроме небольшого столика и двух табуреток, на кухне размещался буфет, в котором находилась посуда и кое-какая утварь. В буфете Сережа хранил продовольственные запасы - различные крупы, макароны, вермишель, банки тушенки, рыбных консервов, пачки цейлонского и индийского чая, песок, соль и т. д. Тамара вытащила из сумочки "Джин капитанский". Поставила бутылку на центр кухонного столика.
У кухонной стены стояла газовая плита с четырьмя горелками. Тамара чиркнула спичкой перед одной из конфорок, и над ней затрепетали язычки голубого пламени. Она налила из крана над чугунной раковиной воду в эмалированный зеленый чайник и поставила его на зажженную конфорку.
Возле раковины крепилась на стене водонагревательная колонка. Чтобы вода из кранов на кухне и в ванной текла горячая, надо было сначала убедиться в том, что напор воды был нормальный и зажечь спичками фитилек в колонке. При большом расходе воды в вечернее время пламя в колонке вспыхивало низкое. Тогда вода в радиаторе практически не нагревалась или текла чуть теплая. Чтобы принять ванную с горячей водой, иногда надо было ждать позднего времени, когда напор в водопроводной сети возрастал. Или, наоборот, ловить ранний утренний час, когда расход воды был небольшим.
Тамара зажгла газ в колонке, повернула влево до отказа спицу с черным пластмассовым набалдашником. Газовое пламя вспыхнуло и зашумело за защитной крышкой водонагревательной колонки. Это означало, что вода в радиаторе греется нормально, и ванную можно принимать без огорчительных препятствий.
Из шкафа Тамара швыряла на кровать-диван простынь, наволочки, пододеяльник. Вадик жестом указал на часы: мол, поторопись, сударыня.
У той же стены, что и шкаф, стоял квадратный полированный стол и два деревянных стула с гнутыми спинками. На столе невпопад лежали книги, учебники, стопки бумаги. За этим столом Амбросимов строчил свои прозаические произведения и институтские курсовые работы. Печатную машинку "Москва" Сережа приобрел в кредит после первой же зарплаты в редакции газеты "Знамя коммунизма". Он редко убирал машинку в футляр, и обычно она стояла на его рабочем столе, всегда готовая к работе. Каретку и клавиатуру от попадания пыли Сережа прикрывал вафельным полотенцем. Грибовидная настольная лампа с куполом из зеленого толстого стекла располагалась слева возле печатной машинки. Вилка от провода, тянущегося к лампе, была не выдернута из электрической розетки, расположенной над столом. Вадик пальчиком щелкнул по тумблеру лампы. Она зажглась, заливая стол приятным светом.
Вверху на стене висел плакатный календарь с 12-ю столбцами букв и цифр, обозначавшими выходные и праздничные дни 1975 года. На календаре красовалась живописная цветная фотоиллюстрация пирса. Пейзаж фотограф запечатлел вечерний. Лунная дорожка на волнах, по пирсу шагала темная влюбленная пара, удалявшаяся к морю.
На стене, в аккуратной рамочке под стеклом, висела армейская фотография Амбросимова, где он был снят в гимнастерке с двумя лычками на погонах. Друг на ней не улыбался, а был, пожалуй, слишком серьезен и задумчив.
"Над чем задумался, старик? - мысленно обратился к нему Вадик. - Над смыслом жизни? Ну-ну, думай и строчи свои бесполезные опусы. И мы плотскими утехами с Томой займемся. Ты как к этому относишься? Ты выше любовных утех? Ты паришь в заоблачных высотах божественного вдохновения? Ну-ну, пари... - куражился Вадик. - А мне опять за тебя отдуваться? Пока ты в высотах паришь. А почему я должен твою супружницу трахать? Потому, что ей это в кайф? Она от этого млеет? Даже визжит в экстазе. Что молчишь? Если ты не дрючишь фиктивную жену, то кто-то же должен ее дрючить? Женщины так устроены, господин Гоголь, что их надо обязательно дрючить! Интенсивно и регулярно. Пока они не постарели. У женщин век совокупления короток. Только я все-таки, убей меня, старик, не пойму: как ты мог такую пряную дамочку от себя отпустить? Она же сама в дебри сексуальные ломится. Из нее же лианы вить можно... "
В углу комнату находился невысокий столик, на котором стоял массивный телевизор "Горизонт", доставшийся Сереже в наследство от отца. Незадолго до смерти дядя Юра приобрел в кредит одну из первых марок отечественных цветных телевизоров. Под телевизором, прямо на крашеном полу, стоял магнитофон "Астра". Вадик решил ни телевизор, ни магнитофон не включать.
"Пусть телеящик и музыка нас не отвлекают, - подумал Вадик. - Мы в тишине, словно в склепе загробном, сейчас реальное представление с Томочкой устроим. Сексуальный шабаш! Я - режиссер. Она - подчиненная мне актриса... Вы не возражаете, Сергей Юрьевич?"
Перед телевизором стоял у стены диван, который можно было раздвинуть. На нем иногда ночевали гости, включая Тамару. На диване могли уместиться два человека. А если на ночь оставался и третий гость, то Сережа вытаскивал из шкафа припрятанную раскладушку. Если гостей было четверо, и они составляли пары, то Сережа располагался на ночь на раскладушке, великодушно уступая гостям кровать-диван. А теперь Тамара на ней ложе для себя и Вадика готовила.
Книжный шкаф в комнате располагался в проеме у стены, мимо которой шел путь из прихожей на кухню. За стеклами шкафа стояли три стеллажа разнокалиберных книг с разноцветными корешками. Внизу на ключ закрывались еще два отделения шкафа, где Сережа хранил свои рукописи, некоторые журналы и книги, которые не желал показывать случайным гостям.
Войдя на кухню, Вадик заметил, что вода в чайнике шумела, и из его изогнутого носика вот-вот должен был повалить пар. Вадик решил заварить свежий чай. Он пошел вылить из заварного чайника остатки чая в унитаз.
