-Ну что, не берут?
- Не - а...
- А ты хорошо просил?
- Еще как! На коленях даже!
В ярком свете тоннеля мальчишка выглядел совсем жалким. Подбородком упершись в голые коленки он сидел спиною прислонившись к стене и то и дело вытирал слезы.
- Я их просил - просил...А они - "нет и все тут", рановато тебе в твои тринадцать - то...Да и повод не совсем об.., как это, забыл...
- Объективен, - напомнил я ему, - меня вот тоже не берут...
- А тебе что говорят? - оживился сразу мальчуган.
- Что, что...То же, что и другим. Сделай то, выполни это. Ну и тому подобное...А тебя - то что сюда потянуло? Не от хорошей жизни ведь, правда?
- Не от хорошей...Да разве это жизнь? - мальчик вздохнул, - дома отец с мамкой в войнушку все играют, по настоящему играют, каждый день...Только вместо гранат они бутылки приспособили. Из - под водки. Достала меня эта "игра"! Вот я и свалил на вокзал. Там много живут таких, как я.
- И где же ты там жил? На вокзале - то?
- Как где? В "каморе", где все пацаны. За день заработаешь рублей тридцать - вот тебе и на хавчик, и на сигареты. У тебя есть с собой сигареты?
- Смеешься? Ты повнимательней посмотри на меня, да и на себя тоже. Откуда по - твоему я бы их сейчас вытащил, даже если бы они и были?
Мальчишка оглядел мое тело и улыбнулся, слегка смутившись.
- И как - же ты зарабатывал там, на вокзале?
- Ну, бутылки собирал, грузчикам помогал, да по - всякому...Бывало, какой - нибудь педик пристанет. Отсосешь ему, или он у тебя - вот тебе и стольник. Удачный день, считай...А потом менты нас накрыли и в спец приемник...Оттуда домой - было повезли, а приехали, посмотрели на этот "театр боевых действий" - и обратно меня к себе...А уж после - в инкубатор.
- В детский дом?
- Ага. Родной такой, уютный, добрый...И накормят, и отмоют, и спать уложат, только отп...здят сначала, да в рот дадут несколько раз, а потом полы заставят мыть ночью. А в остальном все хорошо! Чем не Рай?
- Значит, досталось тебе по "полной программе" ? Как звать тебя?
- Ником звали.
- Стало - быть Коля?
- Ага. А тебя как?
- Антон, - я вздохнул, огляделся. Все тот - же белый свет вокруг. Такой холодный белый свет. Но от него почему - то не холодно. Он согревает.
Что - же делать? Надо возвращаться. А не хочется...Ой как не хочется...
- Коля.
- Что.
- А ведь можно было просто сбежать оттуда...
- А как же! Можно. Я и сбегал. И не один раз. Только куда? Все равно ведь найдут. Потом будет еще хуже. И находили, и было хуже. Вот я и подумал ... здесь - то искать никто не будет. Веревка в туалете - дело не хитрое...Раз - два, и я здесь! Сначала обрадовался, думаю, кончилась наконец - то моя боль, кончились издевательства и аминазин в изоляре!!! Да не тут - то было! - Возвращайся, говорят, обратно. Нельзя, говорят, сворачивать с пол - пути...Дальше, говорят, все будет хорошо. Не верю я в это "хорошо"...Что теперь делать - то, а?
- Значит нужно вернуться...И тебе, и мне, видать, тоже. Ты из первого интерната?
- Нет, из третьего. А что?
- А то, что я найду тебя! Найду обязательно! Представляешь, решатся сразу две проблемы! И твоя, и моя! Я заберу тебя к себе, чего бы мне это не стоило!
- Ты правду мне говоришь? Заберешь к себе домой? Жить?
- Правду, малыш, правду!
У Коли на глазах снова навернулись слезы, он вытер их кулачком, улыбнулся мне и сказал ... " За много лет ты первый взрослый, кому я хочу поверить. Я поверю! Тебе!"
Мы взялись за руки и пошли назад. Он - в свою реанимационную палату, я - в свою. Пошли назад чтобы он успокоил мою БОЛЬ, а я - ЕГО. Чтобы быть вместе там, на Земле, в нашем городе, в моем доме!
С. Кузнецов 29. 12. 2ОО1 г.
