В "солдатском" купе прежде всего бросилось в глаза множество мокрых трусов, развешенных для просушки где только можно, а затем в нос шибанул сильный запах водочных компрессов, которые мама прикладывала больному Павлику. Стол был накрыт с несколько необычным по тем временам изобилием - жареные куры, копчёная рыба, варёная картошка, малосольные огурчики, редиска, пучки зелени и прочая снедь еле умещались на нем, внизу стояли две пустые бутылки из-под водки. Моему появлению почему-то все сильно обрадовались: "Вовик, а мы теперь тоже пионеры, смотри!" - сидевшая с краю Наталья встала, и я увидел, что она абсолютно голая. Ошалело оглядевшись, я не заметил никаких признаков одежды ни на ком из солдат или девушек. Так вот почему трусы везде висят! Наталья кокетливо крутилась, выставляя напоказ то плоский живот с пучком тёмных волос внизу и стройные красивые ноги, то белую круглую попу. "А что - трусы все промокли, наше купе - самое последнее во всём поезде, так что ни прохожих, ни патрулей - так почему же и не покайфовать? А как здорово без трусов - ну признайтесь, девчонки!" Все одобрительно загалдели: "И чего мы, дураки, давно не разделись! Вовик, давай к нашему шалашу!" Мне дали какую-то бумажную тарелку, и со всех сторон стали подкладывать лучшие куски. Только тут я вспомнил, что с утра ничего не ел, и набросился на еду. Володька-моряк разлил всем граммов по 50-60, а Алевтина воскликнула: "Девки, парни - ну сколько можно жрать? Давайте после этой остановимся - червячка заморили, пора и делом заняться!" - "Это как - паровоз толкать?" - "Сам ты - паровоз, давайте сыграем во что-нибудь!" - "Опять в дурачка?" - "А что - хоть и в дурачка!" - "Заебали своим дурачком - это я опять лишняя получаюсь!" - Наталья взяла бутылку, слила весь остаток себе в стакан и быстро выпила - никто и глазом моргнуть не успел. Даже и не подумав надеть трусы, она схватила начатую пачку "Беломора" и спички, и выскочила в тамбур, сильно хлопнув дверью. "И чего девка бесится? Ну трое нас, трое - а вас четверо! Не разорваться же! Ладно, давайте выпьем лучше!"
Все выпили и закусили, а толстуха спросила: "А играть-то на что будем?" - "На раздевание!" - последняя реплика вызвала целую бурю смеха. Когда все немного успокоились, Галина сказала: "Действительно надоел ваш дурачок, давайте в другое во что-нибудь!" - "Ну а во что?" - "Да хоть в задания с наказанием, или в фанты!" - "А как это - в задания?" - "Ну вот, например - простоять на мостике одну минуту, а кто не сделает, или сделает хуже всех - того наказываем!" - "Правильно! Того по жопе ремнём!" - "Ну нетушки! Девочек - полотенцем, только, чур - сухим!" - "Может, ещё промокашкой? Что же это за наказание будет?" - "Братва - спокуха! Я и сухим полотенцем так жигану, что мало не покажется!" - сказал погранец. "Ну ты уж особо не старайся, Толечка, а то самому потом не за что лапать будет!" - "Короче - Галка, начинай!"
Галина повернулась лицом к столу, спиной к проходу и, грациозно изогнувшись, встала на мостик. При этом все так и уставились ей между ног, до того здорово была видна её писька! Но девушка и не думала стесняться - наоборот, как можно шире раздвинула ноги. Через минуту все зааплодировали, а я удивился: "Вот вам и простушка"!" Следующим мостик делал Рысев. Хотя его тело и не было таким гибким, как у Галины, но три года в армии, как видно, не прошли для него даром, и мостик получился очень приличным. Но парень по всей видимости всё ещё находился под впечатлением от голой подруги, потому что его раздутый член сильно торчал вперёд и вверх и казался огромным. Толстуха даже воскликнула: "Ванечка, ну ты и гигант!", а Володя-матрос аж подпрыгнул от возбуждения: "Я придумал, придумал! Нафиг ваши мостики!" - Все повернулись лицом к нему. "Да вот, я же дочке в подарок кольца везу - знаете, которые на хобот слона набрасывают? Так я, как Ванькин "хобот" увидел, так и подумал сразу - давайте соревноваться, кто на своём "хоботе" больше колец удержит! У меня ведь 10 штук - два набора!" Все девушки дико захлопали в ладоши: "Ура! Даёшь! И ремнём по жопе!" (Догадались, видно, что соревнование их не касается!)
Володя достал две коробки и вынул из них аж десять пластмассовых колец. Кого сейчас удивишь кольцами из пластика? А тогда это была роскошь, мы все обычно играли самодельными, выпиленными из фанеры. "Провокатор начинает!" - "Ой, да запросто!" Володька повернулся лицом к столу и выставил свой здоровенный торчащий даже немного вверх член. "Володечка, давай я тебе помогу!" - Алевтина плотно охватила рукой его кукурузину и стала энергично двигать кожу назад и вперёд. "Ну ты не перестарайся, подруга!" - Володька мягко отстранил её руку. "Первый пошёл!" Галя и толстушка стали с двух сторон навешивать кольца на торчащий член парня: "Раз! Два! Три! Четыре! Пять!" Лишь после пятого кольца член принял строго горизонтальное положение, а от шестого кольца заметно наклонился вниз. "Ну что же ты, Володечка! Ну посмотри, какая тебя пещерка дожидается!" - Закричала Алевтина и подскочив, раздвинула пальцами свою письку. Но морячку это уже не помогло - стоило Галине повесить седьмое кольцо, как член поник, и всё свалилось на пол. "Ура! Семь колец - первое место!"
Следующим вышел Рысев. Его член тоже торчал вперёд и вверх даже сильнее, чем у морячка, и хотя был поменьше по размеру, но ненамного. Галина обхватила его ладошками и смачно поцеловала в оголённую красную головку. (Да они все совсем пьяные! - догадался я наконец, - ну где это видано - целовать письки! Маленьким девчонкам ещё простительно - дурочки они, а тут - взрослая девушка, да ещё такая красивая!) Рысев полностью выдержал восемь колец, и лишь на девятом всё обрушилось. "Ну вы, деревенские, даёте!" - только и промолвила Алевтина.
Здоровенный член погранца показался мне удивительно красивым (хотя по длине он лишь немного превосходил Володькину "кукурузину", но зато был значительно толще) . Согласитесь, что у большинства взрослых дядек писюны какие-то корявые, а этот был ровным, без изгибов и почти без бугров. Даже Алевтина воскликнула: "Вот это прибор!", на что парень пробасил: "Ну будет вам, девчонки, баламутить - где там колечки-то?" Все десять колец ни на градус не изменили строго горизонтального положения "прибора", и после минутного замешательства толстуха с криком "Победа!" бросилась его целовать и обсасывать. Погранец оттолкнул её довольно грубо: "Ну я же сказал - БУДЕТ! Пошли лучше Володьку наказывать! Ну, моряк - становись в позу!" Матросик оттопырил попу и опёрся руками о столик боковой полки. "Нет - ниже, ниже!" Пришлось Володе прогнуться, и Галя с толстухой отвесили ему десять ударов солдатским ремнём. К моему удивлению (игра всё-таки!) , били девушки довольно сильно, особенно усердствовала толстуха. Но моряк не проронил ни звука, несмотря на моментально появившиеся красные полосы на снежно-белых ягодицах. Лишь сев на мягкий матрас, парень немного злорадно улыбнулся: "Ну а теперь, девчонки - ваша очередь! Испытание сами придумаете, или мне помочь?" - "Ну уж нет, ещё чего не хватало! Давайте, девки, в бутылочку!" - "Это как - на поцелуйчики, что ли? Не годится, не годится!" - "Да нет - как прошлый раз у Оксаны! Ну, пиздой поднимать с завязанными руками!" - "А - вот это кайф, мы согласны!" - "Только приседать здесь негде - давайте пока со стола всё уберём!" Девушки и солдаты моментально перенесли всю снедь на боковую полку, предварительно опустив столик, а Галина даже протёрла стол чьими-то трусами с вешалки.
"Ну что - по жребию?" - Первой влезать на стол пришлось толстухе. Немного постояв на столе и освоившись, она сказала: "Только как же руки связывать? Тут ведь так шатает - попадаем все! Давайте лучше мы руками за полки держаться будем! Всё честно получится - до бутылки не дотрагиваться!" Все согласились, а Алевтина поставила на стол пустую водочную бутылку. Толстуха присела, широко расставив ляжки и стараясь держаться вертикально. Ярко-розовая щель открылась навстречу горлышку бутылки. Продолжая приседать, толстуха полностью погрузила его в тело, а затем начала медленно вставать, сжимая бёдра. При этом бутылка так и торчала из её письки. Полностью выпрямившись, толстуха даже привстала на цыпочки и спросила: "Вопросы есть?" Алевтина аккуратно вытащила из неё бутылку, и все шумно зааплодировали.
Следующая по жребию шла Галина. Половые губы у неё были тёмно-коричневыми, хотя сама пещерка между ног оказалась лишь чуть более красной, чем у толстухи. И усаживание на бутылку и вставание получилось у неё даже более красиво. Более того, уже стоя с бутылкой в письке, она отвела левую ногу в сторону (задев Володьку-морячка по уху) насколько это было возможно в тесном купе, а бутылка даже не выпала! Это вызвало новый приступ восторга. Особенно неистовствовала Алевтина: "Подруга, как ты это делаешь? У тебя там что - тиски? А меня научишь?" Когда она сама влезла на стол, я невольно залюбовался стройными ногами девушки. Бутылка очень глубоко погрузилась в тело атаманши, но как только та начала вставать - сразу же выскользнула назад. Немного смутившись, Алевтина закричала: "Три попытки, три попытки!" - "Алька, да ты не засовывай глубоко, одно горлышко захвати!" Алевтина села неглубоко, в теле скрылись лишь колечки на бутылочном горлышке, и стала медленно вставать, изо всех сил стараясь удержать бутылку в своей письке. На этот раз бутылка поднялась от стола сантиметров на десять, но опять выпала. То же повторилось и в третий раз. "Ну что, красавица - готовь жопенцию! Ваня, зайди с другой стороны!" Алевтина высоко оттопырила круглые ягодицы, но в отличие от Володьки зачем-то широко расставила ноги, так что между ними стала отлично видна её писька и даже дырка в попе. Уж я бы ни за что так не сделал, окажись на её месте, скорее бы сжал ноги, да и ягодицы тоже!
Погранец и Рысев успели сделать лишь по одному удару полотенцами, как в проходе со стороны туалета появилась голенькая девчушка лет пяти - кучерявая и пухленькая, с румяными щёчками - ну сущий ангелочек или ребёнок с коробки детского питания: "Скажите, а за что вы тётю бьёте?" - "Ребёнок, какой аист тебя принёс сюда? Это мы её разве бьем - это игра такая!" - "Никакой не аист - я писать хочу, а там тако-ой грязный туалет, что я на него ну никак не залезу!" - "А мама твоя где?" - "А мама ушла кого-то лечить, и всё не приходит и не приходит! А Наташка говорит, что меня не поднимет! Тётеньки, ну подержите меня пописать!" Все дружно загалдели: "Вовик, ты у нас самый трезвый! Ну будь другом - помоги ребёнку! А то мы её точно уроним!" Девчушка с сомнением посмотрела на меня: "А он сможет меня поднять? Ведь он ещё даже не дяденька?" Я слегка обиделся: "Да я только вчера брата Павлика держал, потому что он больной. А так он - в два раза больше тебя, он уже в школу ходит!" - "А-а, ну тогда - пойдём!" - девчушка доверчиво взяла меня за руку: "А я знаю, за что тётеньку побили - она бутылочку уронила! Только давай мы дверь закрывать не будем, а то тут так воняет!" - "Ну если тебе не стыдно, могу и не закрывать!" - "Вот ты чудак - я же в туалет буду писать, а не в трусики! Так почему стыдно - не выдумывай, пожалуйста!" Конечно, девчонка была намного легче Павлика, и я запросто поднял её за ножки, но вагон сильно шатало, и я невольно прислонился к вагонному окну: "Слушай, ты можешь держаться рукой за вот эту штучку? А то мы с тобой свалимся!" Девчушка намертво вцепилась в поручень: "Ну что, можно уже?" Я постарался прицелиться: "Давай! Пис-пис!" Из девчонки сначала потекла тоненькая струйка, а потом сильно полилось куда-то в сторону. Я старался попадать в унитаз, а девчушка спросила, не переставая писать: "Ты кто - Вовик? Скажи - разве я толстая?" - "Да не очень, с чего ты взяла?" - "Ну вот, а эта Наташка нарочно говорит, что я толстая и она меня поднять не может! Ты-то ведь поднимаешь!" - "А кто эта Наташка?" - "Да сестра!" - "А сколько ей лет?" - "Да семь!" - "Ну, мне же не семь лет, и я всё-таки - мужчина!" - "А сколько - десять?" - "Двенадцать!" - "А это больше чем десять, или меньше?" - "Ты что - считать не умеешь?" - "Конечно, не умею, я же маленькая! Я умею до десяти!" - "Ну ты уже всё? Пописала?" - "Нет ещё! А почему у тебя писька, как у нашей собачки? И у других мальчишек тоже?" - Я чуть не уронил её в унитаз: "Это почему, как у собачки? Нормальная писька, как у всех людей!" - "Опять ты всё выдумываешь! У меня же - не как у собачки! И у мамы, и у Наташки, и у всех!" - "А как вашу собачку зовут?" - "Тузик!" - "Ах, Тузик - значит это собачка - мальчик! А бывают собачки-девочки!" - "Ага, теперь понятно, Вовик-Тузик! А у Белки и Стрелки, наверное, как у меня письки! Ну что стоишь - я уже всё!" Я аккуратно поставил девчушку на пол и подтолкнул к проходу: "Ну, беги к себе!" - "Как это - беги? А письку вытереть? Мама мне всегда вытирает!" - "Это зачем же её вытирать?" - "Как - зачем? Ты разве сам не видел - мне аж на попу натекло! Ты разве "Мойдодыра" не читал?" - "А ты сама не можешь? А в садике как же ты вытираешь?" - "Конечно не могу - я же маленькая! А ни в какой садик я не хожу! И Наташка говорила, что в садике всем детям воспитательница попки вытирает! А ты уже большой - не ленись, давай!" - "Вот горе - да чем же вытереть-то?" - "Как это - чем? Ладошку намочи, и вытри, а потом ещё раз вымой - и снова вытри, как мама!" Пришлось мне вымыть руки и протереть девчушке между ножек - вот Вован докатился, а ещё вчера над Лёвчиком посмеивался!
