Он подошел как обычно все пляжники, готовясь кинуть полотенце на уже горячий летний песок. Но за долю мнгновения до того, он повернулся лицом прямо ко мне и сказал по-русски: " Доброе утро!". Я расстерялась. Наша группа только второй день осваивала этот пляж. Я располагалась и в этот раз в сторонке. Первый раз в жизни я попробовала загорать топлесс и еще сильно стеснялась. Но это же и щекотило нервы новизной ощущений. Ни с кем познакомиться мы еще не успели, а тем более рассказать, что мы из Белоруссии, и говорим по-русски.
То, что я допустил оплошность, я понял только спустя минут десять. Вчера на этом месте я разговорился с интересной шатенкой. Она была с низенькой подругой, и обе были топлес. Что собственно и подтолкнуло меня к знакомству. Мне казалось, что неизмено девушка, подставляющая солнцу обнаженную грудь на общественном пляже, должна иметь меньше комплексов и легче идти на контакт. Вчера мы играли в волейбол, перекусывали в кафешке, прямо на пляже. Вместе боролись с волнами черного моря. А сегодня я надеялся на интересное продолжение.
Мне стало любопытно, и я ответила ему: "Доброе утро ". А потом: Не помню, о чем были первые фразы, но когда мы представились друг другу, разговор полностью захватил меня. Женя блитал остроумием. Те анекдоты и остроты, что он рассказывал, я не слышала никогда. Его истории из такой насыщенной жизни на незнакомом мне юге России меня завораживали. Своя жизнь мне казалась скучной и монотонной, расписанной поэтапно до конца.
У Лены фигура оказалась удивительно похожа на вчерашнюю милашку, а лица на пляже были одинаково обветренны и красноносы от солнца. Зато, заглянув в ее глаза, я обнаружил подмену. Они были так глубоки, так насыщены своим серым уникальным цветом, что уже невозможно было принять их хозяйку за кого-то другого. Я узнал от нее, что рядом с ней толстые мужички и тетки - их группа из какого-то приграничного белорусского города, где все они являются сотрудниками таможни. Я узнал, что ей двадцать шесть лет, и она до этого времени занималась исключительно образованием и карьерой, потому семьи у нее до сих пор нет.
Женя, как старожил, повел меня показывать пляжную географию. Направо по песку до скальной гряды километра четыре вдоль курортной деревушки, слева километров пять-шесть вдоль нудистского пляжа мимо модерновых гостиниц Албены до маленького пирса на краю курорта. Раз, обходя валуны на кромке моря, Женя подал мне руку. Больше мы рук не выпускали. О чем мы могли болтать все эти часы прогулки - не пересказать, но я не могла оторваться от него. Все что он говорил было внове, было интересным и было притягательным. Я открыла для себя много нового. Мы обсуждали эзотерию и метафизику, политику и экономику. Мы сравнивали образовательные программы " у нас " и " у них ". И не переставая, Женя меня кадрил, он просто сыпал комплиментами, не стесняясь, задавал интимные вопросы, и не пропускал в своих историях никаких пикантных подробностей. В отличие от других мужчин на пляже, Женя не задерживал своего взгляда на моей груди, как будто все мое тело, необнаженное лишь на бедрах, было естественным придатком той личности, с которой ему так интересно сейчас общаться. Именно это внимание к моему духовному, а не физическому "я", подкупило меня окончательно. Всего на четвертом часу нашего знакомства я уже чувствовала, что отдамся ему безоглядно, бесповоротно сегодня, или сейчас, или когда он только намекнет.
Лена оказалась замечательной слушательницей. Она не обрывала меня. Смеялась искренним замечательным смехом. Она задавала вопросы. Она уточняла все подробности в моих рассказах. А глубокие глаза светились, светились своей редкой серой глубиной. В них была влюбленность. Нельзя было ошибиться. Было легко читать в этом взгляде, полном обожания и полном обещания: Она держалась удивительно непринужденно в своем полуобнаженном наряде, в то время как другие дамы из бывшего " совка " краснели, дулись и жутко стенснялись все время, порываясь вернуть на место привычную " защиту ". Лена пропустила обед в своем кемпинге из-за нашей прогулки. Я, как истинный джентльмен, предложил ей пообедать со мной у болгарина, сдававшего мне комнату в " гостинице " - просто большом поднастроенном доме. У него кормили сытно и вкусно, а платить было не намного больше, чем в окрестных ресторанчиках.
Женя повел меня с пляжа в свою гостиницу. Я лишь успела собрать свои пляжные вещи. Вся группа смотрела мне вслед жутко понимающими взглядами. У меня по спине пробежали мурашки. Обед был очень веселый. Хозяин гостиницы и ресторанчика сам обслуживал нас и вел себя как старый знакомый. Даже повариха выбегала к дверям подсмотреть за нами: кого это привел их самый долгосрочный и выгодный клиент. Я наелась так, что еле поднялась из-за стола. Женя проводил меня до моего домика в кемпинге. Наступил неустановленный, но твердо исполняемый, тихий час. Мне так не хотелось с ним расставаться, я хотела, чтобы он вошел, хотела почувствовать силу его рук, а может быть и нежность: Тем более, что Женя рассказал мне, что изучал массаж и немного практиковал. Интересно было бы это проверить: Мои эмоции! Они просто "били через край"! Не мешало бы расслабиться. Но... Правила есть правила: Тем более, что остаться наедине мы не могли, ведь я делила комнату с двумя женщинами из группы. Мы договорились встретиться вечером, чтобы пойти в клуб или в дискобар. Честно, сразу после его ухода, я упала на кровать ничком и проспала до ужина, как один миг. Только его глаза, полные обожания, стояли передо мной:
Я не мог поверить, что мы расстаемся. Все шло как в сказке, мы читали друг друга легко, и не закрывались друг от друга. Роман, начавшийся как пляжный флирт, перерастал в настоящее глубокое чувство. Я еле дождался условленного часа вечером. Лена пришла запыхавшаяся, искрящаяся, радостная и сразу проглотила своим глубоким взглядом меня целиком. Сердце у меня сжалось от любовной тоски и глубины моего ответного чувства. Все. С этого момента я уже знал, что люблю. Люблю и обожаю, и больше нет никаких сомнений, а главное - мое чувство ответное.
Женя был одет так легко, как будто мы шли на пляж. Мы провели пару часов в одном очень декорированном баре. Пили вкусные и сильно пьянящие коктейли. Танцевали под самые последние хиты сезона, но совсем не разговаривали. Гремящая музыка не позволяла расслышать целиком ни одной фразы. Тогда мы выбрались под звезды и прохладу черной южной ночи. Пыль, прибитая вечерним поливом, не беспокоила. Улицы опустели. Пляжники разошлись по своим берлогам или веселились в клубах и дискотеках.
Лена выразила желание опять гулять. Мы двинулись по маленьким извилистым улочкам без цели, без внимания к окружению, поглощенные исключительно сами собой. Я обнял ее за талию, и трепет ее хрупкого тела был мне одобрительным ответом. Через минутки она положила свою голову мне на плечо, и так мы гуляли уже до последнего шага. Ее жакетик нагрел спину, на которой была лишь маечка-сетка, да моя рука. Я чувствовал растущее во мне желание и не мог с ним бороться. Оно захватывало меня целиком, заставляло сбросить контроль разума и приличий. Оно захлестывало как волна, и переливалось через край. Рука забралась под сеточку и сама, помимо моей воли пустилась в собственную прогулку по гладкой, нежной теплой коже. Внезапно Лена остановилась, и в следующее мнгновение развернулась всем телом ко мне. Перед тем как встретились наши губы, я успел увидеть серые глаза, заволоченные пеленой несдерживаемой страсти.
Я уже давно чувствовала Женино желание и понимала, что сама желаю того же. А когда его рука начала непроизвольно меня ласкать, я не смогла больше сдерживаться, и прильнула к нему с какой-то безумной страстью. Так страстно я не дарила еще свои поцелуи никогда и никому. Его руки блуждали под моей маечкой, и ласкали мне грудь и плечи так нежно и так сладко, что у меня перехватывало дыхание. А всякий раз, как Женя касался моих перевозбужденных сосков, я дрожала той частой и сильной дрожью, какая только предшествует оргазму.
Я видел ее состояние. Я чувствовал свое. Но для соблюдения приличия (пусть и зря) - нужен был предлог. Лена жаловалась на усталость в ногах после сегодняшних многокилометровых маршей. Я деликатно предложил ей проделать массаж в моей комнате. Мы добирались до гостиницы долго, с внезапными остановками для страстных поцелуев и объятий. Добирались с блужданиями по малознакомым улицам и пропущенным поворотам. Добирались с любовным шепотом и страстными ласками, грозившими стать неприличными на улицах курортной деревушки. Во время этого безумного шатания по подьемам и спускам - не заметили, как собралась летняя ночная гроза.
Ливень обрушился так внезапно, что я не успела даже перекинуть свой жакетик с плеч на голову, как была вся уже мокрая. Мы мчались теперь уже бегом к гостинице, не замечая луж и ручъев. Я промокла теперь вся и дрожала от холода. Дождь кончился также внезапно, как и начался. Подул ветерок и мне стало совсем холодно.
Удивительно, но от теплого дождя и ночного ветерка Лена продрогла так, как будто попала в осенний шторм. Что мне было делать? Я снял свою рубашку-поло и надел прямо на ее жакет. Мы были на подходе к гостинице, так что я схватил ее на руки и тащил до самой калитки через все потоки на тротуарах и улицах. А Лена прильнула ко мне, и казалось, хотела только одного: греться, греться и греться.
Вот мы и вошли в его номер. Все мокрые. Он - с обнаженным торсом, а я - в его рубашке, вся мокрая. Простая комнатка под крышей. Просторная. Кровать, письменный стол, платяной шкаф, тумбочка и комодик. Одна стена с окошком, в другой вход в душ с туалетом. Туда он меня и отправил. Раздевалась я под сильными струями горячего душа. Уходила дрожь, накатывались расслабление и усталость. Тут же в душе я развесила на батарею свою мокрую, как после стирки, одежду и его рубашку. К счастью, она включилась. Что теперь? Я должна была выйти к любимому, но все еще малознакомому мужчине: " А может не стоит? Ведь я с ним познакомилась только утром. И что он обо мне подумает? А может я никогда больше не смогу испытать такой страсти. А будь, что будет! Ведь я так хочу его ". Ощущения были те же, что и на пляже, когда в первый раз скидываешь лифчик. В расплывчато-туманное облако объединяются и удовольствие шокировать знакомых, и сладковатая трусость, и осознание приобщение к стандартам свободного мира.
