На ней была мужская рубашка, которая едва прикрывала черные стринги.
На ногах были черные лакированные туфельки на высоких шпильках.
Она стояла на коленях, обтянутых сетчатыми чулками, в прихожей своей квартиры, со связанными за спиной руками.
Входная дверь была немного приоткрыта и случайный прохожий, сквозь небольшой проем, мог заметить руку, державшую ее за недавно так тщательно уложенные, а теперь разметавшиеся по плечам рыжие кудри.
Мог видеть ее серые глаза, в которых блестели бисеринки слез.
Мог видеть ее приоткрытый рот, накрашенный ярко красной помадой.
Мог видеть, как державший ее за волосы, грубо и настойчиво, с каждым разом все глубже и глубже, трахал ее маленький, блядски накрашенный ротик. Как с каждым новым толчком каблучки ее туфель то сходились, то расходились в разные стороны, а рыженькая голова двигалась все быстрее и быстрее, повинуясь его животным желаниям.
Прекратив трахать рот этой маленькой шлюшки и не развязывая рук он посадил ее на зеркало, которое стояло там же в прихожей, совсем рядом с дверью, ведущей на лестничную клетку. Легкий ветерок врывался через едва приоткрытую дверь и, касаясь обнаженной кожи, был пока единственным свидетелем и участником этой маленькой пикантной сцены.
Слегка отодвинув тонкую полоску трусиков и поцеловав то, что открылось за ними, он овладел ею. Сначала медленно, наслаждаясь каждым мгновением доставляемых ощущений. Медленно:
Время остановилось.
Весь мир остановился.
Было только одно движение. Бесконечно растянутое. Выматывающее ожиданием.
И ей казалось, что этой сладкой пытке не будет конца.
Потом быстрее. Она раздвинула ноги, в черных чулках, давая ему возможность брать себя всю, сильнее и глубже. И полностью.
Одна ее туфелька стояла на маленькой тумбочке, что давало ему возможность держать ее за попу и трахать, с силой насаживая на свой член. Трахать как блядь, нужную только для того, чтобы удовлетворять все его самые извращенные желания.
Взгляд ее заволокло туманом, она смотрела прямо перед собой, прямо на него, но ничего не видела. Только чувствовала жаркое дыхание, касание губ, настойчивость языка и рук которые блуждали по ее телу, ласкали маленькую пуговку между ног и с жадностью мяли грудь, выпавшею из не полностью расстегнутой рубашки и ажурного лифчика.
Рывком сняв рыжую ведьмочку с утвержденного места развернул ее к двери спиной к себе и с силой вошел сзади. Стон удовольствия и похоти вырвался из губок с чуть размазанной ярко красной помадой, которые ярким колечком, совсем недавно, обхватывали его член.
Держа за связанные ажурной ленточкой руки и кудрявую прическу он трахал ее с таким остервенением, что обнаженная грудь ее в такт движениям оказывалась в коридоре дома за, теперь уже почти полуоткрытой входной дверью. Маленькие черные стринги шаловливо скатились по широко расставленным ногам и остались на уровне колен, добавляя пикантности внешнему образу маленькой развратной горничной в белом передничке.
Легкие стоны, которые не в силах было сдержать, эхом отдавались от стен подъезда и затихали этажом выше.
Когда она шла открывать ему дверь, она совсем не ожидала, что спустя 15 секунд с момента последнего поворота ключа она окажется без своей коротенькой кожаной юбочки в маленькой полоске трусиков, связанной и с членом во рту, изнасилованной буквально у всех на виду при открытой в подъезд двери.
На ее глаза наворачивались слезы обиды, на лице было выражение невинной растерянность. Не этого ожидает каждая девочка приглашая к себе мальчика. Но девочки не приглашают к себе парней. И постепенно выражение скромной невинности проходит. Взор затуманивается, а губы произносят тихо, почти шепотом: возьми меня. И уже громче: бери меня, всю без остатка, трахай как шлюху.
Все девочки хотят этого. Все девочки в душе Шлюхи.
В подъезде стали открывать дверь, тяжелую, металлическую - с улицы.
Он сделал еще пару толчков, пока не послышались шаги, взял за волосы и повлек за собой в спальню. В мамину спальню. Все также связанную бросил на постель ее мамы и приложил член к разгоряченным алым губам. В комнате стояло трюмо с большим зеркалом и можно было видеть все, что происходит в комнате: как ярко красная от помады головка погружается в этот далеко не безвинный ротик, как торчат пуговки ее груди из рубашки, как вьется красная полоска из уголка ее рта в декольте и как двигается член между бюстгальтером в ложбинке ее груди. И как нельзя было видеть горячие сплетение языков.
Насытившись этой милой игрой, он медленно перевернул ее на живот и на подушках мамы стал ебать ее дочь. Методично, с оттяжкой, как куклу. Для своего удовольствия. Она безропотно повиновалась всему, что он с ней делал. Это продолжалось около часа пока на конец он не стянул ее с кровати на пол и начал кончать на ее грудь, шею, лицо и губки в едва размазанной ярко красной губной помаде.
Она облизнула губы, томно улыбнулась, поцеловала член и они пошли в ванну. Через коридор. Где была дверь была все так же приоткрыта.
