- Погодь малышок - хриплю - не спеши: Какое наше время: А давай я те еще круче кайф сделаю. Такая попочка сладенькая! Помнишь, как я те там вчера пальчиками - правда круто? Вот: а если я там болтиком своим: помассирую - вообще улет будет!
Рыжик так и встрепенулся весь, да я крепко держу. Ручками в грудь упирается, головкой вихрастой мотает. Глазищи такие умоляющие:
- Да нет. Ну, ты что, Кир! Да куда ж он мне. Ты ж порвешь там все оглоблей своей. Он и в рот-то едва лезет! . . а попа, она ж махонькая совсем. Да и какашки там. Ты ж мне их оттуда выдавишь все! Точно порвешь. Как я потом ходить-то буду?
- Не боись, Витюшечка. Я ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ аккуратненько все сделаю! Помнишь как я двумя пальцами там водил? Я и ныне осторожненько тебе все расширю. У меня и лубрикант есть и расширитель. Ну поболит: чуток так, поначалу. Зато потом такой кайф! Видел небось в порнухе, как пацаны тащатся. Вот. И ты будешь также: а если захочешь, я и сам потом тебе подставлюсь или давай прям счас - первый будешь. Не кипешуй, солнышко... А от какашек мы быстренько избавимся. Глянь на шкаф. Поставим себе клизмочку-другую, очистим все. Даже без презика можно будет. Вот увидишь.
Долго Витек противился да отнекивался. С час я его убалтывал, нежа всего да в шейку целуя: Уломал таки.
Стянули мы со всех кроватей матрацы на пол. Витек принялся застилать, а я мотнулся на кухню за теплой водой и ведром помойным.
Приготовил все. Уложил его на бочок. Смазал пальчик и в попу. Поводил, поводил и трубку вставил. Крантик открыл наполовину, а сам сзади прилег, к спинке прижался, по животику глажу и шейку с ушком целую да покусываю. Как половина воды в него вошла, я крантик на полную открыл. Стал он стонать да вертеться. Не могу, говорит, больше - счас укакаюсь. А я его успокаиваю, да не отпускаю. Раскраснелся бедненький, стонет вовсю, умоляет. Ладно, думаю, 5 минут на первый раз хватит. Трубку вынул, отпустил - он как ракета к ведру. Слышу - хлынуло из него, а перчик торчит, как стойкий оловянный солдатик. Опростался рыжик, обтерся. Я опять грелку наполняю и в него. Сделали мы так трижды. Ну, думаю, надо и мне теперь, на всякий пожарный. Вряд ли Витек сможет меня натянуть после всего. Но, всяко бывает. Теперь уж он меня ласкал да поглаживал, качал да посасывал. Как со мной закончили, вынес я помойное ведро, вылил в кусты да сполоснул.
Улеглись чистенькие валетом и ласкаемся дальше. Я его сзади язычком сначала, он меня спереди. Сильно не присасывается, а так лёгко промежность, яйца и сам болт нежит, да в волосню зарывается, сопя возбужденно. Как я пальцами в очке шуровать стал с лубрикантом, постанывать да попкой вертеть начал. Долго, с полчаса я его разрабатывал, под конец уже и четырьмя пальцами. Ух, извелся весь! Но дрын стоит каменно.
Легли опять на бочок. Давай я в него внедряться помаленьку. Сунул ему в рот край подушки, пла-а-а-вно головку ввел. Стонет, бедненький. Я дальше давай по миллиметру. Крутится, плачет, - больно ему. А я целую, да все прошу тужиться побольше: Вытащил, обождал, еще крема внутрь добавил, и по новой. Опять стонет. Ну, думаю - пора. Как ввел до середины, взялся покрепче за его бока - за плечо как укушу! да и воткнул до конца! Как он заорал!!! Как завыл! Но я крепко держу, не двигаюсь. Затих паренек, только всхлипывает. Полежали мы так минут 5: давай я потихонечку качать едва-едва. Целую и корешок его тряпочный тереблю. Чую, сердечко его уж не так барабанит. Смелее сую. Опять мне подкатывает. Остановился. Витек попкой поелозил и сам давай слегонца двигаться. Я лишь поддаю едва. Слезки ладонью пообтер и большой палец в рот ему. Сосет! И корешок его крепчает. Я уж смелей тогда наяривать стал.
Неудобно, блин. Уложил его на животик, лубриканта добавил, ножки свел и въехал осторожно. Вот. Теперь и ему полегче будет, и мне кайфовей от булок его пружинить. Тут уж я активнее задолбил. Стонет малыш, но попкой таки поддает. Эх, хорошо. Болт каменеет, яйца ломит, дрожу весь мокрый и: ЛЕЧУ-У-У-У!!! Падаю на него и растворяюсь в блаженстве, чувствуя, как завибрировало у него внутри. Минуты три сливал, казалось! Вот так бы остался навсегда там: не хочу выходить: мало. На локтях приподнялся только, чтоб Вите полегче было. Передохнул немного: Целую шейку да лопатки, бока глажу, опять завожусь помаленьку, повел назад было. Тут Рыжик стал попкой его жамкать
- Еще хочу - шепчет - не выходи-и-и:
Встал у меня опять колом. Поводил им туда-сюда, шепчу ему:
- "Давай, солнышко, по-другому сделаем".
Перевернул его на спину. Гляжу, а под ним лужица мокрая - кончил мой мальчишечка с первого раза. Ножки вверх задрал, лубриканта добавил, закинул их себе на плечи и вставляю. Зашипел он было, глазки закатывает, но терпит. Лицо все зарделось, челюсти сжаты, жилки синие на шее вздулись. Въехал я в него почти весь, склонился, целую нежно. Не то как-то. Подушку снизу подсунул и закачал тазом. Через 5 минут гляжу, стручок его мокренький задубел, качается над рыжим кустиком. А Витек весь в себе, подвывает только, да очком играет. Стал я амплитуду наращивать. Упрел весь, пот так и льет. Но кайф еще острее. Долго я так качался размеренно - подустал-таки за день. Смотрю, а из членика, как из краника - течет прямо. Паренька трясет, как в лихорадке. Ну, думаю, хватит на первый раз. Поймал кайф парнишка дважды, пусть передохнет, а мне уж и так хорошо. Вытащил медленно. Проверил, не порвал ли. Обошлось. Смазал бережно и расширитель анальный вставил. Витек охнул только. Приласкал его, а он совсем никакой, лопочет только сонно. Прикрыл я его простынкой и в душ.
Освежился, обтерся, полотенце намочил и обратно. Гляжу, народ уж на ужин понемногу стягивается. Вернулся, спит мой малыш. Обтер его бережно, укрыл, глазки поцеловал, надел джинсы с майкой, и к беседке поплелся.
За ужином гляжу, а Дрон со старшИм тоже осоловевшие, да тихие. Небось круто с девками оттянулись. Я и сам счастливый такой весь, выхолощенный - насытился. Пару кружек пива тяпнул, собрал малому хавчик, и в домик. Перекурил на крыльце.
Вернулся, дверь прикрыл, улегся рядом, прижался и задрых.
Проснулся уже в сумерки. В туалет сходил. Возвращаюсь, а Витек бодрствует. Сидит в простынку закутанный, да глазки сонные потирает. Стал я его кормить с рук, как дитё малое. Таю весь от нежности сплошной. Поел он. Спрашиваю, болит ли. Ноет да печет - говорит. Дай думаю, пробочку вытащу, да почищу там. Уложил - только потянул ее, а он как заскулил жалобно. Просит не трогать пока. Решил я боль его немного унять. Достал из рюкзака коньяк припасенный, да стопки из нержавейки. Разлил и ему протягиваю.
- Хряпни - говорю - все разом, вот и полегчает чуток.
Выпили. Прилег к нему, облапил и снова мы закемарили неслабо так.
Проснулся около полуночи. Витек попкой во сне к животу жмется, да сучит ей. Опять у меня вставать стал. Вспомнил тут об уговоре с Богданом.
Ну, думаю, заглядывал он, видать - узрел, что спим мы мертвецки, да и отчалил. Дверь-то вечером я так и не запер по рассеянности, не до того было. Выбрался тихонько, и на перекур вышел. Чую, а в теле легкость такая, будто с десяток лет скинул. Гляжу, силуэт темный в свете фонаря дворового приближается. Дрон ползет.
- Чего ж не спится-то тебе, Дрюша, в ночь глухую. От недотраха иль перетраха маешься? А то может соскучился по бую?
Подошел он, облапил, засосал коротко и гудит:
- От перетраха - эт уж точно, прав ты, Кирюха.
Уселись мы на высоком крыльце, задымили, и давай он мне описывать, как они с Бодей Анюту в два смычка натягивали до ужина самого. Обкончались нафиг. А он еще и от вида старшОго заводился, все никак натрахаться не мог. Мало все. После ужина опять на нее полез. Пока палку (в сухую уже) не кинул, так и не успокоился. А она-то, пожалуй, раз 10 приплыла. С час небось драл. Да и кончил-то только потому, что меня под собой вдруг представил.
- Кирюш - говорит - как на духу мне скажи-обещай - дашь ты мне в очко или нет? Так мне с тобой в кайф все! Аж дух запирает.
- А чего ж не дать-то, Дрюша? Говорил же - люб ты мне. Да и кайф это невъе*енный: особенно от оковалка твоего толстого. Ток и я тя потом натяну брат, уж не серчай. Хоть и не пробовал ты еще это дело сладко-улетное - хочу, чтоб и ты балдежа вкусил. А поймаешь ты его стопудово. Я уж постараюсь.
- "Да я и сам давно поражаюсь - и с чего это пацаны на буе моем так дуреют, что кончают, да потом еще просятся? И подмывало не раз уж подставить. Да все не встечал я того, какому хотелось дать: Пока тебя не встретил: Харе, братуха - дам я тебе. Но и ты ж помни - целяк я там - не порви кувалдой своей. Ток ты уж первым меня прими. Ок?
- Решено, Дрон. Подставлю как исключение, потому как хочу тебя всего. И драть и давать буду. Давно такого не было у меня, чтоб хотелось натянутым быть: очень: срослось там поди уж всё. Ну да ладно, дело-то поправимое. Выгребем. Но и ты готов будь к боли дикой поначалу. Но не нынче уж. Ночь на дворе давно. Да и оба мы с перетраха никакие.
- Я-то понятно. А ты - не уж-то весь вечер рыжика вафлил? Дорвался, бля, до свежачка!
Оробел я малость, боюсь правду ему открыть, но и врать не хочу:
- Да как те сказать-то: нашло на меня: круто так, Дрюша. Помрачение как: Короче - распечатал я очко: рыжику нашему: не сдержался. Э-э-э - не заводись так, все путем у нас вышло. И не порвал я ничё, и он дважды без рук кончил. Отдыхает счас: от трудов тяжких мальчишечка наш ласковый. Завтра Бодю упрежу - отлежится, да отдохнет пусть денек. В курсе старшОй, сам с утра со мной эту тему перетер. Не переживай, братуха. И промыл его грамотно и готовил целый час. Не держит он зла на меня. Как ужином кормил, ну, после всего уж, так и ластился ко мне. А я еще и коньячку хлюпнул, чтоб полегчало ему быстрее. Надо будет, снова выделю:"
- Твою ж растудыть! Я буею без баяна! Бля, у меня уже стояк. Ну, ты е*ливый! Только ж с утра оттрахал меня в хлам. Сигарету давай, сцуко: Путем все говоришь? Ладно, поверю. Завтра посмотрим. Бля ты шустрый, второй день-то всего - а ты целочку! к е*еням уж расхерачил: по-полной. Давай бля конину свою, а то я фиг усну нынче.
