Жили мы с Ванюшей все эти дни не касаясь земли. Плывя в пуховых облаках восторга, примчались ко дню, который стал для нас последним. Как же невыносимо быстро он нагрянул! В самый разгар страсти, на самом пике нашего счастья:
Ровно через 4 сутки с самого утра приехал Петро. Привез с собой еще продуктов, спиртное и уже замаринованный шашлык на всех. Опять с ночевкой. Мы встретили его сияющие, переполненные взаимной любовью и страстью. Мужик лишь кратко порасспросив о житье-бытье, весь день пристально наблюдал, все больше мрачнея и замыкаясь в себе, когда мы сияющие появлялись на людях, неохотно отрываясь от взаимного милования. День, как и несколько предыдущих, пролетел легко и незаметно. И вот уже вечер, на углях исходит ароматами готовый шашлык.
Погода последние дни более-менее стабилизировалась. Потеплело, все чаще из-за туч являлось горячее солнце. Вечерами опять стали донимать стаи лесных кровопийц.
Все уже без комбинезонов, но еще тепло одетые собрались в большой беседке. На этот раз директор и гость разделили нашу молодежную компанию. Шашлык готовил сам автор и в связи с этим пил совсем немного. Под веселые тосты и песни, отменный шашлык, и щедрые салаты водка вперемежку с пивом и вином лились рекой. Все быстро пьянели. Молодой, непривычный к столь обильному потреблению алкоголя, организм Вани вскоре сдал. Приобняв меня за плечи, тыкаясь в шею и ухо мокрыми губами, Ваня икая лепетал:
- Кирюша, я совсем бухо-ой, ик. Надо полежать, ик, немножко. Отведи меня, ик, в постельку, пожалуйста. Ик. Я: чуточку, ик. Полежу и: буду тебя любить, ик.
Я поднял его с лавки и поддерживая отвел в залу. Уложил в постель, а сам прилег рядом, поглаживая и целуя. Минут через 10 раздался тихий стук, в дверь просунулась рыжая голова поддатого Вити:
- Кир, Ванька спит? Ладно, пусть отойдет немного, а тебя там зовут - директор и его батя. Говорят, что хотят сказать тост и выпить за твое здоровье. Идем, Кир - они очень просили и точно не отстанут. Посидим у костра, а потом вернешься. Ваня ж никуда не денется. Все итак понемногу уползают в дом.
Погладив и поцеловав Ванюшку в щеку, я последовал за рыжиком. У костра были старшие мужики и ребята из нашей компании. Сел, выпили, потом еще. Помню сквозь хмель подумалось, что ничего мол страшного - Ваня поспит и присоединится к нам. Захмелел неслабо. Директор и ребята как-то незаметно рассосались. Остались я, Петро и костер. Тост на брудершафт. Потом мы оказались в салоне машины. Пьяные поцелуи, объятия. Раздевание. Возбужденный шепот Петра:
- Кир, давай! Напоследок: теперь уж точно в последний раз, больше меня не увидишь. Трахни, вы**и меня!!! как умеешь: как ты умеешь, бля! Я все дни только и жил вспоминая как ты со мной: меня: Верь, больше - никогда. Вы же скоро сваливаете. Прошу:
И опять поцелуи, жадный рот на каменном стволу, мощный отсос. И пьяное хаотичное мельтешение в мозгу - "ни за что, но он же: отец: знал: НЕТ: но если бы не он, не было бы этого счастья, Ванюши: ничего бы не было: ладно, **й с тобой: последний раз: бля, как е**ться хочется, как он сосет! . . ах-х-х! ... давай".
И вот я уже на нем и в нем и дикая, яростная, выносящая мозг е**я. Раз, второй, третий: и вдруг звук открываемой двери и: омертвевшее лицо моего Ванюши, его яростный, ненавидящий взгляд. Дверь з грохотом захлопывается. Я лихорадочно одеваюсь, лечу за ним. Ваня, сгорбился над землей, его немилосердно рвет. Подбегаю, робко касаюсь плеча
- Не тронь меня, прочь!!!
Опять содрогается и рвет со стоном, фонтаном. Срывается к умывальнику. Моется и мчит в залу. Я з ним.
- Не подходи - ревет он - не касайся: ты, ты просто животное, тварь, е*ливая и мерзкая. Как ты мог!? Это же отец, мой ОТЕЦ!!! Как же я тебя ненавижу!!! Мразь, скот, козлина вонючий!!!
Он бросается на меня с кулаками. Лупит куда ни попадя, пьяно, как попало. Я зажимаю его в руках. Падаем. Ваня как пружина бьется, рвется в руках, ревет, кусает, проклинает, проклинает и проклинает: наконец обессилел, затих. Плачет:
Я пытаюсь оправдаться, объяснить:
- Да - отец. Твой. Прости! . . ты не знаешь, ничего не знаешь: ради тебя, все ради одного тебя. Да ты, блять, знаешь что он сам: первый, еще тогда, в той поездке: меня вые**л! Как последнюю блять! И в рот и в зад: а потом типа тест на еб**вость придумал: заставил, и я: его: тоже натянул. Ради тебя, ради того чтоб быть с тобой все эти дни:
А потом он еще ночью: захотел. Типа, все: в последний раз: И сейчас: тоже: напоследок, что больше не увидимся: вот, так. Я ж бухой был: Ты спал: Я ж и вправду думал - ладно еще разик и все, и буду только с тобой: до конца. А он уедет. Не заберет тебя.
Ваня, едва слушая меня, содрогаясь всем телом выл и ревел:
- Не правда: отец никогда: не верю. Я Тебе НЕ Верю! Это все ты! Твоя вонючая похоть, твой ненасытный **й! Не верю!!! Отец не мог! Ты - это все ты! Мало тебе меня, всех тех козлов ваших! . . Мало? ...
Как же это: ыыыыы: ведь так все хорошо было: я тебе, тебе - ТВАРЬ верил! . . Убирайся, убирайся вон!!! И чтоб никогда, слышишь никогда в жизни я тебя не видел!!! Больше НИКОГДА! Ты понял!!!
Если еще раз ты хотя бы подойдёшь: я тебя убью: или: себя убью. Ты, ты меня итак уже убил. Душу убил. Любовь убил: Этого я никогда не прощу: убирайся: из моей жизни. Я уже даже не ненавижу - я презираю тебя, ты мне мерзок, ты: просто: вонючая е*ливая тварь.
Он вонзил в меня такой взгляд, в самую душу, в сердце! Я ушел...
За дверью столпились сбежавшиеся на шум трое моих друзей. Я растолкал их. Рыкнул, чтоб убирались. Выбежал на улицу и завалился в беседку. Водки и вина было вдоволь. И я курил, рыдал, пил, выл и опять пил, пил и пил, пока просто не вырубился...
Очнулся уже на заре от чувствительного тычка в плечо. Опухший, окоченевший, с чугунной головой. Рядом сидел угрюмый Петр.
- Мы уезжаем. Я говорил с Ванькой - он немного успокоился. Увидеться с тобой не захотел. Просил передать, что извиняется за вчерашнее, но простить не сможет. Никогда.
Прощай, Кир: и прости: если сможешь: это все я, я виноват: но иначе не мог: Может когда-нибудь поймешь.
Петр ушел. Я уронил голову на стол. Уехала машина. Выпил еще с кружку водки и опять вырубился.
Проснулся в тепле, в комнате у ребят. Из столовой доносился шум голосов. Все обедали. Голова раскалывалась. Было так хреново, как еще никогда:
Вскоре пришли парни с трехлитровой банкой простокваши. Вылакал сразу половину. Опять задремал. Очнулся уже ночью между Бодей и Дроном. Встал. Оделся. Выполз на улицу отлить и покурить. Головная боль прошла, но было очень хреново: Поднялся наверх. Развел огонь в камине. В зале еще витал дух нашего счастья, любви: Стало настолько больно, что там же у камина стеная и плача я вылакал с полбутылки коньяка, отполз к постели еще хранящей наши запахи и вырубился. Это был конец. Вернуть, исправить ничего невозможно.
В диком унынии, как сомнамбула провел на базе последние дни. Дрон и Витя с Бодей всячески опекали меня все это время, пытались отвлечь. Ничего не помогало. Очень много пил и курил, пытаясь заглушить боль.
Спросите - "А как же секс?" Был и секс. Днем мне тогда не до него было. Но тело требовало своего. Мне всегда нужно много секса: Понимая мое состояние, Дрон с Витей додумались минетить меня ночью или на рассвете во время сна и я просыпался гладя то рыжие вихры одного, то жесткий ежик другого, иногда даже дважды за ночь. В ночь перед отъездом, я проснулся, когда рыжик сосал мне, а его в это время натягивал детинушка. Взамен они никогда ничего не требовали.
По возвращении домой мы тепло попрощались, обменялись адресами и телефонами. Обещали созваниваться.
Через 2 дня улетел в Грецию. Салоники, пляж Agia Triada. Экскурсии, греческие кухня, танцы, хоровое и вокальное пение, ночные клубы. Ничто не могло отвлечь от тоски и уныния. Много пил и курил, спал, шлялся по базарам, закупая никому не нужные сувениры, валялся на пляже, много плавал в кристально чистом море. Угрюмо игнорировал заинтересованные взгляды курортников, местных эфебов и гетер.
Домой вернулся спокойный внешне, но с тоской в сердце и ноющей пустотой в израненной душе. История с Ваней очерствила надолго. Разочарование надежно оградило от любовных похождений и интриг:
Но сердце, если оно горячее, стремится и может любить, не может не откликнуться на глубокое, искреннее чувство, обращенное к тебе, в чем мне пришлось убедиться на собственном опыте уже через пару лет:
12. Эпилог
Надеюсь, всем, кто читал эту историю, интересны дальнейшие судьбы главных ее героев. Извольте ознакомиться.
Итак, если читатель помнит начало истории, продолжу.
После приезда домой Андрей и далее активно общался с Витей. Они часто встречались и трахались, гуляли, выезжали на природу. Ходили в бары, театры и на концерты. Со временем стали неразлучны. Дрон ушел из своей конторы на более престижную работу в солидную фирму, где и работает по сей день юрисконсультом. Витя окончил истфак с отличием, по приглашению попал в элитный интернат, где преподает историю отпрыскам денежных мешков. Андрей приобщил его к регулярному фитнесу.
Недавно они купили домик на окраине города и преобразовали во вполне приличный двухэтажный коттедж с бассейном и садиком. Happy together.
Тогда же они еще жили на квартире у Андрея. Пригласили к себе в гости. Через 2 дня в субботу я подъехал к ним.
Стол великолепный. Угощений не перечесть. Ну, я с подарком, естественно, и с крутой бутылкой. К ночи завалились спать по старой памяти все вместе. И началось. Сначала Витек нас отминетил. Потом мы его в два смычка, меняясь натягивали около часу. Пересап. Мы с Дроном соскучились и сплелись в 69. Затем друг друга в попец по очереди - рыжик на подсосе. Оторвались на полную! Закончили в воскресный обед выхолощенные до дна и я уехал, на прощание накормив последними каплями своего молочка Витю. С Андрюхой мы все это время целовались.
Было еще несколько таких встреч. Иногда парни устраивали групповушки, в которых участвовал и я.
