Не знаю почему, но когда Юля выбралась из-под стола и ойкнула, заметив меня, я вдруг сделал ей замечание:
- Юля, пойми меня правильно. Я не советский пенсионер и не морализатор. Но ви-деть тебя каждый день в таком: минимальном наряде: Мне ещё не столько лет, чтобы это вызывало у меня лишь улыбку воспоминаний. Понимаешь о чём я?
Юля покраснела, потянув футболку вниз, и кивнула.
- Извините, Андрей Викторович: Я больше не буду.
Ещё несколько дней она мило краснела, встречаясь со мной. Но, увы, весьма быстро позабыла своё обещание и снова вернулась к домашнему стилю.
Юля, как выяснилось, училась в том же вузе, что и Дашка, но на другой специально-сти. Я заходил в комнату дочери пару раз, когда их не было дома, и видел учебники по строительству.
Понемногу наше с Юлей общение вышло за круг стандартных фраз и бытовых просьб. Обсуждали сначала музыку и какие-то новости, потом незаметно перебрались на книги, оттуда на предпочтения в живописи. Поначалу спорили из-за моих одобрений ре-ализму с импрессионизмом и сюрреализмом и Юлиных тяготений к абстракционизму и иже с ними фовизму, супрематизму. Спорили поначалу так, что Юля дулась на меня. Чем одновременно и забавляла, - ну ребёнок же, честное слово! - и заставляла тщательнее подбирать слова, чтобы ненароком не задеть какие-то неизвестные мне границы её взгля-дов.
Споры, кроме того, что задевают в нас какие-то личные моменты, способствуют сближению. В горячке спора не до политесов, особенно если ты молод, и Юля постоянно сбивалась с "Андрея Викторовича" то на "Андрея" , то даже на "папу" , потом, конечно, одёргивая себя и поправляя. Я сказал ей:
- Слушай, Юля, не мучься. Называй меня как тебе удобнее - хочешь Андреем, хо-чешь "папа" или "папа Андрей". Ну правда же, по отчеству как-то уже не та ситуация, не считаешь?
- Попробую, - смущённо ответила девушка.
В итоге пришли к закономерному "папа Андрей" , потому что папа есть папа, а "Андрей" всё-таки не по возрасту.
:
Вернувшись с работы, я раскрыл мокрый зонт на полу в прихожей и снял всё-таки промокший на рукавах пиджак.
- Б-р-р, ну и погодка, - сказал я. - Так хорошо неделя начиналась и чем заканчивает-ся?
- Апч-хи! - раздалось в Дашкиной комнате.
- Точно! - подтвердил я. - Все выходные насмарку! Даш, ты дома?
- Нет, это Юля, - раздалось в ответ.
Появившись, Юля приложила бумажный платок к носу и снова чихнула.
- Будь здорова, - отреагировал я. - Простыла, что ли?
- Да нет, - помотала она головой, - может аллергия на что?
Но вернувшаяся вечером Дашка быстро всё выяснила. Ну и я вместе с ней, услышав их разговор.
- Вот говорила я тебе не выбражать, а одеваться! Говорила?
- Ну не ругайся, - виновато отвечала Юля. - Апч-хи!
- Сама ты апчхи, - сердито продолжала дочь. - Вот как мы теперь поедем к Денису с Леной?
- Оденусь теплее и поедем, - слабо возражала Юля. - А я на ночь лекарства выпью.
- Лекарства она выпьет, - проворчала Дашка. - Буду тебя неотступно контролиро-вать!
Юля старательно пила весь вечер таблетки, глотала горячий чай с лимоном и стои-чески перенесла большую ложку мёда на ночь. Но утром всё равно не смогла встать с кровати.
- Понятно, - расстроенно прокомментировала это Дашка. - Ладно, сейчас позвоню Ленке, скажу, что мы не можем.
- Ну зачем, - прогундосила Юля. - Езжай сама, а я дома полечусь.
- Ага, знаю я как ты полечишься, - фыркнула дочь. - Ты ж меня всегда слушаешь, когда я тебе что советую.
- Ну Да-а-ш: - протянула Юля виновато.
- Что за шум? - я заглянул к Дашке в комнату.
- Да так, мелкие неурядицы, - отозвалась дочь. Посмотрела на Юлю: - Лежат тут и сопливят.
- Собирались куда-то? - спросил я.
- Денис с Леной звали нас к себе на дачу, у них сегодня годовщина отношений. Ну а у нас вот:
- Даш, - сказал я, подумав, - а если и правда ты одна поедешь? Если хочешь, конеч-но. А за Юлей я присмотрю. Полечу её, покормлю.
- Да ну что вы, Андрей Викторович, - смутилась Юля. - Я уже почти и не болею. Апч-хи!
- Я так и понял, - кивнул я с улыбкой. - Значит мне вообще ничего делать не при-дётся. Красота!
- Выручишь, пап? - с надеждой посмотрела на меня Дашка.
- Собирайся давай, путешественница.
- Пасибки! - дочь радостно прыгнула на меня, обхватив за шею. Еле успел подхва-тить её под попу. - Ты самый-самый у меня! - и чмокнула в щёку.
После её ухода Юля постаралась максимально облегчить мне заботу о ней, но я тут же пресёк все её попытки похозяйничать:
- Так, Юля, давай договоримся. Ты выполняешь мои просьбы - и тогда быстро вы-здоравливаешь. Я, всё-таки, Даше пообещал. И не хотелось бы тебя отшлёпать за непо-слушание.
Юля даже рот открыла от такого поворота, но, увидев мои смеющиеся глаза, поняла, что я над ней подтруниваю:
- Я почти поверила! Коварный вы тип, папа Андрей!
- Ах, моё коварство разоблачили: - я повозил ногой по полу в притворном раска-янии, засмеявшись после.
На ночь я, слушая хрипы и кашель Юли, натёр ей спину и грудь бальзамом, напоил чаем с мёдом и велел укрыться почти с головой и ни в коем случае не раскрываться.
- Юль, тебе сейчас надо пропотеть, понимаешь? И сразу станет легче, проверено не только на Дашке, но и мною лично.
- Ага, я поняла, - закивала Юля, которая от чая и бальзама уже начинала розоветь.
- Ну и хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Ночью я встал в туалет и заглянул к Юле в комнату. Вот ведь неслух, про себя сер-дито подумал я, глядя на раскрывшуюся и периодически покашливавшую девушку. По-трогал рукой плечо - ледышка.
- Нет, так мы коммунизм не построим, - пробурчал я, глядя на неё и думая. Укутать одеялом - раскроется. Оставить так - все старания насмарку. Придётся контролировать:
Хорошо, что кровать у Дашки большая, двуспальная. Места хватает. Поэтому я хо-рошо подоткнул одеяло с одной стороны и лёг с другой стороны от Юли. Придвинулся ближе и тихо обхватил её за живот, благо лежала она на боку. Прижался к ней близко, ощущая тёплые мягкие полупопия. Ничего, сейчас усну и до эротических снов, надеюсь, дело не дойдёт.
Устроившись на подушке, я некоторое время повдыхал запах Юлиных духов от во-лос и незаметно провалился в сон.
Очнувшись, открыл глаза. Ещё темно, значит дальше можно спать. Так, а Юля как?
Юля не раскрылась, уже хорошо. И пропотела так, что хоть выжимай. А вот в мок-ром спать не надо. И где ей сухое искать? Да и вставать так не хочется, сам от неё немно-го вымок. А батареи всё не включают.
Тогда так. Я осторожно потянул вверх футболку, в которой спала Юля. Она пробор-мотала что-то, когда я стягивал её через голову, но тут же завозилась в тепле. Бросил фут-болку на пол, всё равно стирать. Теперь вопрос - снимать трусики? По-хорошему - пере-бор. А с точки зрения здоровья - надо. И? Ладно, семь бед - один ответ. Стараясь никуда не смотреть, я стянул с Юли трусики и отправил их туда же, на пол. Поскорее снова лёг рядом. У самого, кстати, трусы намок-ли от Юлькиного пота, но снимать их: Ничего, потерплю. Я обнял Юлю за животик, она повозилась и снова повернулась ко мне спиной. Потом что-то промычала и, ухватив мою руку, перетащила её себе на грудь.
- Даша: - разобрал я. Понятно, во сне перепутала. Ну и ладно. Подожду немного, а потом аккуратно руку вытяну.
Юля начала потихоньку сонно сопеть, а я ощущал под ладонью тёплую упругость с мягким навершием. Не удержался и немного помял грудь. Жаль, что никакому парню не достанется. Хотя, мне всё равно. Дашка довольна, Юля тоже, ну и всё:
И сам провалился в сон. Снилось мне, что я ещё студент и мы с ребятами из группы на квартире Димки Крюкова Новый год отмечаем. И я с какой-то полузнакомой девуш-кой в комнате закрылся, мы уже разделись и почти горизонтальное положение приняли. Я уже не прочь и челноком в её станочке поработать, но она чего-то вдруг засопротивля-лась, руки мои отпихивает. Я и так, и этак - ни в какую. Расстроился даже.
И проснулся. И правда руку мою отпихивают. Только вот не девушка, а Юля проснулась и на меня смотрит.
- Доброе утро, - хрипло сказал я, убирая руку и отодвигаясь. - Кхм: Как ты себя чувствуешь?
- Мокрая вся: Вспотела, - говорит, а с меня взгляд не сводит. Тут до меня дошло.
- Тогда давай всё объясню, а то вижу непонимание. Ночью пришёл к тебе, а ты рас-крылась и кашляешь. Пришлось укутать тебя и лечь рядом, чтобы ты всё-таки пропотела. А что нет на тебе ничего - всё на полу лежит, это я мокрое потом снял. Сразу говорю - никуда не смотрел, ничего не трогал. Честное папыандреино, - и сделал рукой салют.
Юля улыбнулась. А я решил всё-таки до конца быть честным.
- За грудь брать не планировал, ты сама её переложила с живота, когда я тебя обни-мал. Но каюсь - хотел дождаться пока уснёшь и передвинуть руку обратно. И предатель-ски уснул. Не вели казнить, вели помиловать.
Юля хихикнула. Потом сделала глубокий вдох, ещё один. Закашлялась. И сказала:
- Ой, а дышать и правда легче стало. Только мне бы умыться и нос тоже:
- Непременно. Сейчас я тебе халат принесу. В ванной воду делай не сильно горя-чую, среднюю, чтобы только пот смыть. И приходи потом на кухню завтракать. Хочешь?
- Ой да! - Юля округлила глаза. - И правда аппетит проснулся! А вчера не было!
- Ну так, - подмигнул я. - Доктор Пилюлькин плохого не посоветует.
Выбрался из-под одеяла, поёжившись. Б-р-р, в мокрых трусах ни капли не весело. Сбегал в ванную, принёс оттуда халат и положил его Юле на кровать. А сам ретировался к себе, где надел сухие домашние шорты. Щёлкнула дверь ванной, зашумела вода.
