- Мама не искала никого, не стремилась снова выйти замуж. Работала в детском садике завхозом. Потом я женился, и нам дали полуторку. Маме тоже дали отдельную комнатку в коммуналке. Так и зажили. У меня родилась твоя мать, а позже твой дядька. А к маме я заходил иногда и радовал её как женщину, она сама меня просила. Конечно, мы понимали, что это неправильно, но менять ничего не хотели. Так продолжалось довольно долго, пока мама не стала болеть. Это был наш секрет, и никому мы не говорили о нем. Людка с Таней наверняка знали, но они и сами рано повзрослели, тему эту никогда не поднимали и хранили нашу тайну. Поэтому внуча, не стоит судить людей и делать поспешные выводы. Всегда нужно в сути разобраться. Скелеты в шкафу есть у всех.
Я была потрясена рассказом деда, и смотрела на него уже совсем по-другому. Я не знала, что ему сказать и как вообще себя вести. Мне было как-то стыдно и за себя, потому что узнала такую пикантную историю, и за деда, потому что так запросто мне все это рассказал.
- Деда, а ещё в твоей жизни другие женщины были, потом, после войны? - зачем-то спросила я.
- Нет, Лена, не было других, - ответил дед, - я до сих пор с теплотой вспоминаю своих, особенно Танюшку. Именно благодаря ей я распробовал женщин, научился ценить их красоту. Я искренне любовался её прелестями, и спасибо ей, что тогда поняла меня и не оттолкнула. В природе все так грамотно устроено, что нам, людям не понять. Ведь самая мощная сила это влечение мужчины к женщине и женщины к мужчине. Ничего сильнее в этой жизни нет, так нас создала природа, а мы уже придумали сами себе все эти правила и запреты. Все, что делает человек - строит, разрушает, пишет музыку, готовит еду, да абсолютно все, все это, в конечном счете, только ради этих отношений.
Мне так стало как-то жалко деда, такого сильного красивого мужчину, любящего жизнь и женскую красоту, понимающего, что жизнь почти прошла и в его жизни уже не будет женщин. Я видела, что он искренне грустит, предаваясь своим воспоминаниям по прожитым моментам своей простой, но полной романтики жизни.
- Деда, а ты хочешь, чтоб я тебе показала? - неожиданно для самой себя спросила я. Мне очень хотелось в тот момент порадовать своего деда, немного скрасить его старость.
Он посмотрел мне в глаза и ничего не ответил. Но мне и не надо было слов, я все поняла сама. Я встала перед ним, расстегнула джинсики и спустила их вместе с трусиками. Я стояла перед моим дедушкой со спущенными трусами и моя возбужденная пизда смотрела прямо на него, мой крупный клитор налился кровью и пульсировал в такт моему бешено стучащему сердцу. Дед несколько минут смотрел на неё, не отрывая глаз, а потом нежно погладил мои волосики обратной стороной огромной ладони. Ему нравилось увиденное, а мне было невыносимо приятно. Впервые в жизни так запросто я сняла трусы перед человеком именно с целью показать ему свою красоту. Это было новым, волнительным ощущением, которое нельзя сравнить ни с чем.
Дед придвинул меня ближе к себе, поцеловал меня в лобок и прижался лицом к моему низу. Он вдыхал мой запах, а я замерла, и стояла не шевелясь. Так продолжалось минут пять. Дед отпустил меня и в его глазах блестели слезинки.
- Спасибо, внученька, - наконец произнес дед, - такого давно не было в моей жизни. Ты очень красивая молодая женщина, спасибо за, то, что дала почувствовать себя моложе. У тебя тоже мой любимый "бутончик".
Я тоже расплакалась, продолжая стоять без трусов. Это был очень трогательный, интимный, и в какой-то мере романтичный момент. Я была рада тому, что доставила своему дедушке минуты радости.
Чуть погодя я оделась и обняла деда. Мы попрощались, и я пошла домой. Следующую неделю я жила как в тумане, я все время прокручивала в голове наш разговор и свое поведение. В итоге я пришла к выводу, что ведь действительно наша жизнь настолько многогранна и скоротечна, что многие условности в нашем обществе надуманы и не всегда это плохо. Да, они могут идти вразрез с нормами морали, но далеко не всегда означает, что это неправильно. Я стала иначе смотреть на своих сыновей, и, наверное чуть лучше их понимать. В их подростковых проблемах я научилась отделять бесстыдство и похоть от возрастного любопытства. Несколько позже мне придется пережить некоторые особенные отношения со своим старшим сыном.
С дедом мы стали очень близки после этой истории. Я стала чаще приходить к нему, и мы подолгу разговаривали о его и моей жизни. Теперь у нас была общая тайна, которая сняла ряд запретов в нашем общении. Он мне еще много чего рассказывал, а я в свою очередь делилась с ним некоторыми интимными особенностями своей жизни. Могу сказать, что мне определенно нравилось общение с ним, и я ловила себя на мысли, что лучше бы этот разговор состоялся раньше. Каждый раз, немного смущаясь, дед просил показать ему.
- Можно посмотреть? - деликатно спрашивал он каждый раз.
Для деда я подстригла свою растительность внизу, получилось не очень аккуратно, но зато было все видно. Я всегда с удовольствием обнажалась перед ним. У нас никогда не было ничего больше, он просто смотрел, гладил и целовал меня. Нам обоим это доставляло огромное удовольствие.
Как-то раз мы также разговаривали, и я решила задать вопрос, который меня с недавних пор стал интересовать.
- Дедуль, а помнишь в прошлом году ты сломал ключицу, и мать приходила тебя мыть? - спросила я.
- Да, было такое, - подтвердил дед.
- А когда она тебя мыла, ты ведь был голый? - продолжила я, - а мама в это время была одета, ты видел у неё?
- Я видел у нее только мельком. Конечно, когда она меня мыла я в ванне был полностью голый. Моя левая рука была здоровой, и я свое хозяйство мыл сам, а все остальное она мне. В первый раз она зашла в ванную в лифчике и панталонах. Я тогда пошутил над ней.
- Наташа, ты, что бабкино приданное стала носить? - спросил я её.
- Наталья тогда огрызнулась, но в следующий раз была уже в нормальных трусиках. Через них слегка просвечивалась её мохнатка. Потом она надевала ночнушку на голое тело, и её подол подвязывала снизу. Может, чтоб не забрызгать, а может, чтоб мне показать, не знаю. Она баба суровая, и на эти темы я боюсь с ней говорить. Так вот, когда она была в ночнушке, мне была видна её грудь сквозь вырез сверху, а когда она двигалась, то иногда было видно и снизу. Там она лохматая, кроме волос ничего не разглядишь.
Ещё немного поболтали, и я пошла домой. Опять прокручивала события дня и расстраивалась все больше и больше. Почему мой дед, который прожил такую трудную жизнь, сохранил интерес к женскому телу, а мой муж, которому всего тридцать лет, абсолютно безразличен к моим женским прелестям? Всегда только в темноте, всегда только сверху либо сзади, никогда не потрогает, не поцелует меня там. Обидно... Где-то в подсознании я искренне завидовала тем женщинам, с которыми судьба свела моего деда.
Когда дедушка заболел, я каждый день навещала его. Он лежал неподвижно, но оставался в сознании. Придя однажды, я, посмотрела в его глаза, и увидела вопрос. Я указала на свой низ и дед утвердительно моргнул. Я прислушалась, что никто из родственников не идет к нам, и быстро задрав сарафан, спустила трусы. В его глазах читалась благодарность. Я прижала его голову к своему низу и так стояла несколько минут, беззвучно рыдая. Из глаз деда тоже текли слезы. Это был последний раз наших таких отношений. На следующий день ему было уже гораздо хуже, а вскоре он умер. Я рыдала, наверное, ещё неделю не переставая, была какая-то пустота, я потеряла действительно близкого друга. Позже, в сложных ситуациях я вспоминала деда, его любовь к жизни, и частенько сама находила решение вопроса. До сих пор с теплотой вспоминаю его.
Вот такая история. Может, кто и осудит меня, только уже ничего вспять не вернешь.
