- Самир, смотри, сосед к нам. – Лала, легонько толкнув мужа в бок, указала на невысокого, плотно сложенного мужчину открывшего ведущую в их двор калитку.

На вид вошедшему было лет пятьдесят. Покрытые темным загаром лицо и сильные руки выдавали в нем человека, привыкшего много бывать на воздухе и не боящегося работы. Аккуратно прикрыв за собой дверцу, он уверенно направился по дорожке к дому

- И в самом деле, Хасай заглянул. Давненько не виделись. – Самир обрадованно поспешил навстречу гостю. – Лала, мы в саду сядем, туда чай неси.

- Хорошо. – Улыбнулась в ответ молодая женщина, поднимаясь на крыльцо.

Увитая виноградом беседка обещала тень и прохладу. Лучи горячего южного солнца, щедро одаривающего землю своим теплом, не пробивали окутавшей ее густой зелени. Мужчины, спеша укрыться от полуденного зноя, прошли внутрь и расположились в стоящих возле круглого столика плетеных креслах.

- Устраивайтесь поудобней, Хасай. Сейчас Лала нас чаем угостит. – Гостеприимно улыбнулся Самир. – Хорошо сделали, что зашли. Сам к вам вечером собирался заглянуть. Мы всего пару часов назад приехали.

- Да, сын видел, как ваша машина в ворота въезжала. – Кивнул Хасай. – Поздновато вы в этом году на отдых объявились. Дела из города не отпускали?

- Нет. На море сначала поехали. Лала за зиму по нему очень соскучилась. Купались, загорали. – Самир глянул, не идет ли с чаем жена, и снова повернулся к соседу. – А у вас, значит, сыновья в гостях. Надолго к вам?

- Дождешься от них надолго. – Сердито отмахнулся Хасай. – Хорошо если пару недель пробудут. Студентами стали, первый курс закончили. У них теперь в городе дела. С отцом в поселке неинтересно уже.

Похоже, Хасай был не слишком доволен быстрым привыканием своих парней к шумному разнообразию городской жизни. Но и звучащие в его голосе нотки отцовской гордости за получающих высшее образование сыновей Самир тоже уловил.

- Учатся-то хорошо?

- Неплохо. Назим получше Адыля. Но он всегда старательнее был. – Хасай, проследив взгляд Самира, тоже выглянул на ведущую к беседке дорожку. – А вот и твоя Лала спешит. Ай, красавица!

Хасай едва ли преувеличивал. Лала и в самом деле была хороша собой. Она уже миновала пору той воздушной, хрупкой красы юной девушки, в чей сад наслаждений еще ни разу не заглянул мужской цветок, но, превратившись в молодую женщину, расцвела поистине настоящей, чувственной красотой. Той самой, что заставляет мужчин терять голову. Ну или, по крайней мере, оборачиваться вслед прошедшей мимо прелестнице. Многие так и поступали, оглядываясь на жену Самира. Да и сосед исключением не был. Самир не раз замечал пристальные взгляды, которыми Хасай и его подросшие сыновья провожали Лалу, когда той случалось оказаться в поле их зрения. Разумеется, они никогда не позволяли себе перейти границы приличия, но правом поглазеть пользовались, как говорится, на все сто процентов.

Вот и сейчас Хасай, хоть и искоса, но более чем внимательно оглядел хозяйку, появившуюся перед ними в коротеньком, чуть ниже попки, легком сарафанчике, не пропустив ни ее стройных ножек, ни открытых плеч, ни даже, мимолетно явившейся взору мужчин, когда Лала наклонилась поставить поднос, не стесненной лифчиком груди.

- Здравствуй, Лала. Ты еще красивее стала за то время, что мы не виделись. Ай, жаль старый я стал. А то отбил бы тебя у Самира. А? Цветы бы дарил, под балконом песни пел.

- А Самир бы в вас за это из ружья стрелял. – Принимая шутку, рассмеялась Лала. Волна светло-каштановых волос колыхнулась на ее плечах в такт мелодичному смеху. – Лучше уж пусть все как есть остается. Да и вам ли, Хасай, на старость жаловаться. У вас сил еще столько, что впору за девчонками моложе меня ухаживать.

Лала говорила слегка посмеиваясь. Но в возможностях Хасая не сомневалась. Тот хоть и был лет на двадцать старше ее Самира, но причислять соседа к старикам ей бы и в голову не пришло. Здоровый, крепкий мужик. И в постели, наверное, еще вполне.

- Спасибо, ханум, за добрые слова. – Улыбнулся в ответ Хасай. – Только не хочу старым дурнем выглядеть. За молодыми пусть уж мои сыновья бегают. А ты бы их хоть целоваться как следует научила. А то поди толком-то и не умеют, оболтусы.

- Что вы такое говорите, Хасай? – Лала, хоть и понимала, что сосед шутит, все же смутилась. Такие просьбы при Самире. – Я женщина замужняя!

- А мы у мужа разрешения попросим. – Лукаво прищурился Хасай.

- Вот когда муж разрешит, – К Лале вновь вернулись насмешливый тон и самообладание, – тогда и поговорим. А пока пейте чай, прошу.

Уходя, Лала обратила внимание, что не только Самир, но и Хасай повернулись ей вслед, провожая глазами. Скользящий по ее спине и округлой попке взгляд соседа, она ощутила почти физически. Впрочем, такое внимание хоть и граничило с дерзостью, было, пожалуй, приятно молодой женщине. У самого домика Лала, не выдержав, оглянулась. И чуть разочаровано пожала плечами, увидев, что мужчины уже не смотрят на нее, вернувшись к беседе.

Обычно Лалу не интересовали мужские разговоры, но когда несколько минут спустя она, идя по своим делам, оказалась с задней стороны беседки, прозвучавшая за живой изгородью фраза заставила ее замереть на месте и прислушаться.

- А ведь тебе, Самир, нравится, когда другие мужчины на твою жену смотрят.

- Нравится. – Не стал возражать Самир. – Раз заглядываются, значит, есть на что. Мое самолюбие это греет.

- Не-ет, Самир. – Чуть напевно протянул невидимый за густой листвой Хасай. – Ты не самолюбие тешишь. Тебе доставляет удовольствие видеть, что другие твою жену хотят. И чем откровеннее хотят, тем тебе больше нравится.

Лала, хоть этот разговор и заставил ее щеки слегка вспыхнуть, неожиданно поняла, что Хасай в чем-то прав. Самир не раз поддразнивал Лалу за ее любовь открыто или в обтяжку одеваться. Особенно когда они собирались с друзьями большой компанией. Но после этих встреч, вечером в постели был чаще всего возбужден сильнее обычного. Лала не очень задумывалась почему, но сейчас поняла, что свою роль в этом вполне могли играть скользящие по ее фигуре откровенные взгляды молодых парней. Муж ведь, без сомнения, замечал их. И очень может быть, что это его заводило.

- Ну, положим, не всегда мне это нравится. Но даже если и так. – Услышала Лала внезапное подтверждение своей догадке. – Я что за свои мысли перед кем-то отчитываться должен?!

- А-а, не сердись, Самир. Зачем отчитываться? – Примирительно отозвался гость. – Просто я старый человек. Мне уже можно говорить то, что вижу и думаю. Мы с сыновьями на твою красавицу жену смотрим – нам хорошо. Ты знаешь, что мы на нее смотрим – тебе хорошо. Разве нет?

Ответа Самира Лала не услыхала, не решившись дальше топтаться возле беседки. Заметят мужчины, что она подслушивает, позора не оберешься. Тихонько, чтобы даже случайный сучок под ногой не хрустнул, пробралась к цветнику, а оттуда уже кружным путем к дому. Хвала небесам, не заметили. Интересно, муж расскажет ей когда-нибудь о своем разговоре с соседом или нет?

Вечером Самир молчал, а вот на следующий день, когда они пили чай в беседке, неожиданно спросил.

- А ты замечала, что Хасай и его сыночки на тебя с большим интересом поглядывают?

- Замечала, конечно. – Не стала скрывать Лала. Отрицать очевидное было глупо. – Тебя это сердит?

- Да нет, наоборот. – Самир неопределенно крутнул ладонью, подбирая подходящее слово. – Скорее дразнит. А тебя?

- Пожалуй, тоже. Я же женщина, а не кусок льда. Меня не может не волновать мужское внимание.

- И красивая женщина. – Самир потянул Лалу за руки, побуждая перебраться к нему на колени. – И чем больше мужчины у этой красивой женщины видят, тем сильнее это ее волнует.

Губы Самира отметились поцелуем на ее шее, а ладонь, пробуждая в молодом теле желание, скользнула, задирая и без того короткое платьице, по бедру.

- Да! – Приняла игру мужа Лала. – И когда смотрят, как меня раздевает муж, волнует. И когда видят, как он меня ласкает, тоже.

Попой Лала уже ощущала вполне оформившийся интерес Самира, да и сама чувствовала призывную тяжесть внизу живота. Ладони мужчины накрыли, сминая, ее грудь, горячее дыхание губ ласкало шею. Лала, откинув голову на плечо мужа, позволяла ему вести эту возбуждающую игру. Вот его пальцы расстегивают платье, и ладонь исчезает под тканью, лаская грудь. Вот она выныривает из-за выреза, и теперь уже обе ладони скользят по гладким бедрам, поднимая подол до того места, где должны быть трусики. А самих трусиков там и нет. Лала часто позволяла себе ходить на даче в платье на голое тело. А вот между ножек, кажется, уже горячо и влажно. А губы мужа целуют, целуют, целуют. Пожалуй, сейчас пора пройти в спальню. А то, что она будет идти по дорожке с легким беспорядком в одежде, это даже пикантно. Можно думать, что на тебя действительно смотрят.

Между тем Самир, вместо того, чтобы отвести Лалу в дом, начал снимать с нее платье.

- Самир, – попыталась женщина остановить руки мужа, – ты что? Не здесь же!

- Нет. – Самир и не подумал прекращать. – Не здесь. Перед домом, на лужайке.

- С ума сошел! – Ахнула, оставшаяся в одних шлепанцах, Лала. – Люди увидят!

- С чего бы? – Самир привлек к себе жену, тиская ее упругую попку. – У нас забор высокий.

- А из домов? У Хасая окна второго этажа прямо напротив. Как на ладони будем.

- Соседи, скорее всего, в саду, но ты можешь представить, что они за нами подглядывают. – Самир сильнее потянул за руку, упершуюся было, Лалу. – Давай, не трусь. Неужели тебе не интересно поиграть?