Машина заехала в ворота большого загородного дома и остановилась. Тут же передняя пассажирская дверь открылась и в салон заглянул очень крепкий улыбающийся голубоглазый парень: 

- Здравствуйте, Хозяин!

- Саша, привет! Освободи и выгрузи, — ответил ему мужчина и  мотнул, не глядя, головой в сторону заднего сиденья. 

Саша, также не переставая улыбаться, глянул на распростертую без белья девушку и кивнул. Открыв заднюю дверцу, он быстро освободил ее уставшие и затекшие ноги и даже слегка помассировал ее лодыжки, снял кляп и наручники и вытащил девушку из машины. Она только встала на ноги, тут же почти взвизгнула от тысячи игл в затекших ступнях и чуть не упала. Тогда помощник Саша легко перекинул ее через плечо и понес в дом.

Она чувствовала себя глупо, вися вниз головой на плече мужчины, мокрое от слюны платье противно липло к груди, ступни кололо, а она не могла понять, как ей реагировать — молчать, кричать, подчиняться, — и вообще на что рассчитывать. 

Он занёс ее в большую гостиную с камином и положил на пол на большую, пушистую, темную шкуру. От кляпа во рту пересохло, она очень хотела пить и очень устала. Подняв голову, она посмотрела на Сашу и тихо попросила дать воды. Она не видела, что ее Господин стоял в дверях и услышал ее просьбу.

Господин быстро подошел к ней, очень грубо и больно дернул ее за волосы, заставив встать на колени, и очень сильно ударил ее по щеке так, что она отлетела в сторону и упала на бок.

 - Если ты еще раз, сука, обратишься к кому-то в этом доме, кроме меня, хоть одним словом, ты очень сильно пожалеешь. Их для тебя не существует. Поняла меня?

Он еще раз поднял ее и опять ударил, но чуть мягче, и не отпустил ее волосы. 

- Ты что-то хотела попросить? Проси.

Было очень больно. Слезы сами текли ручьём по лицу, но она нашла в себе силы прошептать: 

- Я хочу пить. Очень.

Господин чуть повернул голову и едва заметно кивнул. Через мгновение в его руке был высокий тонкий стакан с водой. Он подержал его перед ней и потом неторопливо плюнул туда, после чего протянул ей.

- Пей.

Она перевела взгляд со стакана на него и потом обратно. Потом взяла и большими глотками, почти залпом выпила. Господин одобрительно улыбнулся и после язвительно спросил:

- Какое еще твое желание я должен исполнить?

Красное пятно на ее щеке горело огнем, но она подняла голову и дерзко ответила: 

- Возьмите меня на этой шкуре.

Господин хмыкнул:

- Шлюха ненасытная. Снимай платье, обувь оставь.

Она стянула платье и кинула его на пол, после вдруг вспомнила этикет и опустилась на колени, расставив ноги и убрав руки за спину.

- Надо же, догадалась.

С каминной полки он взял кожаный хлыст, достаточно толстый у основания и тонкий и гибкий к концу, резко и неожиданно стегнул ее по спине. Она ахнула, и тут же последовали новые удары.

- Руки опусти и считай, сука, забыла? 

Удары этой плеткой было гораздо больнее, чем той, которой он стегал ее дома, она дергалась и между счётом, хлюпая слезами, умоляла:  

- Нет, нет, хватит, не надо больше.

Но она не упала и продолжала стоять, принимая удары. После пятнадцатого удара он опустил плетку. 

- Ложись на спину на шкуру и широко раздвинь ноги, сучка.

Он присел рядом, еще сильнее раздвинул ей ноги и медленно вдавил в ее влагалище рукоятку от плети. Она дернулась, жесткие ремешки оплетки царапали ее изнутри, но плетка вошла легко и глубоко. 

- А теперь давай сама удовлетвори себя, сегодня плетка полностью отвечает за твоей удовольствие. Если не кончишь через 10 минут,  мы продолжим и будет еще 15 ударов. Это будет повторятся до твоего финиша.

Господин сел рядом в кресло, Саша подал ему высокий бокал с темным вином и исчез. Господин сделал глоток и что-то начал просматривать в телефоне, потом поднял голову. Она лежала, держа рукой плеть и не двигалась.

- Уже поздно, ты собираешься начинать или тебе помочь?

Она никогда в жизни не кончала с чем-то внутри, ей всегда нужно было ласкать клитор, чтобы кончить. Плетка была жесткой, неудобной и поза тоже была неудобной, но она попыталась начать дрочить себя ею, стараясь не сильно царапать свое нежное лоно и понимая, что все равно ничего не выйдет.

- Ты явно хочешь продолжить порку. Твое право, я пока не тороплюсь.

Через 10 минут бесполезных мучений она встала на колени и на нее посыпались новые удары. Спина горела, и эти удары были больнее предыдущих, но почему-то боль не переходила ни в отчаяние, ни в тошноту, ровный ритм и вспыхивающая острая, но короткая боль заставляли что-то сжиматься внизу живота, в груди, и она чувствовала, что вся внутренняя поверхность бедер стала мокрой.  Господин закончил серию и засунул хлыст ей в рот.

- Ложись и продолжай.

Она сама засунула хлыст в себя и попыталась, не обращая внимания на дискомфорт, двигать его быстрее. Она была очень мокрой, и в этот раз все получилось активнее и проще, но она опять не кончила. Когда Господин сказал одно слово - Время - она сама встала на колени и подала ему хлыст. Рукоять была мокрой.

- Оближи рукоять и вытри о волосы.

Спина горела от ударов, новые полосы ложились на свежие следы от предыдущих. Кожа не рвалась, но уже вся была исполосована яркими следами. Она чуть вскрикивала и стонала, но больше не просила, и не останавливала, вообще не говорила. Она вдруг признала какую-то необходимость и даже ценность каждого такого жгучего следа, а возбуждение не спадало, даже когда было очень больно... 

После последнего удара она сразу легла и попыталась ввести в себя хлыст снова. Неожиданно Господин сел рядом на шкуру и очень нежно поладил ее по груди, чуть сжал и потеребил соски, отчего внутри опять что-то вспыхнуло огнем, потом также мягко погладил живот и положил ладонь абсолютно мокрую раскрытую промежность.

- Я в тебе не ошибся. Ты будешь потрясающей шлюхой. В тебе есть воля и есть характер, но есть и огромное желание подчиняться.

Он погладил ее губы, зашел пальцами в нее и резко, но как-то безумно приятно подрочил ее ими. После засунул во влагалище рукоять хлыста, очень глубоко, и перевернул ее на живот. Спина была исчерчена неравномерными красными полосами, и это было фантастически красиво. Господин погладил ее ягодицы и зашел пальцами, сначала одним, потом двумя, в ее анус. Он неторопливо ласкал его, аккуратно входя и раздвигая его. Потом лег на нее сверху, придавив своим весом, и медленно, но почти сразу вошел в нее сзади. Первая мгновенная боль очень быстро прошла, и она ахнула вдруг от странных и неожиданных ощущений. Его рубашка терлась о раздраженную кожу спины, при этом чуть успокаивая ее прохладным хлопком, большой и очень жесткий член ритмично двигался в ее анусе, вызывая какую-то неизведанную волну ощущений на грани боли и удовольствия, и давил через тонкую перегородку на рукоять хлыста, который распирал ее лоно изнутри...

Она никогда ничего подобного не испытывала, она пыталась помогать ему и двигаться в ритм ударов, но не прошло и пары минут, как безумный оргазм захлестнул ее тело. Она издала какой-то гортанный стон и закричала, она никогда не кричала во время оргазма, а тут волны, непрекращающиеся и сильные, не давали ей ни секунды, чтобы перевести дух. Господин чуть зажал ее рот рукой и ускорил темп, чтобы окончательно добить ее.

Это не было похоже вообще ни на что, она и доли таких ощущений не испытывала. Не осталось ничего — ни мыслей, ни желаний, ни других чувств, кроме ощущения какого-то безмерного блаженства и того, что она вся целиком теперь там, где в нее входит ее божественный господин. Она не могла остановится, она изогнулась в спине и прижалась к нему, он зашел в нее максимально глубоко, ускорил темп и, уже совсем не церемонясь и не сдерживаясь, долбил ее сзади. Она практически теряла сознание, дергаясь от конвульсий, и это продолжалось и продолжалось...

Когда Господин вышел из ее, оставив ее раскрытое, окончательно поверженное и побежденное тело, и кончил на красные следы на спине, на свою абсолютно счастливую суку, она обмякла и лежала, закрыв глаза и не шевелясь. Только сердце билось так сильно и так гулко, что его должны были слышать все вокруг. Потом оно стало успокаиваться, и она мгновенно уснула с хлыстом внутри на жесткой медвежьей шкуре.