Капли влаги из киски Марины льются мне в рот и ласкают как вино, от этого вкуса по телу проходит расслабляющее тепло, от этого кислого тёплого вкуса нежности и любви у меня мурашки по телу, словно лапки нежных бабочек трогают меня. Свой рабочий рот лизалки я наполняю её смазкой, пью смазку из её киски, это как вино из бокала, в ней очень много смазки. Я начинаю высасывать смазку. Конечно, если бы в Марину обильно накончать, что будет через некоторое время сделано, то из её киски можно будет делать глотки, а не осторожно как на дегустации немного втягивать в себя. Наслаждаюсь вкусом и запахом Марины, пока меня трахает её сестра, я прямо балдею, лизание временами отвлекает от пениса Ани в моём пенисе.

На ухабе хлопнул кузов самосвала, ветер свистит и качает кроны деревьев, шуршит занавеска. Воркуют голуби и где-то рядом кричат чайки, которые не прочь съесть голубя. Ворона и чайка во дворе делят кусочек хлеба. Скрип кровати и наши стоны, кровать стукается о стену, где уже образовались небольшие вмятины в штукатурке. Потолок прикрывает плывущие облака, а я всё никак не удовлетворю свой страстный вафлизм, волоски на лобке Марины мокрые, потому мягкие, лизать мохнатый треугольник мне нравится, наверное, больше, чем побритую киску. Воздух тем временем становится прохладнее, так как с моря несёт дождевые облака.

Снова дождь, который разжигает тепло возбуждения как будто льётся на негашённую известь. Хорошая физическая форма, мы уже вспотели будто два десятка километров бежали, холодный воздух нам нужен, чтобы охладиться, чтобы я лизал Марине всё быстрее и быстрее. Наверное, завтра я позвоню в Москву матери и сообщу, что влюбился и собираюсь жениться. Но это ещё будет завтра, а пока нас ласкает морской ветер, охлаждая нас и разводя сырость в квартире. Порхают птицы, качаются кроны деревьев, шум дороги вдали, лениво гавкает собака, какие-то металлические стуки с завода иногда, на помойке стукнулись мусорные ящики, и качается на ветру дверь северного балкона.