То, что они заблудились, Аня поняла спустя час блуждания по лесным и полевым дорогам. Они несколько раз сворачивали на асфальт с тропинок и с тропинок на асфальт, спрашивали путь у местных жителей, два раза поссорились до слёз, выясняя, куда надо ехать… и всё без толку!
— Ладно! — сказала Надя, утерев слёзы себе и подруге. — Не парься, Анюта. Мы не в Африку заехали. Поблукаем и выберемся. Зато будет что вспомнить!
Давным-давно, когда деревья были большими, они проводили здесь каждое лето. Бесконечное лето, полное неопасных приключений, игр с друзьями, костров, дальних экспедиций на велосипедах, дождей с весёлыми грозами, походов за грибами и ягодами, купания, первых любовных волнений… Последний раз их весёлая компания собралась в полном составе десять лет назад. Для Нади и Ани это были последние школьные каникулы.
Потом всё кончилось. На следующее лето половина их тусовки поступала в институты — это был предпоследний год перед введением ЕГЭ. Кому-то повезло, кому-то нет, но все после школы и удачной либо неудачной вступительной эпопеи пошли работать: в первое взрослое лето хотелось иметь свои деньги. Пятеро парней ушли в армию, а вернулись только трое: Олежка погиб «при исполнении», а ещё один, Лёха Карамурза, с которым Аня в последнее каникулярное лето активно тискалась, внезапно решил остаться на сверхсрочную службу. Учёба, экзамены, практика, работа… взрослая жизнь оказалась удивительно хлопотливой.
Так прошли десять лет. Десять, сука, лет! Ещё недавно «десять лет» были непреодолимым барьером между малявками-дошкольниками и большими ребятами, которых родители отпускают гулять в ночь. А тут десять лет, год за годом, махнули крылом — и как не бывало!
В марте этого года Мишка Селивёрстов неожиданно постучался ко всем в «контач» с предложением встретиться «как раньше». Предложение приняли с восторгом, даже старый солдат Лёха Карамурза написал, что попросит отпуск на это время. Но восторги быстро увяли. Лидка заявила, что не приедет, потому что ей там всё напоминает об Олежке, которого нет и больше не будет, а он хотел в то лето заняться с ней любовью по-взрослому, и она тоже хотела его, но жутко боялась залететь, а теперь не может себе простить, что была вот такой малолетней ссыкливой дурой, а у них, может быть, ребёночек родился бы… Лидкино унылое настроение сообщилось всем. У всех как-то быстро оказались неотложные взрослые дела и заботы, «семья, ну вы же понимаете». В общем, когда Аня приехала в дачный посёлок и в условленный день пришла туда, где когда-то лежали бетонные трубы и семь лет подряд собиралась их тусня, её встретила одна Надька.
— А Вадик? — спросила Аня. Надька и Вадька были образцовой парочкой. Они тусили вместе с одиннадцати лет: над ними сперва прикалывались, потом стали завидовать. Потом Надька дождалась Вадьку из армии и они поженились…
— Вадик-блядик получил от меня пендаль под говно. Летел, пердел и радовался, что я ему яйца не отхерачила, — убийственно-спокойно сказала Надя.
Ане показалось, что она ослышалась. Или, что всё происходящее — дурной сон. Она, как и все, завидовала этой парочке белой завистью.
— Что? — переспросила она.
— На той неделе застукала — к Любке приставал. Прикинь?
— Господи! — Любка была младшей сестрой Нади. Двух сестёр разделяли двенадцать лет.
— Ага. Та тоже хороша… хотя, что с неё возьмёшь — сопливка, растаяла, что к ней взрослый дядя мостится. А я давно замечала, что этот урод на малолеток западает. Гумберт херов! Как увидит смазливую девчонку лет тринадцати там, шестнадцати, так аж в лице меняется. Ладно, думаю, может, мне кажется, это щас из каждого утюга педофилами пугают, а у него, может, отцовские чувства… Херовские! Думаю — ладно ещё, Верка совсем малая, а то лет через десять и на родную дочь полез бы… — Меньше чем через год после свадьбы у идеальной парочки родилась дочь. — А я бы и не узнала, только раз пришла с работы раньше времени и застукала голубков…
— Что было-то хоть? — робко спросила Аня.
— Трахнуть не успел. К гинекологу её таскали, осматривал, говорит, целка нетронута, всё норм. А так… Блин, мерзость, не напоминай! И у них это, по ходу, уже не первый раз. Этого выгнала, Любке по жопе настучала… в общем, кошмар.
Девушки синхронно вздохнули.
— Ты только об этом молчи, поняла? — добавила Надя.
— Господи! Блин! Надька! Да я… Блин, мне так жалко! — Аня порывисто обняла подругу.
— Ладно, проехали. Ну их всех нахер, мудаков! Правильно? Мы с тобой тут, подруга, затусим, как в старые добрые времена. Велик привезла? Завтра Большое Кольцо навернём.
«Большим Кольцом» у них назывался неправильный четырёхугольник из лесных и полевых дорог и участка шоссе. Маршрут от раза к разу претерпевал незначительные изменения: где-то путешественники срезали угол, где-то, наоборот, делали небольшой крюк. Длина «Большого Кольца» составляла около пятидесяти километров: для подростков на великах — не то чтобы недостижимая дистанция, но и немаленькая. Путешествие на целый день.
— Завтра? — переспросила Аня, которая вся ещё пребывала в грустных мыслях о разладе Образцовой Парочки.
— Можно и сегодня. Ты как, не очень устала с дороги?
— Да я вчера вечером приехала. Фактически ночью. Выспалась уже.
— Какое совпадение! Я тоже вчера приехала. Давай, подруга, через десять минут здесь на великах.
— Ага. А родаки тебя отпустят?
Обменявшись шуточками, которые должны были напомнить о невозвратном детстве и подчеркнуть их современный взрослый статус, подруги разошлись, чтобы через пять минут встретиться снова. Велосипеды у них были получше, чем десять лет назад: у Нади — элегантный шоссейник, у Ани — фэтбайк.
— Не тяжёлый? — спросила Надя, сопоставляя могучую двухколёсную машину с хрупкой фигуркой подруги.
— Не-е. Я вообще на нём приехала.
Надя уважительно присвистнула.
Первые пятнадцать километров они весело болтали (темы Вадима и других ушедших благоразумно не касались), фотографировались чуть ли не у каждого столба; несколько раз они произвольно меняли маршрут («а давай туда свернём»), за что были вознаграждены: выехали к незнакомой лесной речке, чистой и довольно широкой. Конечно, обе взяли с собой купальники, но уединённость располагала к весёлому купанию голышом. Девушки двадцать минут с визгом и хохотом носились по мелководью, брызгались, ныряли в небольшом омуте, где река на повороте подгрызала берег.
— Класс! — восторженно выдохнула Аня. Она сидела на свалившемся в реку дереве и болтала ножками в воде. — Обожаю купаться вот так… без ничего.
— Точно. Голенькой купаться самый кайф. — согласилась Надя. — Анюта, улыбочку!..
— Эй! Эй, ты чё, снимаешь? — Аня спрыгнула с дерева, но забыла, что там глубоко, и ушла с головой. Вынырнула, отплюнула воду, в три гребка пересекла глубокой место и бросилась на доморощенную папарацци. — Не смей снимать! Немедленно сотри!
— А ты классно вышла! Русалочка! — поддразнивала её Надя.
— Дай сюда! — Аня бросилась за хохочущей подругой.
Надя сперва со смехом убегала, разбрызгивая воду, потом неожиданно остановилась.
— На. Стирай. Можешь вообще его утопить.
— Дай сюда, быстро! — сердито крикнула Аня. — Хм. А знаешь…
Надя выжидающе ухмылялась.
— А ничего получилось. Миленько так.
— Я ж говорила! — воскликнула Надя. — Давай вдвоём заселфимся!
Через несколько минут на Надином смартфоне было под сотню фото, где две красотки, покрытых сияющими капельками воды, изящно обнимались, стоя по щиколотку и по колено в воде.
— Пошлю этому придурку Вадику, пусть слюной обкапается! — сказала Надя. — Все мужики теряют голову от лесбиянок, проверено.
Аня покраснела, потому что ей очень понравилось обнимать голую подругу и чувствовать её ладошку на своей попке, и она побаивалась, что язва Надька заметит её возбуждение и поднимет на смех. Чтобы охладиться, она решила ещё разок окунуться. Надя последовала её примеру.
Освежившись, велопутешественницы продолжили путь.
И через десять с небольшим километров обнаружили, что едут по совершенно незнакомым местам и не знают, как выехать на знакомую трассу. Сперва они не придали этому значения. Потом, когда попытки выяснить дорогу у местных жителей и по топонимическим приметам потерпели крах, девушки решили обратиться за помощью к искусственному интеллекту. Но тут их ждал провал. Оказалось, Аня забыла телефон дома, а Надин смартфон от усиленного фотографирования разрядился.
Через несколько часов им улыбнулась удача. Поднявшись на высокий холм, они увидели полрайона как на спутниковой карте.
— Ну да! — воскликнула Надя. — Вон туда надо. Через тот лес промахнём, через железку, а там пара кэмэ, ну, три, и мы дома. Видишь, всё просто. А ты ревела, малявка!
— Сама ты малявка! — Аня притворилась обиженной. — Надь, смотри-слушай: нам надо держать на восток. Сейчас солнце начнёт садится, значит, оно должно быть у нас слева, а потом за спиной… Ну что, поехали? Если поднажмём, успеем до темноты.
— Поднажмём, ага. Я все ножки отмотала. О-ой, старость не радость, маразм не оргазм… — шутливо прокряхтела Надя. — Поехали.
Обе здорово устали, но теперь у них появилась цель — добраться домой. Девушки поднажали, но до темноты не успели: когда они въехали в лес, уже смеркалось, а на лесной дороге было темно, как ночью.
