И только около четырёх утра в замочной скважине послышалось слабое царапание ключа. Я рывком поднялся, и открыл дверь. Яна даже не вошла, а, скорее, ввалилась в квартиру, с трудом сохраняя равновесие. Она была сильно пьяна и вымотана, и едва стояла на ногах… Держась за меня, чтобы не упасть, и глядя куда-то в сторону мутными глазами, она пробормотала:

- Лёша… да…вай обо всём…завтра… пожа… ста… Я очень… уста…

Понятно, что наводить разборки сейчас не было смысла: Яна зашла в комнату, и даже не пытаясь снять одежду, рухнула на диван и сразу же отключилась.

Пришлось раздевать её самому. Я бесцеремонно вертел её беспомощное тело, сняв и юбку с майкой, и нижнее бельё. Без всяких доказательств было ясно, что Яночку сегодня неоднократно и на совесть выебали. На её шее и груди были видны многочисленные засосы, на бедрах и ягодицах синяки от пальцев, а вся промежность вокруг припухших половых губ и красного раздолбанного ануса оказалась в следах от засохшей спермы…

Укрыв Яну, я пошел на кухню и прямо из горла выпил добрую треть коньяка из бутылки. А потом сам улёгся спать, устроившись на противоположенном от неё краю дивана. И, несмотря на очередную бессонную ночь, долго не мог уснуть, пытаясь понять, что же произошло с моей любимой.

Глава третья.

Проснувшись и приняв душ, мы вновь, как и в прошлый раз, заварили кофе и устроились на балконе. Яна выглядела неважно, но откладывать суровый разговор я не собирался — я реально был очень зол на Яночку. Она это понимала и старалась хоть немного отложить «исповедь», попросив налить ей рюмку коньяка и дать сигарету, чем очень меня удивила: Яна вообще не употребляет табак.

Курила она неумело, не в себя, и долго не решалась начать это трудное для неё признание. А я, ни о чём не спрашивая, и не пытаясь хоть как-то поддержать её, молча ждал объяснений её вчерашнему поступку.

Наконец, Яна вздохнула и начала говорить без всяких эмоций, словно давая признательные показания в суде. И рассказ свой она начала издалека, неожиданно поведав про то утро, когда в Дивноморске собиралась домой, и когда её изнасиловал Вадим. Тогда я впервые услышал об этом, и потрясенно смотрел на неё.

А Яна продолжала всё тем-же бесцветным голосом:

- Когда он вошёл в меня, я ведь абсолютно не готова была, внизу сухая совсем. Такие неприятные ощущения, словно песка туда насыпали… А ещё воздуха не хватало, я задыхалась под платьем, даже крикнуть не могла. А потом вдруг сама дико возбудилась. Представь, я кончила одновременно с ним! И этот оргазм был просто бешенным, меня словно наизнанку выворачивало…

А потом мы приехали в Гелик, и стали прощаться, Вадим просто чуть коснулся меня губами, и пошел за руль. Я понимаю, что в этот момент должна была его ненавидеть! А я… Знаешь, а мне хотелось упасть ниц, целовать ему ноги и просить, что бы он остался, и снова меня так же…

Лёша, я поняла тогда, что мне это всё нравится, нравится, нравится! Что бы меня не любили, а ебали, драли как последнюю привокзальную шлюху во все дыры и не спрашивали, хочу я этого или нет. Честно - сама не подозревала, что во мне это сидит - животное и необузданное желание отдаваться, я ничего подобного раньше не испытывала…

А вчера, когда мы шли по набережной, я увидела на скамейке Серёжу, (ну, тот, что повыше, и черненький) и мне вдруг показалось на мгновение, что это - Вадим. Они на лицо совсем разные, да и Сергей младше намного, но всё равно что-то мелькнуло похожее — волосы, посадка головы, плечи… Не знаю, что, привиделось просто.

Сразу же и поняла, что ошиблась, а сама иду и чувствую — внизу опять мокро, что в одно мгновение возбудилась и потекла, как потаскуха. Я ведь ни про какие твои желания тогда не думала — я загорелась, что б меня кто-нибудь вот так же, как тем утром…

Блин, да что юлить – мне вчера захотелось секса. Грубого, грязного, жёсткого! И не с тобой - ты бы просто изображал это, а мне хотелось, чтобы было по-настоящему! Тем более, ты и сам говорил – я сама должна буду выбрать… Поэтому и не стала ничего тебе объяснять. Понадеялась, что послушаешься, не станешь подходить и мне мешать…

Подсела к тем парням и говорю — мол, извините, ребята, только что застукала мужа со своей лучшей подругой, и горю желанием ему отомстить — прямо сейчас. И прошу их мне помочь — трахнуть меня ему в отместку! Так и сказала: готова дать вам обоим, и ебите, куда хотите…

Ну, они удивились сперва, засмеялись даже. Решили, что это пранк такой, что где-нибудь камера скрытая снимает.

А я сказала, что шутить не в настроении, что сама куплю им спиртного и закуски и готова идти, куда скажут — хоть в гаражи, хоть в кустики... Да хоть в крапиву! А если они бояться или не хотят, то найду других «мстителей».

Ну, а вот тут они поверили, что не вру. И согласились «помочь», естественно. Кто ж от такой халявы откажется? Стали решать, где им будет удобнее всего меня выебать. И тут Серёжка вспомнил, что его родители сегодня будут ночевать в городе, а так-то они всё лето на даче живут. Ну, мы и поехали на эту дачу, только сначала в продуктовый магазин зашли.

(Блин, точно - я же пробегал мимо какого-то гастронома, когда искал Яночку, а вот заглянуть туда не сообразил),

Купили алкоголь, колы, сосисок на пожарить, ещё много чего. Серёжа то скромно себя вёл, спрашивал — можно вот это или вот это взять. А Стас — ну, тот, белобрысый — он без всякого спроса грёб всё подряд – то еще одну бутылку виски принесет, то пива упаковку… Сергей ему даже замечание сделал. А две пачки презервативов я сама на кассе взяла.

А потом мы пошли напрямую через дворы, парни-то они местные, весь город знают. Вышли на остановку и сразу автобус подъехал, удачно получилось. Ну и поехали куда-то за город, потом еще шли минут двадцать, но пришли на эту дачу. Домик там маленький, комната с кроватью да кухня. Участок, правда, ухоженный — ну, грядки там, кусты всякие. И беседка, а рядом мангал. Пацаны сразу начали угли разжигать, я пару салатов настругала, уже и выпили много, а пацаны всё не торопились меня…

А я чувствую — моя решимость куда-то уходит, вот ещё немного, и сбегу домой. И такая злость вдруг взяла! И на тебя, за твои дурацкие фантазии, и на себя, что сама на еблю напросилась. И на пацанов. Я-то думала - молодые, горячие, гормоны играют, сразу трахать меня начнут. А они то-ли стеснялись, то-ли еще чего… Неужели я такая страхолюдина, что на меня без выпивки не встаёт?

Тогда и отправила тебе сообщение, чтобы пути к отступлению отрезать. А потом сама взяла Серёжу за руку и повела в дом. Зашли, а он топчется в нерешительности, не знает, как ко мне подступиться — смешной такой… Тогда я взяла и разделась сама. Подошла к нему, обняла и шепчу на ухо: Серёжка, ну что ты тянешь, давай уже, возьми меня!

Ну, тут он отмер и завалил меня на кровать, успел только презик одеть. Изо всех сил старался, весь мокрый от пота слез. И мне с ним хорошо было, у него большой достаточно… И сразу этот Стас на меня взобрался. Уже наготове стоял, даже защиту напялил… Только у него ни член, а так, стручок какой-то, я после Серёжки даже не почувствовала ничего. Да и кончил он быстро. А потом снова пить начали…

Стасик этот всё обижался, что не он первым был. Они, оказывается, меня на «камень-ножницы-бумагу» разыграли, Он выиграл, а я Серёжу выбрала, вот Стас и злился. А потом заявил, что минет я тогда ему первому должна буду сделать.

Сел на кровать, мне сказал встать на колени и сосать ему. Ну, я и... Не для того, чтобы ему удовольствие доставить, а чтобы он быстрее кончил — мне было неприятно с ним, он вообще злой и нехороший по натуре. И вдруг слышу — скрипнула дверь, заходит Сережа, и… ещё кто-то.

Я так испугалась, думала, что родители вернулись, хотела подняться… А Стас, гадёныш, схватил меня за волосы и держал крепко, даже голову повернуть не смогла. Так и стояла голой жопой к двери и с его хуем во рту… А этот пришлый разделся, и тут же в меня… сзади…

- Что? – Я впервые за весь монолог перебил её, думая, что ослышался. – Ты хочешь сказать, что их было… трое?

Яна не ответила сразу, глубоко затянувшись сигаретой. А потом сказала тихо, с трудом выговаривая слова:

- Лёш, я не хотела тебе говорить… Но вдруг сам увидишь... Узнаешь… Лёша, их… было… пятеро…

- Сколько? – Я остолбенело смотрел на Яночку - Как - пятеро? Что ты несёшь?

- Да! – неожиданно заорала она, вскакивая на ноги и опрокидывая столик, с которого всё полетело на пол, - Да! Пятеро! И ещё один потом! И они меня! И вдвоём! И втроём! И везде! Я теперь блядь! Блядь! Блядина!

Я понял, что у Яночки началась сильнейшая истерика. Впервые, кстати, за всё время, что мы знакомы.

- Успокойся! Замолчи сейчас же! – схватив Яну за плечи, я тряс её и старался прижать к себе, пытался зажать ей рот, а она вырывалась и продолжала выкрикивать безумные и страшные слова:

- Я теперь сучка! Блядь! Шалава! Меня драли как хотели! Можешь теперь меня кому угодно! Мне уже похуй!

Она продолжала орать, и вот тут, отчаявшись её успокоить, я изо всех сил отвесил ей пощечину. Так, что чуть голова не отлетела с плеч.