Каждый год мать ездила на Юг отдыхать в санаторий. Ей ежегодно давали путевку в Минеральные воды от автоколонны, где она трудилась в должности главного бухгалтера. И всегда в начале августа.
И всякий раз ровно через две недели. Отдохнувшая и загоревшая под жарким южным солнцем мамаша возвращалась домой.
В этом году, в августе, матери вновь, как и всегда, дали путёвку в Минеральные воды. Но через две недели она вернулась домой не одна, как обычно. А в сопровождении молодой длинноногой блондинки, на вид лет тридцати. И прямо с порога, не разбирая чемодан, заявила мне и отцу. Что её спутницу зовут Анжела. Она беженка из Цхинвала и ей негде жить. Временно она поживет у нас, пока не найдет себе работу и жилье.
Папаша, конечно, тут же стал возражать. Мол, зачем нужна чужая баба в доме. Нам самим тесно в малогабаритной хрущевке. А тут ещё какую-то беженку принимать.
Но все решила литровая бутылка чачи, привезенная матерью с Юга. За ужином она поставила её на стол, и отец угомонился. Папа Толик был большим любителем бухнуть и, выпив крепкой чачи, тут же подобрел и согласился на то, чтобы новая знакомая нашей матери. Симпатичная блондинка с длинными, как у фотомодели, ногами, временно пожила у нас в квартире. Естественно, пока не найдет себе другое жилье.
Мое мнение мамаша не стала спрашивать. Я недавно закончил школу и ждал призыва в армию. Осенью меня должны были забрать в доблестные вооруженные силы Российской Федерации. И я был полностью зависим от матери. Так как нигде не работал. А мать давала мне карманные деньги на сигареты и обещала устроить проводы в армию. Накрыть достойный стол с выпивкой и закуской, чтобы я мог пригласить своих друзей.
И если бы я стал бы возражать против присутствия чужой женщины у нас в квартире, где и нам втроём негде было повернуться. Мамаша тут же бы лишила меня карманных денег. И про проводы в армию можно было забыть. Пошел бы на призывной пункт пешком, на " сухую", без положенного в этих случаях застолья с друзьями.
По этому я не возражал, когда мою комнату мать отдала своей новой знакомой. Беженке тёте Анжеле, которая на Юге залечивала ранение, полученное в ходе боевых действий у себя на родине. Там, на курорте, моя мать с ней и познакомилась. И по доброте душевной пригласила пожить у нас в райцентре. За тысячу километров от её родной Осетии, где было неспокойно.
И вот приезжая блондинка заняла мою комнату. А меня мамаша пересилила в зал на раскладушку. Но я особо не роптал по этому поводу. Все равно через пару месяцев мне придётся спать два года на узкой солдатской кровати с панцирной сеткой. А моим домом станет унылая казарма, возможно, на другом конце нашей необъятной Родины.
Но тётю Анжелу я невзлюбил не из за того, что она стала спать на моей уютной кровати, а я отлеживал бока на раскладушке, из которой я давно вырос, и мои ноги свешивались с неё до пола.
Просто я органически не переносил блондинок. Даже таких красивых, как эта осетинка. Из за их белесых и невзрачных лобков. Моей страстью были брюнетки с чёрными заросшими пиздами. И на порно фото с ними я мог дрочить часами до пены.
Возможно, страсть к чернявым женщинам у меня возникла в восьмом классе, когда в бардачке отцовского " ЗИЛа " я нашел колоду игральных карт с голыми женщинами. И одну карту я из этой колоды украл. По иронии судьбы ей оказалась дама пик. Зрелая брюнетка с большой грудью и чёрным волосатым лобком.
Эту игральную карту я затер до дыр. И спускал на неё многие литры жирной молодой спермы. Так же как на трусы своей матери. Сорокалетней толстозадой бухгалтерши, у которой помимо шикарной жопы была крупная грудь и широкие ляжки. А так же симпатичное лицо. И она была брюнеткой.
Однажды мать забыла свои грязные трусы в ванной, и я воспользовался её забывчивостью. Пока родительница была на работе, я "заколол" уроки и дрочил целый день на её трусы. Нюхая их пожелтевшую от ссак промежность, вдыхая волшебный аромат женской мочи и выделений.
В складках белых маминых трусов я нашел чёрный волосок с её лобка. И понял, что пиздень у мамы Иры заросла чёрными волосянками. А таких женщин я обожал.
Отец давно уже не спал с женой в одной кровати. Лет пять назад сам добровольно перешёл из её спальни в зал на диван. Какой смысл спать с женщиной и её не ебать? А папаша больше любил прикладываться к бутылке и играть вечерами в домино во дворе с мужиками за деревянным столом. Такими же забулдыгами, как и он. Вот и ездила моя мать одна на курорты " лечить" больные почки. И там отрывалась по полной. Армяне и разные " чурки" любили такие жопы, как у мамы Иры.
Но мне не понятно было одно: зачем она притащила с собой с курорта эту беженку, у которой не было ни гроша в кармане. И тем более своего жилья?
Благотворительностью моя мать никогда не занималась. Напротив, она была из тех людей, про которых говорят " у них зимой снега не выпросишь". Насколько я знал, моя мать никому ничего не давала просто так. А однажды даже не дала денег в долг своей сестре. Из - за жадности.
А тут холит и лелеет какую-то молодую блядь, с которой подружилась на курорте?
Эта тётя Анжела целыми днями проводила в квартире. Пила кофе на кухне и курила, стоя у окна в открытую форточку. А так же читала любовные романы. И моя скупая на деньги мамаша покупала ей дорогие сигареты, одежду и обувь.
Мне, родному сыну, мать давала денег, которых едва хватало на дешевую " Яву". От неё по утрам у меня был кашель. А этой молодой блондинке, с которой познакомилась в санатории, покупала дорогой " Честер".
Такая щедрость со стороны моей скупой от природы матери по отношению к беженке из Южной Осетии, с которой мамаша имела, можно сказать, " шапочное" знакомство. Меня сначала удивила. А потом насторожила.
Уж не поменяла мама Ира ориентацию и к сорока годам и из ярой гетеросексуалки вдруг стала лесбиянкой. Хотя подобный расклад не укладывался в моей голове, зная отношение своей матери к сексменьшинстам. А мать их люто ненавидела. И всегда плевалась, когда про геев или лесбиянок писались статьи в газетах и журналах. Но все же я решил повнимательнее понаблюдать за своей толстозадой мамашей - бухгалтершей и её новой подругой тётей Анжелой.
Красивой молодой блондинкой с голубыми глазами и длинными, растущими от " ушей " ногами.
При всей моей нелюбви к блондинкам. Я должен был признать, что ноги у этой беженки с Цхинвала были красивыми. Впрочем, как и она сама. Эффектная девушка с короткой стрижкой и чувственным ртом. Правда, груди у неё были небольшие. А мне нравились сисятые женщины. Такие, как моя мамаша.
Только голос у тёти Анжелы был грубым. Больше похожий на мужской, чем на женский. Но мать говорила, что она много курит. Мол, переживает из - за войны у себя на родине. И от этого у нее такой голос с хрипотцой.
И это было правдой. Дымила блондинка, как паровоз. Курила одну за одной, и ей пачки на день не хватало.
Несколько дней наблюдений за матерью и её новой знакомой прошли у меня в пустую. Ничего подозрительного я за ними не заметил.
Как обычно, мать приходила с работы. Мы ужинали всей семьей на кухне. И расходились по комнатам. Я шел в зал, где смотрел телевизор. Мама Ира уходила к себе в спальню, там у неё тоже стоял телевизор. А тётя Анжела закрывалась в моей комнате, ложилась в одежде на кровать и читала любовные романы. Их приносила с работы мать.
И вот однажды, когда я уже отчаялся найти компромат на свою мать и её молодую подругу, которую она непонятно зачем приютила у нас дома, стесняя тем самым меня с отцом и себя. Я встал ночью поссать в туалет и, проходя по коридору из зала, увидел, что дверь на кухне приоткрыта и в ней горит свет. И оттуда доносились тихие женские голоса.
Это меня тут же насторожило. Ведь на часах, когда я поднялся поссать, было три часа ночи. И зачем в столь поздний час моя мать с подругой пришли на кухню?
Дальше я шёл уже на цыпочках и, подкравшись к углу прихожей, заглянул оттуда на кухню через приоткрытую дверь.
За столом сидела мать в белой ночной рубашке и тётя Анжела в длинном зелёном халате до пят. На столе стояла початая бутылка коньяка, две рюмки и тарелка с закуской. Нарезанный тонкими ломтиками лимон и шоколад.
Говорила больше мать. И она, сидя за столом, держала в своей руке ладонь сидящей напротив неё блондинки, страстно её поглаживала, смотря на молодую женщину влюблёнными глазами.
Увидев это, я понял причину, по которой мать привела в дом беженку с Осетии, и всячески заботилась о ней.
Они были лесбиянками. Насчёт своей матери я точно не был уверен. Но тётя Анжела так похотливо смотрела на сидящую через стол от неё маму Иру. Что сомнений не было. Она стопроцентная лесби и, очевидно, любит женщин постарше, раз связалась с моей мамой, зрелой брюнеткой с роскошными формами.
И стоя за углом коридора, мне удалось подслушать обрывок их разговора. Из которого следовало. Что завтра выходной и они вдвоем пойдут на дачу. Где уединяться до вечера.
Услышав подобное, я тут же передумал идти в туалет и, сняв с ног тапки. Тихонько, на цыпочках, стараясь не шуметь, вернулся в зал.
И хотя ссать я хотел сильно после выпитого пива накануне. Я решил перетерпеть и сходить в туалет позднее. Чтобы себя не обнаружить и не спутать матери и её подруге все планы. Ведь если они поймут, что я мог подслушать их разговор. То с большей долей вероятности перенесут интимное свидание на другое время и место.
