Рано утром Колю разбудила Надя. Она скользнула к нему в постель, нежно прижалась прохладным нагим телом и стала целовать в губы, а рукой бесстыдно играть членом, который и без того по-утреннему напрягся во сне.
– Коленька, милый, с добрым утром, – зашептала она, как только парень блаженно улыбнулся и сонно заморгал. – Что же ты ночью ко мне не пришел? Я ждала... Из-за отца обиделся? Ну не обижайся. Я ведь не могу ему отказать. И честное слово, совсем никого удовольствия не получаю с ним. Мне даже больно от такого здорового. Твой гораздо приятнее, – приговаривала Надя, любовно лаская его торчащее естество. – Хорошенький такой, гладенький, тверденький... А вообще вы оба хорошие. Папа твой хоть и грубый, но все равно хороший. Я только Дарь Сергевну боюсь. Почему она такая злая со мной? За что так ненавидит?
Не дожидаясь ответа Коли, Надя бодро оседлала его, направила, осторожно насадилась. Издала сладкий стон, прикрыла глаза и начала поигрывать тазом, мелко двигаясь то взад-вперед, то вверх-вниз, то по кругу...
– Коленька, милый, я очень порки боюсь, – заговорила она, не прекращая упоительно дразнить его ствол, скользко сдавленный горячей плотью. – Меня ведь никогда раньше не пороли. И главное, за что? Ведь я ничего плохого не натворила, я очень послушная, я стараюсь быть хорошей рабыней, за что она со мной так? Коленька, ты за меня заступишься? Милый, ты ее уговоришь меня не сечь?
– Я... постараюсь... – прохрипел Коля.
– Ах, спасибо!... Какой ты хороший!... – Надя задвигалась размашистее, ускорила темп, ее возбужденно торчащие грудки запрыгали мячиками. Кровать заскрипела. – Хороший мой... спасибо... да... да!... возьми меня за титечки... сильнее!... а-ах, как хорошо!... а-а-а! – Она замерла в судороге, стиснула собой его готовый взорваться член... и когда обмякла, приотпустила, Коля извергся в нее мощно и сладостно.
– Миленький мой, пожалуйста, поговори с мамой, – шепнула она, поцеловала его и убежала.
Но когда Коля за завтраком осторожно завел об этом разговор, мама только разозлилась.
– Что-о? Заступаешься за эту сучку? Это она тебя подговорила? Утром-то кровать скрипела – это она пришла тебя уговаривать? – Дарья Сергеевна оказалась необычайно проницательной. – Ты слышал, Антоша? И дня не прошло, а эта стерва уже интригует, мальчику нашему яйца крутит!
Надя, которая опять прислуживала за столом в одном переднике, была тише воды, ниже травы, и старалась держаться подальше от хозяйки.
– Да, нехорошо, – сказал Антон Григорьевич. – Ты, Коль, будь потверже. Не позволяй девке сесть тебе на шею. А ты, Надька, за нашей спиной шептаться с Колей не смей! Хочешь о чем-то нас попросить – проси сама.
Этот сдержанный ответ не удовлетворил взбешенную Дарью Сергеевну.
– Десять добавочных розог ей за такую наглость! – потребовала она. – Плюс к десяти за все вчерашние косяки!
– Ну, розги это жестоко для первого раза, – возразил Антон Григорьевич. – Добрее надо. Ремнем поучим.
Впечатленная такой добротой, Надя не выдержала и расплакалась.
– Дарь Сергевна... Антон Григорьич... за что же вы меня?... – ревела она. – Я ведь стараюсь... слушаюсь... все, что прикажете, делаю...
Но Корсакова была неумолима.
– За эту истерику – еще десять ремней! – объявила она. – И если еще попросишь – добавочно десять, а если кто другой за тебя попросит – двадцать! Марш мыть посуду!
Коле было очень жалко Надю, но после такой материнской отповеди он уже не смел заступаться, и только терзался: «Она просила меня защитить, а я не смог... Я не мужик, неудачник, она меня разлюбит!» В конце концов он немного успокоил себя, решив: «Сам пороть ни за что не буду! А потом приду утешать».
– Собирайтесь в магазин оба, – сказала Дарья Сергеевна, когда Надя, хлюпая носом, доложила, что посуда вымыта. – Вон список покупок на столе. Коль, возьми мою карточку. Сначала в магазин. Потом уж пороть.
– В магазин? – растерялась Надя. На второй день в рабстве у Корсаковых она еще ни разу не выходила из усадьбы. – Дарь Сергевна, да я же не знаю, где это.
Хозяйка посмотрела на нее хмуро:
– Не знает она… Дура! Первый раз Коля проводит, потом уж сама.
– А в чем я пойду, Дарь Сергевна? – робко спросила рабыня. – Не могу же я так…
– Да уж конечно, не можешь голяком по поселку расхаживать! – усмехнулась хозяйка. – Иди надень комбинезон, в котором тебя продавали! Хотя нет… – Она вдруг призадумалась, явно сочиняя какое-то новое издевательство. – Нет. Побережем комбинезон. Идем-ка, из Лизиных старых вещей что-нибудь подберу.
Дарья Сергеевна пошла в чулан, куда бережливые Корсаковы складывали всю старую одежду. Здесь лежали и вещи Лизы, старшей Колиной сестры, которая недавно вышла замуж и покинула отчий дом. Порывшись в коробке, Дарья Сергеевна выудила парочку светло-розовых тряпок.
– Вот это тебе подойдет, – сказала она, вручая Наде розовую юбку и маечку. – Это Лизка сама купила в восьмом, что ли классе. Помнишь, Коль, какой был скандал? Я ее тогда выпорола за этот блядский наряд. Один раз и надевала всего. – Дарья Сергеевна задумчиво посмотрела на Надю. – Лиза, конечно, и ростом поменьше тебя была, и потоньше, и сисек не было… Ну да ничего, трикотажное налезет. Натягивай!
И правда – маечка и юбочка субтильной восьмиклассницы оказались совсем не по мерке для половозрелой, хорошо оформившейся девушки. Надя едва не задохнулась, втискивая свои округлости в эти розовые тряпицы. Глянув на себя в зеркало, она охнула и прижала ладонь ко рту. Груди натягивали майку так, что та чуть не лопалась, и совершенно отчетливо проступали сосками. Коротенькая юбочка едва прикрывала срам, и тоже до отказа натягивалась на заду. Даже когда Надя стояла прямо и одергивала юбчонку так низко, как только могла, сзади из-под подола все равно дразняще выглядывали нижние закругления голых ягодиц.
– Я так не могу, Дарь Сергевна! – чуть не заплакала Надя. – Точно нет ничего другого?
– Все остальное еще меньше, – отрезала хозяйка.
– Разрешите хоть трусы надеть, Дарь Сергевна!
– Еще чего! Обойдешься! Все, хватит хныкать и время терять! Не серди меня! Сумки тряпичные вон там возьми, и марш в магазин!
Надя с Колей вышли из дома, подошли к воротам. Убедившись, что хозяйка не слышит, Надя сказала вполголоса:
– Она это специально. Чтобы совсем уж унизить меня. Когда она перестанет меня ненавидеть, Коля? – Тот не нашелся что сказать, и Надя, вздохнув, выпрямила спину и изобразила бодрую улыбку. – Ладно! – Она взяла Колю под руку. – С тобой не страшно! С тобой можно и пройтись в таком виде. Пойдем! – И толкнула калитку.
Сердце у Коли так и растаяло и запело от этих слов. Держась за руки, совсем как нормальная влюбленная пара, они вышли из усадьбы и направились по деревенской улице.
Был такой же, как вчера, жаркий летний день. Улица была пуста. Дома за заборами утопали в зелени яблонь и вишен, лишь редко-редко проезжала машина или велосипедист. И хоть никто не видел, Коле все-таки было приятно идти по улице за руку с хорошенькой, откровенно одетой девушкой. Коля приобнял ее за талию, чтобы уж точно показать всей деревне, что спутница принадлежит ему.
– Далеко до магазина? – спросила Надя.
Она старалась держаться спокойно, но было видно, что очень смущена своим малопристойным нарядом. Девушка семенила мелкими шажками, то и дело скашивала глаза вниз – поглядывала, как колыхаются в тугой майке груди, как выпирают под тонкой натянутой розовой тканью соски. Юбочка задиралась на ходу даже от мелкого шага, и Наде поминутно приходилось ее одергивать. Честно говоря, наблюдать за этим ее смущением, за безуспешными попытками соблюсти пристойный вид тоже было приятно и сексуально-волнительно…
– Далеко еще? – переспросила она.
– Ой, извини, что-то я задумался. Около километра, – ответил Коля.
– Вы вообще в курсе, что есть доставка дронами? – спросила Надя не без сарказма.
– Нет, на этом мы экономим. Всегда сами на машине ездили. А теперь есть ты, так зачем и машину гонять? Мама так сказала, – уточнил он, чтобы Надя не подумала, будто это его собственное решение.
– Действительно, – хмыкнула она. – Кто бы сомневался, что это идея твоей милой мамочки?
Сейчас, когда они были вдвоем, девушка заговорила смелее. «Не считает меня настоящим хозяином», – подумал Коля. Это было немного досадно, но в то же время грело сердце: «Все-таки воспринимает меня как своего парня, друга, а не господина!»
– Надь, – заговорил он, – а если бы не мама, тебе бы нравилось у нас?
– Ну-у… – Она испытующе покосилась на него. – Тебе честно сказать? Если бы не мама и не папа, вообще бы зашибись было.
Коля еле сдержал сияющую улыбку. Сердце воспарило к небесам. «Она намекнула, что хочет жить со мной, только со мной!»
– Надь… – заговорил он, волнуясь. – А вот если, допустим… У тебя следующим летом отработка закончится, а я осенью из армии вернусь. Что если мы с тобой, ну…
Надя горько вздохнула.
– Эх, Коля. А захочешь ты меня после года отработки-то? Твоя мама, она ведь на этом не остановится. – Надя провела рукой вдоль туловища, указывая на свой неприличный наряд. – Боюсь я фантазии твоей мамы. Она далеко зайдет.
